Какой немец не любит быстрого роста

Главный российский козырь во взаимоотношениях с бизнес-сообществом Германии не нефть и газ, как считают многие. Еще больше, чем энергоносители, немецкие бизнесмены любят темпы роста, и в России их прежде всего привлекают перспективы развития ее экономики и внутреннего рынка.

"Просто дух захватывает от того, какими темпами растет реальный товарооборот". Именно с таким не свойственным для лидера государства едва ли не детским восторгом заговорила о нынешнем состоянии германо-российского экономического сотрудничества Ангела Меркель, впервые приехав в Москву в качестве канцлера Германии. Очевидно, готовясь к этой поездке, она заглянула в статистику двусторонней торговли — и испытала те чувства, которые поначалу посещают многих немецких бизнесменов, занятых поиском новых рынков сбыта и нередко обращающих свои взоры в сторону России. И при этом еще не сведущих о тех трудностях и подводных камнях, которые их здесь ждут. У них тоже, особенно на первых порах, захватывает дух.

Однако с чего бы такая восторженность? Ответ звучит несколько неожиданно: в сегодняшних темпах развития российской экономики немцы видят то, чего не находят у себя. Вот уже несколько лет регулярные отчеты статистического ведомства ФРГ о положении дел в крупнейшем народном хозяйстве Европы отличаются удручающим однообразием. Беспристрастные собиратели цифр, работающие вдали от большой политики в курортном Висбадене, из месяца в месяц, из квартала в квартал сообщают немецкой общественности практически одно и то же: темпы экономического роста в Германии по-прежнему весьма низкие (то чуть больше, то чуть меньше 1% в год), внутренний рынок либо стагнирует, либо сокращается, а потому увеличение валового внутреннего продукта обеспечивается одним лишь экспортом. При этом, хотя важнейшими внешнеэкономическими партнерами Германии остаются страны Европейского союза, наиболее быстрыми темпами растет товарооборот с двумя государствами за пределами ЕС — Китаем и Россией. И так все последние годы.

Например, в третьем квартале 2005 года (более свежих данных обстоятельные висбаденские эксперты еще не успели обнародовать) рост немецкого экспорта в Россию составил по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года 24,3%. Подобного плюса не было даже в германской торговле с Китаем!

Вот в этом-то и состоит сегодня основное обаяние российского рынка для немецких бизнесменов: их прежде всего завораживает сама динамика двусторонней торговли, а не абсолютные цифры. В итоге дух захватывает не от достигнутого уровня, а от открывающихся перспектив.

Для России Германия действительно главный зарубежный рынок сбыта и одновременно главный поставщик импортной продукции. А вот в германской внешнеторговой статистике Россия играет куда более скромную роль — по итогам 2004 года (официальные данные за 2005-й, напомним еще раз, ведомство в Висбадене еще не опубликовало) РФ в списке важнейших покупателей немецкой продукции занимала скромное 14-е место, уступая, например, таким странам, как Чехия или Бельгия. Поставки немецких товаров в Россию составляли всего 2% от общего экспорта Германии. Для сравнения: во Францию, которая традиционно является важнейшим внешнеторговым партнером ФРГ, за тот же период ушли 10,3% всего немецкого экспорта, в США — 8,8%, в Великобританию — 8,3%.

Так что назвать российский рынок жизненно важным для Германии пока трудно. Но зато какие там темпы роста!

Немецкий предприниматель или менеджер, особенно если его бизнес связан главным образом с внутренним рынком Германии, изголодался по динамике, ему хочется экспансии. Поэтому он и делает ставку на экспорт или на освоение внешних рынков, ведь у себя на родине по-настоящему мощного экономического подъема он может так и не дождаться.

Весьма характерна в этом отношении стратегия крупнейшего в Германии и второго по величине в Европе торгового концерна Metro Group. Все последние годы он целенаправленно проводил политику интернационализации своего бизнеса. В результате в 2005 году зарубежные подразделения концерна впервые обеспечили более половины годового оборота. Их доля будет расти и дальше, заверяет своих акционеров правление Metro, и итоги минувшего года полностью подтверждают правильность выбранного пути — в то время как в Германии выручка сократилась на 2,2%, за рубежом она выросла на 10,5%.

Недавно концерн Metro, действующий уже в 30 странах мира, заявил, что готовится к открытию первого мелкооптового маркета Metro Cash & Carry в Пакистане. Если немцы решили выйти на такой далекий, весьма специфический и, прямо скажем, не очень безопасный рынок, как пакистанский, то продолжать чрезвычайно удачно начавшуюся экспансию в России им сам бог велел. Что Metro, собственно, и делает: тот самый €1 млрд, который немецкий торговый концерн намерен вложить до конца нынешнего десятилетия в создание по всей России сети из примерно 50 маркетов Cash & Carry, стал уже хрестоматийным примером стремительно развивающегося двустороннего сотрудничества.

Примеру Metro, пришедшему в Россию в 2001 году, последовали другие немецкие торговые фирмы. Например, концерн OBI, который сначала набрался опыта и прочно закрепился в Восточной Европе. В Польше у OBI уже 23 центра по торговле отделочными материалами и товарами для дома, в Чехии — 16. Так что те два маркета, которые действуют сейчас в Москве, воспринимаются всего лишь как передовой отряд, предвещающий скорый подход основных сил.

Не чем иным, как зондированием рынка, является и открытие в прошлом году в торговом центре "Мега" в Химках первого в России универмага немецко-европейской сети C&A. Тут речь уже идет не о продуктах питания или товарах для тех, кто обживает новое или ремонтирует старое жилье, а об одежде, хотя и не очень дорогой.

На дальнейшую интернационализацию своего бизнеса всех этих мелкооптовых и розничных торговцев толкает хронический застой на немецком внутреннем рынке — в России же их привлекает не прекращающийся вот уже несколько лет потребительских бум. То есть все те же самые темпы роста.

В результате ритейлеры всего за пару лет стали одним из передовых отрядов немецких инвесторов в России — создали новые рабочие места, внедрили на российском рынке современные принципы менеджмента, европейские стандарты качества. А также, подчеркнем это особо, интегрировали Россию в свои международные корпоративные сети. Так что если на политическом и институциональном уровнях интеграция России в мировую экономику идет достаточно туго, о чем свидетельствует история ее непростого движения к членству в ВТО, то в плоскости реального бизнеса процесс этот явно набрал обороты.

Вполне естественно, что у прямых немецких инвестиций в России и у экспортных поставок из Германии много общих особенностей. В частности — все то же соотношение абсолютных и относительных цифр. Германия, какую методику подсчета ни возьмешь, уверенно входит в пятерку крупнейших иностранных инвесторов в России. Тем не менее объемы капиталовложений сами по себе не впечатляют и даже блекнут при сравнении с теми деньгами, которые уже ушли в бывшие соцстраны, вступившие в ЕС, или в Китай. Однако при этом нельзя не отметить, что кривая роста радует глаз.

Другой особенностью немецких инвестиционных решений является то, что они служат достаточно точным индикатором состояния дел в отдельных секторах российской экономики. Инвесторы из Германии, как правило, первопроходцами не становятся, на опережение не действуют, тренды не предвосхищают. Чаще всего они реагируют на уже сложившиеся тенденции, на очевидный подъем в отрасли — но делают это настолько последовательно и с привлечением таких капиталов, что довольно быстро входят в группу лидеров в данном сегменте или в данной нише.

Когда в 90-е годы на постсоветское пространство хлынул поток импорта, в России обосновались многочисленные немецкие транспортные компании; когда россияне увлеклись йогуртами, пробил час баварских производителей молочных продуктов; когда расцвел рынок глянцевых журналов, из Германии пришли издательские концерны; стал очевидным потребительский бум — и на "зеленых лужайках" выросли супер- и гипермаркеты; нажал на газ автомобильный рынок — и двинулся с места автопром.

Volkswagen на удивление долго медлил с решением развернуть в России собственное производство, пропуская вперед и корейцев, и Toyota, и Renault, и Ford (отметим попутно, что петербургский завод "Форда" — детище немецкого подразделения этой американской корпорации). Однако после того, как российский рынок новых иномарок в 2005 году, по целому ряду оценок, рванул чуть ли не на 60%, настало время действовать и в Вольфсбурге — в первых числах января крупнейший автостроитель Европы объявил о намерении уже в нынешнем году начать в подмосковном Ступине сооружение завода мощностью сразу 250 тыс. машин в год. Цель данного проекта сформулирована предельно четко и весьма амбициозно — довести долю концерна Volkswagen и его дочки Skoda на российском рынке новых автомобилей с нынешних 2-3% до 10%. В общем, немцы долго запрягают, но потом быстро выезжают на крупных инвестициях, своими действиями подтверждая и одновременно усиливая уже оформившийся тренд.

В этом смысле принятое в декабре решение Deutsche Bank приобрести оставшиеся 60% акций инвестиционной компании "Объединенная финансовая группа" (UFG) с целью полного ее поглощения можно трактовать как верный признак качественных сдвигов на финансовом, а точнее говоря, фондовом, рынке России. Если банковский сектор остается одним из самых слабых звеньев российской экономики, то рынок ценных бумаг явно переживает бум. И дело тут не только в том скачке, который сделали в прошлом году биржевые индексы, но и в обвальном росте объемов первичных размещений акций (IPO) и эмиссий корпоративных облигаций. Параллельно оживился рынок слияний и поглощений. Все это сулит крупные заказы именно инвестиционным компаниям, и Deutsche Bank, купивший 40% акций UFG в 2004 году, теперь подключается к ее перспективному и высокодоходному бизнесу на все сто.

Параллельно Dresdner Bank готовится в ходе увеличения капитала Газпромбанка примерно за €700 млн купить треть его акций. Целью этой сделки, которая станет крупнейшей иностранной инвестицией в истории российского банковского сектора, опять-таки является подготовка IPO: третий по величине российский кредитно-финансовый институт собирается в среднесрочной перспективе выйти на мировой фондовый рынок. Так что Dresdner Bank станет для Газпромбанка не столько стратегическим инвестором, сколько временным компаньоном и консультантом, готовящим его дебют на биржевых площадках планеты.

Конечно, среди немецких компаний, действующих на российском рынке, есть и подлинные первопроходцы. В известной мере таковым является тот же Deutsche Bank, который еще в далекие 70-е годы возглавлял консорциум по финансированию эпохальной сделки "газ-трубы". Позднее первооткрывателем России в издательском бизнесе стал Burda, на рынке стройматериалов — Knauf, на рынке престижных автомобилей таковым можно считать BMW.

Баварский концерн уже с 1999 года стабильно монтирует свои лимузины в Калининграде. Безусловно, объемы производства не очень значительные — примерно 3 тыс. единиц в год, но есть те самые темпы роста, за которые Россия так ценится, а, главное, руководству BMW удалось найти приемлемую для себя формулу присутствия на российском рынке. Она заключается в том, что мюнхенские автостроители не стали сооружать в России собственный завод, что связано с крупными инвестициями и кропотливым налаживанием собственной логистики, а договорились с местным партнером ЗАО "Автотор", которое и обеспечивает весь производственный процесс, используя преимущества особой экономической зоны. Финансовые риски BMW при такой схеме сведены к минимуму, а надлежащее качество обеспечивается, в частности, путем обучения местного персонала на немецких предприятиях. По аналогичному или схожему принципу автомобили с бело-голубой эмблемой на капоте выпускаются сегодня не только в России, но и во Вьетнаме, Индонезии, Египте, Малайзии, Таиланде и на Филиппинах.

А вот главный конкурент BMW германо-американский концерн DaimlerChrysler устраивающей его схемы развертывания производства в России до сих пор выработать не сумел. Замораживание проекта по строительству завода под Петербургом, реализация которого вот-вот должна была начаться, стало в конце прошлого года одной из самых заметных неудач в германо-российском экономическом сотрудничестве. Впрочем, в данном случае речь, похоже, идет все же о неудаче отдельной компании, самонадеянно сделавшей ставку на свой авторитет и свои контакты в Кремле и в российском правительстве, но так и не получившей те дополнительные льготы, на которые рассчитывала. Сейчас в высших эшелонах DaimlerChrysler произошла смена власти, новым людям нужно время, чтобы определить и сформулировать свои приоритеты и свои подходы, после чего поиск взаимоприемлемой формулы выпуска российских Mercedes вполне может возобновиться.

Что касается других неудач в двустороннем сотрудничестве, то основным поставщиком громких газетных заголовков в прошлом году оказался концерн Siemens. Во-первых, новое начальство Российских железных дорог прошлым летом в десять раз сократило объем заказа на немецкие скоростные поезда, которые планируется пустить по модернизированной трассе Москва--Петербург (до этого варианты соответствующего соглашения аж дважды с большой помпой подписывались в присутствии Владимира Путина и Герхарда Шредера). Во-вторых, российское правительство не разрешило мюнхенскому электротехническому гиганту приобрести контрольный пакет в московском ОАО "Силовые машины" из-за того, что оно выпускает не только турбины для электростанций, но и военное оборудование (теперь Siemens согласился на блокирующий пакет и роль стратегического инвестора, не участвующего в оперативном управлении компанией).

