Улицы волшебных фонарей
«Волшебный участок»: милицейская сказка
На платформе Okko стартует «Волшебный участок» — не первая, но вполне достойная попытка соединить сказку и реальность на сей раз в пространствах народного милицейского сериала.
Фото: Okko
Фото: Okko
Когда в прошлом вроде бы и неплохой, а ныне отягощенный алкоголизмом и ПТСР парень Леха Попов (Николай Наумов) наконец-то высунул голову из бочки с мазутом — а сидел он там, задержав дыхание, в надежде отыграть заветный пузырь,— первыми, кого он увидел, оказались не приятели-бичи, а сестра Катя (Мария Ахметзянова) и племянница Василиса (Ева Смирнова), бойкая восьмилетняя девочка с клоуном Пеннивайзом на кофте. Но лучше бы Леха так из мазута и не вылезал: сестра сообщает, что у нее серьезные проблемы с сердцем, врачи дают совсем немного времени, поэтому, чтобы Василису не забрали в детдом, Лехе имеет смысл взяться за ум и привыкать к роли опекуна.
Из сказки, которую дядя Леша рассказывает Василисе перед сном, выясняется, что когда-то не так давно один снайпер (а по-сказочному «стрелец») служил в одной славной дружине, и так хорошо служил, что стали его называть «стрелец-молодец». Но потом, когда какие-то чудища (а по-сказочному «ушлепки») захватили ковер-самолет Москва—Дубай, дрогнула у молодца рука, и вместо ушлепка попала стрела в наследного принца.
Причин для мазутных ванн в Лехиной жизни более чем достаточно. Но тут, как в сказке, скрипнула дверь (или смартфон, неважно), и гражданин Алексей Попов становится сотрудником ОБСП — отдела по борьбе со сказочными преступлениями. Для начала Леха с помощью оставшегося от позапрошлой жизни прицела тепловизора вычисляет в квартире сестры гнома-домового с синдромом Туретта (Илья Соболев). Домовой в полном соответствии с «Морфологией волшебной сказки» В.Я. Проппа берет на себя функции волшебного помощника (но по большей части скорее мешает), а потом с головой погружается в первое большое дело — ограбление банка, которое осуществили трое леших, раздобывших шапку-невидимку. А там потихоньку подтягивается и прочая нечисть вроде Горыныча, страдающего растроением личности, или переселившегося в интернетовские приваты Кащея Бессмертного.
Фото: Okko
Фото: Okko
Фото: Okko
Фото: Okko
Фото: Okko
Фото: Okko
Фото: Okko
Фото: Okko
Нынешнему зрителю такого рода расклады напомнят, и вполне справедливо, о прогремевшем 10 лет назад сериале «Гримм». Но на нашей почве сюжет о взаимодействии реального и сказочного (а шире — мифологического) миров расцвел и утвердился куда раньше. А именно во второй половине 60-х, когда за несколько лет в культурный обиход советского человека практически одновременно вошли и утвердились мультфильм «Вовка в тридевятом царстве», песни-сказки Высоцкого (в том числе «От скучных шабашей…», где компания из ведьм, лешего и вурдалака «под видом туристов поели-попили в кафе "Гранд-отель"»), а также оперативнейший по тем временам перевод «Заповедника гоблинов» Клиффорда Саймака. И в первую очередь, разумеется, «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацких, сразу после публикации признанный не только культовым феноменом, но и незыблемым жанровым эталоном. «Нельзя же в самом деле считать приключениями то, что происходит в избушке на курьих ножках!» — возмущались тогда на страницах «Литературной России». А оказалось, что очень даже можно. Так что пока в Новом Свете подобные идеи то взмывали к вершинам, подвластным только Нилу Гейману и «Американским богам», то низвергалась в мальмстрем young adult приключений, вроде серии книжек про Перси Джексона, у нас предпочитали держаться стругацкого канона: далекий от магии неофит открывает для себя существование волшебного мира через случайный контакт с соответствующим профильным учреждением (братством, союзом, орденом), сотрудником какового он незамедлительно и становится. Схема эта безотказно работает при переносе на экран (к слову, еще за 17 лет до «Чародеев» первая часть «сказки для научных сотрудников младшего возраста» была на удивление близко к тексту инсценирована на Ленинградском телевидении). Все дело в интонации: если в «Ночном дозоре» «Понедельник…» оказался повенчан с черной жабой «ТАСС уполномочен заявить», то в случае с «Волшебным участком» на ум в первую очередь приходят, конечно, «Улицы разбитых фонарей». «В целом у нас все, как в обычной ментуре,— просвещает Леху непосредственный начальник (Андрей Добровольский), незадолго до того переевший молодильных яблок и только-только вернувшийся в соответствующий должности и возрасту вид.— Ловим преступников, раскрываем кражи, ограбления...» И в самом деле, очень похоже, разве только арсенал спецсредств несколько расширен артефактами вроде гуслей-самоплясов («Вот, например, дерутся у тебя две банды кавказцев. Трынькаешь — начинается лезгинка. Устают танцевать — вяжешь и в автозак»), да и преступники непросты — «у одних шапка, у других бессмертие, у третьих золотая антилопа на балконе живет…»
Все это довольно обаятельно, в меру смешно (но были ли по-настоящему смешны, например, «Охотники за привидениями»?), временами довольно эффектно (как в сцене пресловутого «невидимого» ограбления) и настолько предсказуемо, что дух захватывает. Но как бы там ни было, практически все, что происходит в здешних «избушках на курьих ножках», можно назвать самыми настоящими «приключениям». И убедиться, что «в мири зкасок» сегодня «люби» не только «булочкы», но и шаурму. Двойную, в сырном лаваше.
Смотреть: Okko
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram