Суад. Сожженная заживо / Перевод с французского Т. Григорьевой. М.: Рипол-классик, 2006
"Суад" — документальная повесть о мусульманской девушке "откуда-то с Ближнего Востока", которую в середине 1970-х приговорила к смерти собственная семья. Героиня, спасенная европейскими миссионерами, выжила — и ведет свое повествование "откуда-то из Европы". Исповедь оказалась настолько впечатляющей, что ее захотели прочесть на 27 языках — теперь еще и по-русски. Французские издатели и не скрывали, что "Сожженная заживо" написана Суад в соавторстве (с Мари-Терез Кюни).
Героиня рассказывает всю свою жизнь, что для нее не так просто, она так и не сумела оправиться, ей трудно выстроить логическую цепочку событий. Ею движет не хронология, а вспышки воспоминаний об унижениях. В многодетной семье девочки были на положении рабынь, каждая из них могла в любой момент оказаться жертвой. Такие книги обязательно влекут за собой бурные дискуссии на самые широкие темы — от исламского фундаментализма до вопроса о ношении хиджаба. Они рассчитаны и на конкретную реакцию: на последней странице указаны реквизиты швейцарского гуманитарного фонда, который спас героиню. Но есть у таких книг и еще одна немаловажная функция. Когда кто-нибудь из "малых мира сего" решается просто и незатейливо рассказать историю своей жизни и его голос действительно оказывается услышан, это лишний раз напоминает литературе о том, что самые невероятные вещи все же происходят не на книжных страницах, а в жизни.
Мария Тимофеева-Рисовская. Заморочки по-рублевски / С картинками Владимира Любарова. М.: ГТО, 2006
Сборник рассказов и повестей Марии Тимофеевой-Рисовской продолжает популярную ныне тему "рублевского гетто". Автор, владелица SPA-салона, вслед за Оксаной Робски решила раскрыть некоторые подробности из жизни обитательниц особняков на Рублевском шоссе. Не она первая, и, думается, не она последняя. Некоторая разнородность стиля, когда вполне гладкое повествование вдруг прерывается какой-то вульгарной литературщиной, наводит на мысль о том, что дело не обошлось без мощной, но не всегда внимательной редакторской правки. Но какая уважающая себя гламурная сочинительница обходится без литературного "визажиста".
"Заморочки по-рублевски" — это в принципе все то, что вы и так знали. Особнячки, "папики", жены-собственницы и истинно любящие и страдающие "дамы с камелиями", отдых в Куршевеле, свитерок для любимой кошечки за $300 и прочие радости жизни. Тимофеева-Рисовская рассуждает очень здраво: если есть "субъект" в виде материальных благ, то у него должен быть и "объект". Падкий на блондинок Йосик вкладывает деньги в неблагодарную "штучку" Софочку. Бездетная Женя берет ребенка из детдома. В конце концов содержанка Даша заботится о кошечке Моте. Автор сводит "дебет с кредитом": результат во всех историях разный. Но, что называется, "чувств и чувствительности" все меньше. Если у писательниц "рублевской школы" и дальше так пойдет, вместо книг они смогут предлагать читателям подшивку товарных чеков.