На фоне двух этих нашумевших историй легко упустить из виду тот факт, что прошлый год был для ООО "Сименс" одним из самых успешных в его истории. Оборот на российском рынке увеличился на 30% и достиг €1,6 млрд. Тут впечатляют уже не только темпы роста, но и абсолютные цифры!

Однако было бы кардинальной ошибкой мерить германо-российское сотрудничество мерками только таких гигантов, как Siemens. Пожалуй, самой важной особенностью этого сотрудничества с немецкой стороны является вовлеченность в него большого числа средних и малых предприятий. Что полностью отражает структуру народного хозяйства Германии, основу которого составляет именно малый и средний бизнес. Это он обеспечивает абсолютное большинство рабочих мест в стране, это он платит абсолютное большинство налогов в федеральный и местные бюджеты. Поэтому в германо-российских отношениях первейший экономический интерес нового правительства ФРГ, как, впрочем, и всех предыдущих, состоит в максимальном расширении круга тех фирм, которые участвуют в двустороннем сотрудничестве и извлекают пользу из российского роста. Вот почему на пресс-конференции в Кремле после переговоров с Владимиром Путиным Ангела Меркель сочла нужным особо остановиться на необходимости совместной поддержки малого предпринимательства. Но ее фраза про малый бизнес утонула в громких разговорах про большую трубу, которая пройдет по дну Балтийского моря.

Проект Северо-Европейского газопровода, пользующийся явным политическим покровительством Кремля, таит в себе не только опасность малоэффективного использования громадных инвестиционных средств. Общественно-медиальный ажиотаж, возникший, да и целенаправленно поднятый, вокруг этой потенциальной "стройки века", искажает реальную картину германо-российского экономического сотрудничества и его движущих пружин. Об энергетической составляющей этого сотрудничества охотнее всего рассуждают прежде всего политики, а также всевозможные геостратеги, которых в Германии, правда, несопоставимо меньше, чем в России.

Широкие же массы немецких бизнесменов к энергетическим вопросам весьма равнодушны, и роль России как общегерманской заправочной станции их мало привлекает, потому что от этого реально выигрывает только кучка компаний, непосредственно занимающихся импортом энергоносителей. Деловые круги Германии заинтересованы совсем в ином — в том, чтобы Россия, подобно некоторым арабским государствам, направила свои немереные нефтедоллары на широкомасштабную модернизацию всей экономики и инфраструктуры. Потому что для этого необходимы машины, оборудование и технологии. У Германии они есть, и она жаждет их продать или изготовить на месте, поскольку живет за счет экспорта и интернационализации своего бизнеса.

Все последние годы основными статьями немецкого экспорта в Россию являются именно машины, оборудование, информационная и медицинская техника, и чем более диверсифицированной будет структура российского народного хозяйства, тем больше шансов продать свою продукцию получат бесчисленные немецкие средние и малые высокоспециализированные машиностроительные фирмы, образующие хребет германской экономики.

Россия, успешно интегрирующаяся в мировой рынок и в международное сообщество, перенимающая и внедряющая у себя современные технические, экологические, медицинские стандарты, для немцев куда привлекательнее, чем просто сырьевой придаток, потому что германский бизнес в значительной степени способен удовлетворить спрос на все то, что является материальным выражением интеграции.

При этом в Германии понимают, что по принципу улицы с односторонним движением тут действовать нельзя, а потому, в свою очередь, пытаются облегчить российским партнерам и потенциальным клиентам выход на европейский и мировой рынки. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на ту стратегию, которой при очевидной поддержке политических кругов в последнее время придерживается немецкий выставочно-ярмарочный бизнес. В прошлом году Россия была страной--партнером крупнейшей в мире промышленной ярмарки в Ганновере, где основной упор был сделан на ее потенциале в области высоких технологий. Только что, в январе, Россия была страной--партнером крупнейшей в мире ярмарки сельскохозяйственной продукции и продовольственных товаров "Зеленая неделя" в Берлине. В мае Россия станет страной--партнером Международного аэрокосмического салона в столице Германии.

Так что главный козырь России во взаимоотношениях с бизнес-сообществом Германии — это не нефть и газ, а перспективы всестороннего развития ее собственной экономики и ее внутреннего рынка. Потому что куда больше, чем энергоносители, немецкие бизнесмены любят темпы роста.

"Нам нужна германо-российская внешнеторговая палата"

АНДРЕА фон КНООП: Заинтересован. И для качественных сдвигов в нашей торговле существуют все предпосылки. Нельзя не признать: сегодня мы наблюдаем значительно возросшую активность российских предприятий из других отраслей, желающих занять свое место на немецком рынке. Хорошим примером тому служат крупные выставки-ярмарки, на которых Россия является страной-партнером,— Франкфуртская книжная ярмарка в 2003 году, Промышленная ярмарка в Ганновере в 2005 году и, наконец, "Зеленая неделя" в Берлине — самая крупная в мире сельскохозяйственная ярмарка — в 2006 году.

Во время последней выставки-ярмарки я лично посетила российской павильон. Активность российских участников производит впечатление: они заключили сделки на сумму около €100 млн. Продовольственные продукты под маркой "сделано в России" сегодня уже вышли на рынок Германии и заняли место на полках сетей немецких супермаркетов.

На Международной аэрокосмической выставке ILA в мае этого года в Берлине, на торжественное открытие которой канцлер Ангела Меркель пригласила Владимира Путина, Россия будет представлена в качестве страны-партнера. И это неудивительно: расширяется стратегическое партнерство двух стран в таких областях высоких технологий, как авиация и космонавтика, лазерные технологии, технологии материалов, нанотехнология, химическая промышленность и биотехнология.

Недавно Немецкий федеральный союз авиации и космонавтики предложил российской стороне широкое сотрудничество в области авиации и космонавтики, что сделало бы возможным интеграцию России в европейскую авиационную промышленность. Другим примером служит сотрудничество европейского аэрокосмического и оборонного концерна EADC с российской авиационной и космической отраслью. Благодаря этому увеличиваются объемы российского экспорта. Причем речь идет о такой высококачественной продукции металлургии, как сталь, алюминий и титан.

А. К.: Благодаря улучшению рамочных условий в России среднее немецкое предпринимательство, которое в 90-е годы вело себя более сдержанно, теперь инвестирует особенно активно. Производители строительных материалов, окон, поставщики комплектующих для автомобилей, фирмы--производители упаковки, продовольствия — есть много примеров, как немецкие предприятия не без труда, но создают в России успешные производства. Они определяют картину немецкой промышленности в России, создают рынок в трудных условиях и завоевывают свои доли в нем.

Немецкие семейные предприятия сегодня готовы вкладывать в Россию собственные деньги, потому что их владельцы убеждены в возможностях этой страны. Но средних предприятий, желающих работать в России, было бы значительно больше, если бы им немного облегчили их деятельность.

А. К.: До сих пор существуют огромные издержки, связанные с таможенным оформлением и сертификацией товаров. Компаниям требуется нанимать отдельного специалиста, которого средние предприятия зачастую просто не могут себе позволить. Горы необходимых документов, связанных с исполнением бесконечных бюрократических предписаний, превосходят разумные пределы. Например, необходимо составлять протоколы о сдаче-приемке для любой мелочи, долгое время хранить архивные документы. Только для приема на работу персонала и ведения кадровой работы на предприятии требуется не один сотрудник. А для того чтобы отправить работника в командировку или оформить ему отпуск, необходим целый ряд документов. Это ведет к тому, что генеральный директор компании должен тратить большую часть времени, подписывая сотни приказов и других документов.

Хотя сейчас компании-инвесторы имеют возможность приобретать земельные участки, связанные с этим бюрократические издержки колоссальны. Только для строительства зданий необходимо собрать свыше 200 разрешений! Иностранных инвесторов часто вынуждают самостоятельно финансировать инфраструктуру для производства, например трансформаторные станции, подвод газа, дорог. Это требует от среднего предпринимателя огромных дополнительных расходов.

Здесь на помощь могли бы прийти индустриальные парки немецкого или европейского образца, которые могли бы предоставить немецким и российским средним предпринимателям всю необходимую инфраструктуру. Это привело бы к значительному росту инвесторов из данной категории.

Другой проблемой являются перебои в энергоснабжении производственных предприятий или недостаточные меры по обеспечению бесперебойного энергоснабжения в случае наступления сбоев в подаче электроэнергии, которые ставят под вопрос непрерывный производственный процесс.

Компании, нанимающие на работу иностранных сотрудников, сталкиваются с большими дополнительными временными издержками, связанными с получением для них виз и разрешений на работу, а также продления этих документов. Одна из важнейших задач Союза немецкой экономики — оказание помощи, в особенности средним немецким предприятиям, в преодолении этих бюрократических джунглей. Мы проводим практические мероприятия, посвященные таким темам, как "Задачи руководителя в представительствах иностранных компаний и российских фирмах", где рассматриваются различия в управлении фирмой в России и Германии. Кроме этого союз стремится с помощью диалога с представителями политических и экономических кругов способствовать дальнейшему устранению бюрократических барьеров.

А. К.: Формированию нового качества двусторонних экономических отношений должно способствовать создание германо-российской внешнеторговой палаты. Тем самым союз совместно с представительством немецкой экономики в РФ займет подобающее ему место в мировой сети внешнеторговых палат и будет представлять немецкую экономику на одном из самых важных и крупных рынков мира. В то же время членство российских фирм в такой палате внесло бы существенный вклад в развитие партнерского сотрудничества. Я рассчитываю на то, что внешнеторговая палата будет создана уже в этом году.

"Страшно вспомнить, что я здесь пережил"

В России я уже десять лет. Приехал сюда в 1996 году открывать представительство немецкой фирмы Siegfried Jakob Metall, которая занимается переработкой металлолома. До этого работал в Ливии и других странах третьего мира. Когда мой начальник мне предложил сюда поехать, я о России мало что знал. На размышление мне дали 15 минут. Я согласился, потому что к этому времени уже был знаком со своей будущей женой. Она русская, мы встретились на конференции в Германии.

Приехав в Россию, первое время я плохо понимал, как себя вести и строить бизнес. Главными консультантами стали жена и "бабушка" — мама жены. Хотя все равно были глупые случаи. Однажды оставил ботинки перед входной дверью, как делают в Германии. Утром их уже не было. В первое время мне помог опыт работы в Ливии. В начале 90-х в России было почти как там. Ничего без взяток не сделать. Сейчас стало немного лучше.

Несмотря на проблемы, бизнес развивался удачно. Но в 1998 году грянул финансовый кризис. А у компании, где я работал, деньги были в "надежном" банке — МЕНАТЕПе. Около $1 млн. Мои русские друзья мне говорили, что надо бы оттуда их забрать. Я позвонил в одну германскую организацию, которая здесь консультировала немецких бизнесменов. Мне говорят: "Да ты что, МЕНАТЕП — надежный банк". Их консультация стоила моей компании $1 млн.

Эта потеря была первым серьезным ударом, хотя руководство меня не обвиняло. Мне сказали: "Ничего, Бернд, ты не виноват. И более опытные люди потеряли деньги. Решай сам, как тебе поступить. Хочешь — возвращайся, хочешь — оставайся, но уже на свой страх и риск". Я думал неделю, съездил в Германию, потом вернулся. Посмотрел в глаза жене, "бабушке". И решил остаться. С тех пор бизнес, точнее, то, что от него осталось, стал моим. Моя фирма оказывает услуги по демонтажу и утилизации металлоконструкций. Мы работаем на подмосковном предприятии в Ивантеевке. Сейчас я выплачиваю долг компании, которой раньше принадлежала моя фирма, тот самый $1 млн. Они у меня ничего не просили. Но я считаю, что это долг чести.

Второй удар я получил еще через несколько лет от собственных сотрудников-россиян. Пока я был в командировке, они у меня сперли со склада металл стоимостью $90 тыс. А ведь я этим людям верил как самому себе. Один из них был моим замом, я в Германию его приглашал. Я приезжаю — склад пустой, ворота открыты, пятерых сотрудников нет, металла тоже. Так их и не нашли. С тех пор я осторожнее набираю работников.

Я не планирую уезжать из России. Мне тут нравится. Что именно? Люди. Часто можно с помощью друга решить самую сложную проблему. Российская бизнес-культура, конечно, серьезно отличается от германской. Многие немцы этого не понимают. Они хотят жить как в Германии. А тут многое делается с помощью связей. Мне их заводить, честно говоря, сложно: баню я не люблю, водку не пью. Мне многие говорят: поехали на дачу, на шашлык. Не мое это. Но у меня все равно много русских знакомых и друзей, они меня часто выручали.

Несколько лет назад моя жена и "бабушка" переехали в Германию. Получилось, что они туда — я сюда. Им там больше нравится, особенно "бабушке". Так что я живу между Германией и Россией. И, честно говоря, везде чувствую себя как дома. Думаю, средний немецкий бизнес может успешно развиваться в России. Просто нужны еще хотя бы 10 тыс. таких, как я.