Прокатная десятка

Кинокритик Андрей Плахов: «Герой "Идеальных дней" — Хираяма, уборщик токийских общественных туалетов (его играет первоклассный артист Кодзи Якусё), каждое утро облачается в рабочий комбинезон и совершает ритуальный объезд своих "объектов", отдраивая до блеска писсуары и проявляя не только перфекционизм, но и подлинную любовь к работе. Этого не могут понять ни его юный сотрудник-шалопай, ни сестра, живущая в мире дорогих автомобилей…

В японской культуре чистка туалета относится к числу благородных занятий. Старательное наведение внешней чистоты мест, предназначенных для отправления якобы постыдной потребности, поддерживает внутреннюю гигиену, здоровый аскетизм и улучшает карму. Не говоря об общественной пользе. Можно сказать, что Хираяма — это ангел Токио, и у него тоже есть своя ангельская перспектива. Перерывы в работе он использует для того, чтобы снимать на камеру "комореби" — мерцающую игру света и теней в кроне деревьев. А сквозь нее открывается "небо над Токио".

Еще один герой этого фильма болен раком, и его "идеальные дни" подходят к концу. Он самозабвенно курит и играет с Хираямой в театр теней. Вендерс прощается. Прощается в том числе с той жизнью, что прошла в тесном контакте с контркультурой 1960–1980-х годов. Она оживает в записях Лу Рида (его хит "Perfect Day" дал название картине), Патти Смит, Нины Симон, "Роллинг Стоунз" и других кумиров ушедшей эпохи на ретрокассетах Хираямы. Они кажутся смешными молодежи, но в то же время находят новых ценителей, готовых платить за них сотни долларов. Жизнь уходит, но продолжается как-то по-другому. Вендерс вместе со своим героем олицетворяет исчезающий мир, который теперь модно именовать аналоговым, но аналогов ему нет и не будет».

Подробнее о фильме — в материалах «Ъ» «Токийский ангел» и «Хорошее отношение к туалетам».

Обзор «Ъ-Weekend»: «Сеул будоражит серия жестоких убийств: группа садистов не просто расправляется с женщинами, но транслирует в прямом эфире, как шинкует тела. Бьющий по ушам бит, полутьма комнаты, неизвестные в фосфоресцирующем гриме под скелетов, божков или мертвецов — кажется, что ад разверзся, но вместо котлов и серы его эстетика теперь микширует неон-нуар и шик мегаполиса. По следу идет опытный детектив Чхве Джэ Хван (О Дэ Хван), который в полиции уже под четверть века и поменял на собачьей работе не одного напарника. Вот и очередной молодой соратник — по совместительству еще и зять — становится жертвой поспешных решений: отправился задерживать подозреваемых, не дожидаясь подмоги.

Жестокая смерть — и сансара правопорядка идет на новый круг: снова на влогеров-садистов Чхве выйдет уже в дуэте с молодым Ким Мин Соном (Чан Джэ Хо), который, по совету старшего, будет "торопиться не спеша". Теперь на рожон полезет ветеран, решив любой ценой не дать подозреваемому (Чан Дон Юн) уйти — и после погони оба исчезнут без следа. Чтобы вернуться лишь через месяц — с потерей памяти и странным откровением. Задержанный молодой садист Чха Чжин Хёк будет утверждать, что он и есть Чхве Джэ Хван, чье сознание загадочным образом оказалось в теле убийцы…

Говоря обтекаемо, конструкция "В теле убийцы" напоминает ночной кошмар детектива с большим убойным опытом, который не «приносит работу домой», но она — порой буквально — приходит сама. Неуловимые онлайн-страшилы, промышляющие снаффом в даркнете и пользующиеся загадочным биткоином,— лишь очевидная угроза для родных Чхве: супруги Джин Сук (Ван Чжи Хе) и младшей дочери Хён А (Син Су Ён). Риски сродниться с кем-то из коллег и потерять уже члена семьи: рутинная тревога. Невозможность вымуштровать всех и каждого — а он в отделе почти столько же, сколько и глава (Чхве Гви Хва),— неприятная для контрол-фрика оплошность. Наконец, размытость пределов насилия — главное испытание каждого дня: не только в смысле смешения режимов "работа" и "дом", но эволюции полицейских методов».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ-Weekend» «Телу — время».

Кинопрокатчик «КарроПрокат»: «Семья Ковалевых переживает не лучшие времена. Папа Александр, в прошлом капитан местного хоккейного клуба "Тайга", так и не может восстановиться после серьезной травмы. Маме приходится справляться с вынужденной ролью главы семьи. Дочь Лиза в разгаре кризиса переходного возраста, а у младшего сына Жени нет друзей — ни во дворе, ни в школе. И когда он приносит в дом крошечного медвежонка, отбившегося на окраине города от медведицы, — их мир, кажется, вовсе начинает трещать по швам. Но возможно именно мишка — последний шанс Ковалевых сохранить семью».

Кинокритик Юлия Шагельман: «Студенческая вечеринка на берегу реки в маленьком городе, будущий педагог Женя (Кузьма Котрелев) в неуклюжих стихах признается в любви своей девушке Кате (Александра Дроздова), которая тоже вскоре станет учительницей. Молодые люди знают друг друга с детства и уже планируют свадьбу, но ей не суждено состояться: по дороге домой их останавливает полицейский патруль и Женю задерживают по "народной" 228-й статье за хранение наркотиков (по всей видимости, все-таки подброшенных, хотя Катя в это почему-то не верит). По дороге в отделение он слышит по полицейской рации сообщение о пропаже пятилетней девочки, но, конечно, в этот момент всем решительно не до того.

Спустя два года Женя выходит из тюрьмы и возвращается домой, где его никто не ждет: отец умер, на работу в школу, разумеется, не берут, а Катя встречается с другим мужчиной (Михаил Тройник). Соседи при его появлении перешептываются, и вообще, отношение к парню как к бывшему сидельцу такое, как будто они не проживают в каждом подъезде таких вот сонных дворов. Единственный, кто проявляет к Жене некоторое сочувствие,— это старый друг его отца дядя Коля (Сергей Муравьев), тоже, естественно, отмотавший в свое время срок по какой-то нетяжелой статье. С ним-то наш герой и напивается до почти невменяемого состояния ровно в тот вечер, когда пропадает пятилетняя сестра Кати Машенька (Мария Бубенщикова). И именно он был тем, кто последним видел девочку живой.

"Правда" в общем-то и не претендует на то, чтобы быть триллером о поимке маньяка, хотя для зрителей здесь есть как минимум два подозреваемых. Это сам Женя, который смутно помнит события рокового вечера и сам, кажется, не слишком уверен, что не трогал Машу, и новый Катин жених, который пытается воспользоваться этой ситуацией, чтобы окончательно выдавить бывшего из жизни девушки и усилить свой контроль над ней».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «"Правда" всмятку».

Кинопрокатчик «Global Film»: «Сара одна воспитывает двоих детей и пытается содержать большую ферму. Такая семья является легкой наживой, немудрено, что на ее земли позарилась местная банда головорезов. Но у женщины появляется загадочный защитник: он избегает солнечных лучей, обладает невероятными способностями и жаждет крови».

Кинокритик Михаил Трофименков: «Поначалу кажется, что предстоит социально-бытовая юмореска о мезальянсе, скорее всего, с феминистическим акцентом. Профессор "моральной философии" Джанни с красноречивой фамилией Буридано (Джанмарко Тоньяцци), отсылающей к легендарному буриданову ослу, по уши влюбляется в университетскую поломойку Саманту (Иления Пасторелли) лет на тридцать пять его моложе.

Неважно, что Джанни не просто атеист, а "эталон антиклерикальной мысли", семья же Саманты — католики футбольно-фанатского вероисповедания. Машина уже мчит Джанни в храм, где хочешь не хочешь, а придется венчаться, как случается страшное.

Точнее, страшное случается и с женихом, и с невестой. Саманта падает с лестницы, подворачивает ногу и разбивает нос. По сравнению с этим то, что Джанни хочется писать, кажется чистым пустяком.

Однако нос Саманте починят, до церкви ее доставят. Зато с того момента, как до церкви доберется Джанни в компании свидетеля и коллеги, преподавателя американского университета, действие перенесется в храмовый туалет. Джанни не может остановиться. И чем неистовее хлещет на улице дождь, тем неистовее хлещет из профессора.

