Уходящие обстоятельства
Бенефис Владислава Лантратова в Музтеатре Станиславского
На сцене Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко прошел гала-концерт, посвященный 35-летию премьера Большого театра Владислава Лантратова, в котором участвовали его друзья и коллеги из Большого, Мариинского, Михайловского театров, Музтеатра Станиславского и Новосибирского оперного театра. Рассказывает Татьяна Кузнецова.
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
В давние времена такой гала назвали бы бенефисом: именинник танцевал пять из 11 номеров. В относительно недавние — «Владислав Лантратов и друзья»: участвовать пригласили хороших знакомых, в основном ровесников героя — балерин и премьеров, родившихся в середине 1980-х. В сущности, это был вечер уходящего поколения, и не зря Владислав Лантратов справлял некруглую дату: кто знает, что будет через далекие пять лет — что смогут танцевать эти артисты, да и останутся ли они на сцене.
Пока же они выглядели гораздо состоятельнее своих преемников. В целомудренной «Сонате» Уве Шольца на музыку Рахманинова Евгения Образцова и Семен Чудин ласкали глаз безукоризненной выучкой, непогрешимым чувством позы, благонравной законченностью и музыкальностью танца. В па-де-де из балета «Талисман» Вячеслав Лопатин в который раз восхитил бесшумной мягкостью прыжков и беспримерной координацией, благодаря которой самая адская партия в его исполнении кажется упоительным танцем; упрекнуть премьера Большого можно разве за то, что его неистовый Бог ветра походил скорее на Голубя мира. Его жена и партнерша Анастасия Сташкевич танцевала с обычной улыбчивой легкостью, однако (впрочем, незаметно для неопытного глаза) ретушировала амплитуду и отчетливость па. Заметнее это было в «вагановском» па-де-де Дианы и Актеона, где миниатюрной балерине явно не хватало прыжка, темперамента и воинственной мощи вращений: ее богиня-девственница проявила лишь второе свое свойство. Труднейшую партию Актеона, излюбленную конкурсными прыгунами-«акробатами», отважился станцевать сам герой вечера, избрав классический вариант текста. Обойдясь без ноголомных трюков с горизонтальными двойными револьтадами, он радовал высокими жете-разножками, мягкими прогибами корпуса после двойных туров с приземлением на колено и полузабытым азартом академического танца.
Азартом записного ловеласа и прыжками другого типа — не менее высокими, но чертовски разудалыми — Владислав Лантратов пришпорил публику в первом же номере концерта, в своей коронной партии Петруччо из «Укрощения строптивой» Жан-Кристофа Майо. Со времен премьеры репертуарного хита Большого его Петруччо изменился: стал обаятельнее, снисходительнее, тоньше. Но изменилась и его партнерша — Катарина: пребывающая в превосходной физической форме Екатерина Крысанова станцевала дуэт-знакомство, полный грубоватого юмора вроде оплеух и лягания батманами, с плохо скрытым унынием, будто предстоящее замужество сулило ей беспросветную жизнь.
К молодому поколению претензии серьезнее. Положим, крепкой ведущей солистке «Стасика» Анастасии Лименько, которая в презабавном и очень виртуозном па-де-де на музыку Оффенбаха в постановке Максима Севагина изображала дореволюционную балерину, третирующую пожилого педагога (в этой роли превосходен Иннокентий Юлдашев), можно пожелать лишь поработать над стилем и манерами. Но вот прима того же театра Ксения Рыжкова, немузыкальная, технически слабая, актерски беспомощная, «черное» па-де-де из «Лебединого озера» практически провалила, дополнив свой образ жеманной викторианской барышни сорванным фуэте. Описание остальных номеров концерта лишь подтвердило бы очевидность: среди всех дам этого мужского бенефиса своей человеческой, актерской и профессиональной зрелостью выделялась его устроительница.
Концерт (с помощью влиятельных друзей, меценатов и дирекции Музтеатра) организовала балерина Мария Александрова в качестве подарка любимому мужу, чьи родители были солистами «Стасика». Экс-прима Большого театра, активная участница балетного «бума» нулевых, она лидировала и в этом гала. С восхитительной музыкальностью, психологической тонкостью и телесной отчетливостью Мария исполнила два новых дуэта про любовь — вполне традиционных, хоть и беспуантных, проходящих у нас по разряду «современных»: оба с верхними поддержками, телесной экспрессией и открытой страстью. «Там, где воздух помнит твое счастливое дыхание» сочинил на музыку Эрика Сати британец Джона Кук, и достойный партнер Александровой Артур Мкртчян достоверно изобразил вместе с ней драму расставания — с ее безнадежными попытками вернуть былую любовь. Заключительный номер концерта «На струне», созданный Александром Сергеевым на музыку Яна Тирсена специально для пары Александрова—Лантратов, содержал столько прозрачных биографических аллюзий, что актерские переживания в нем трудно отделить от личных. Мятущийся неприкаянный герой обретает успокоение и твердость духа в объятиях мудрой женщины (либо в самой памяти о ее любовной поддержке — судя по исчезновению героини в финале) — это история самого Владислава, потерявшего мать в 17 лет и нашедшего опору в союзе с Марией Александровой. Но в отличие от элегического финала хореографической миниатюры жизненный итог героя вечера выглядит триумфальным, если судить по единодушным овациям и холмам цветов.
По дружелюбно-приподнятой атмосфере, самоотверженности оркестра Музтеатра, разучившего незнакомый ему репертуар, интеллигентной и сбалансированной программе (настолько разнообразной, насколько это сегодня возможно) вечер оказался одним из лучших за последние сезоны. К тому же впервые за многие годы в концертах такого рода сцену не «украшали» цифровыми проекциями, смахивающими на фотообои, мешающими разглядеть артистов и придающими даже качественному гала нуворишскую вульгарность. Эта одноразовая победа вкуса, как и доминирующее на вечере мастерство тех, кому за 35, придавала происходящему оттенок ностальгии — по временам, вернуть которые уже не удастся.