Казалось бы, чем бешенее процесс мочеизвержения, тем большее отвращение должно вызывать действие: сортирный юмор, что с него возьмешь. Но происходит нечто прямо противоположное. Профессорское несчастье не просто заражает искренним сочувствием к нему, но и становится метафорой неразрешимых метафизических противоречий, которым в современном мире вроде бы и места нет, а вот надо же».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Замученный в сортире».

Кинокритик Михаил Трофименков: «Проще всего интерпретировать "Панические атаки" как черную социалку. Жить в Никеле удушливо в прямом смысле слова: серные испарения, знаете ли, от градообразующего комбината. Ими объясняет Вика приступы своей панической клаустрофобии.

"Дверь открой!" — этот вопль Вики пронзает все действие фильма. Ее все время где-то запирают. В ванной комнате, где в прологе над ней совершает некий обряд никельская штатная ведьма. В родном доме, где запирает дочь, рвущуюся уехать в Норвегию, мать (Светлана Камынина). На погранпункте, где своим служебным положением злоупотребляет офицер, пользующийся возможностью облапать недоступную экс-одноклассницу.

Кажется, единственное место, где Вика не будет биться в истерике и требовать открыть двери, это норвежская тюрьма, где найдет на долгие годы приют и покой ее истерзанная непонятно какими бесами душа.

Кстати, о бесах. Получению Викой загранпаспорта предшествует тот самый странный обряд в ванной комнате. Прыжок из окна в сюрреалистическую лужу невиданной глубины напоминает падение Алисы в кроличью нору, только разве что очень холодную. Еще одна такая кроличья нора — Кольская сверхглубокая скважина, возле которой тормозит везущий ее в Норвегию экс-парень ее сестры Никитос (Сергей Двойников). Делов-то — труба, якобы уходящая вглубь земли на десятки километров. Но, гласит местная мудрость, выкрикнув в эту трубу свои заветные желания, можно заручиться помощью адских сил.

Ну выкрикнула. Ну заручилась. Ну исполнились желания. Не совсем так исполнились, как представляла себе Вика, мечтающая остаться навсегда в волшебном королевстве норвежских эльфов, но исполнились-таки.

В этом вся загадка и все обаяние "Панических атак". Сквозь грубую и глухую социальность мерцает нечто сугубо иррациональное. Сквозь мистику ситуаций и поступков, беспощадных и самоубийственных,— социальное безумие провинциальной жизни».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Оборотная сторона лужи».

Кинокритик Юлия Шагельман: «Авторы сосредоточились в большей степени на московских перипетиях с участием загадочного иностранца, нежели на происходящем в Ершалаиме. Впрочем, нынешнее, совпадающее с книжным название "Мастер и Маргарита" все-таки подходит фильму лучше, чем промелькнувшее на каком-то из рабочих этапов "Воланд": главные герои здесь именно они, а не заграничный "консультант" со свитой, которой почти не досталось экранного времени, и уж конечно, не прокуратор Иудеи Понтий Пилат и подследственный Иешуа Га-Ноцри.

Последние двое появляются на экране сначала как персонажи будущего спектакля по пьесе безымянного Писателя, которого никто еще не называет Мастером (Евгений Цыганов). Еще вчера она была опубликована в толстом журнале и разрешена к постановке, а сегодня репетиции отменяются по требованию цензуры, тираж журнала изымают из продажи, а самого автора прогоняют через унизительное заседание МАССОЛИТа, разбирающего его многочисленные идеологические прегрешения, и изгоняют из этой организации. Друзья и коллеги при встрече отводят глаза, профессиональные перспективы в одночасье исчезают. Растерянный и придавленный всем этим, Писатель случайно знакомится с Маргаритой (Юлия Снигирь) — нет, не на бульваре, а на обочине первомайского парада,— и она становится музой для романа, в котором события, люди и даже коты из его жизни переплавляются через призму его воображения.

Вселенная картины двоится: здесь и как бы реальная Москва 1930-х, перекопанная вечной стройкой, в которой действие происходит по большей части в монументальных, сталинско-ампирных зданиях, играющих "роли" театра, ресторана, совучреждения, где заседают писатели; и альтернативная Москва из романа, в которой воплотился генплан 1935 года, с колоссальным Дворцом Советов на месте храма Христа Спасителя, парящими в небе дирижаблями и трамвайными путями на закованных в плитку Патриарших».

Подробнее о фильме — в материале «Ъ» «Рукописи не поблагодарят».

Обзор «Ъ-Weekend»: «Нью-Йорк, в котором происходит действие полнометражного мультфильма "Мечты Робота", населен животными, и Пес там — уважаемый гражданин, у которого есть работа, квартира в сносном районе, телевизор, микроволновка и кредитная карта. А вокруг львы, орлы и куропатки. Людей только нет, зато рогатые олени присутствуют. И многие другие звери тоже. Зайцы, ушлые типы. Муравьеды, подлые существа. Горилла — ожидаемо служит в полиции. Ну и так далее.

Все у Пса неплохо, вот только друга у Пса нет. Пес глядит в окно, за окном, через дорогу,— еще один дом, еще одно окно, в окне счастливая пара: Лось и Корова. Да, надо зрителя предупредить, ранимый ведь пошел нынче зритель: звери в этом нарисованном Нью-Йорке образуют очень странные семьи, однако ничего такого, что на территории Российской Федерации теперь считают экстремизмом, в кадре не происходит. Традиционные ценности вне опасности, 102 минуты экранного времени — и ни одного гендерно-нейтрального туалета. Пес пытается по ходу действия закрутить роман с Уткой, но Утка — точно девочка, а Пес — точно мальчик.

Вернемся, впрочем, из нашей реальности (хотя в реальность этой нашей реальности все труднее верить) в реальность мультипликационную. Лось и Корова смотрят телевизор, на столе попкорн, вокруг счастье. Пес, которого созерцание чужого счастья вгоняет в тоску, тоже включает телевизор, а там реклама: победи одиночество, купи робота! И, разумеется, Пес покупает Робота.

Фильм у испанского режиссера Пабло Бергера получился добрый. И грустный. И веселый. Робот делает Пса счастливым. Робот изгоняет одиночество. Однако встреча — шаг к разлуке, за радостью — беда, за счастьем — боль. Не то чтобы это особо прорывные какие-то истины, но открою вам одну важную тайну: вообще-то искусство — настоящее искусство,— оно для того и есть, чтобы напоминать о подлинной цене вещей, которые кажутся банальными».

Подробнее о мультфильме — в материале «Ъ-Weekend» «Приключения Робота в мире животных».

Кинокритик Юлия Шагельман: «Как ни парадоксально, экранной Присцилле (Кейли Спейни) позволено еще меньше отдельности, чем Присцилле из мемуаров. Мы и знакомимся-то с ней ровно в тот момент, когда на нее обращает внимание еще не Элвис (Джейкоб Элорди), но его сослуживец Терри (Люк Хамфри) по американской военной базе в Германии. Он предлагает девочке восхитительную возможность познакомиться со звездой, та, разумеется, соглашается. Так происходит судьбоносная встреча.

В отличие от Лурмана, Коппола не обходит вопрос о разнице в возрасте — ей четырнадцать, он на десять лет старше,— а даже подчеркивает ее: почти двухметровый Элорди угрожающе нависает над миниатюрной Спейни, как Чудовище над Красавицей из сказки. Но отношения героев так же сказочно целомудренны, и после нескольких свиданий с трогательным держанием за руки Элвис уезжает домой.

Присцилла же приступает к занятию, хорошо знакомому всем героиням Копполы: к томлению… Присцилла томится сначала в Германии в ожидании письма или телефонного звонка из-за океана, а потом в поместье Грейсленд. Сперва в ожидании пропадающего по делам шоу-бизнеса возлюбленного, а затем, после долгожданного совершеннолетия, наконец-то мужа.

Дни, недели, месяцы, годы и минуты экранного времени проходят в примерке нарядов, тщательном нанесении макияжа, редких телефонных разговорах и еще более редких встречах, большинство которых посвящены обсуждению предлогов, под которыми Элвис отказывается заниматься с Присциллой сексом. Иногда случаются ссоры из-за измен и наркотиков, призванные продемонстрировать его тяжелый характер, но значительно смягченные по сравнению даже с обходящим почти все острые углы первоисточником. Расставанием пары фильм заканчивается, так и не перейдя к той части, где героиня становится не приложением к знаменитому мужу, а самой собой».

Подробнее о фильме — в материалах «Ъ» «Девушка с начесом» и «Все Пресли только о любви».