Верховный суд встал на защиту жилища

Верховный суд РФ (ВС) уточнил полномочия финансового управляющего (ФинУ) по поиску активов в квартире гражданина-банкрота и защитил право человека на неприкосновенность жилья. Так, ФинУ не вправе провести инвентаризацию и опись всего имущества должника, если он вместе с приставом вошел в квартиру для изъятия конкретной вещи. Иное, подчеркнул ВС, будет самоуправством и превышением полномочий, несмотря на то что полная опись активов помогла бы погасить больше долгов. Юристы и управляющие считают решение справедливым, подчеркивая важность соблюдения прав должника с семьей и высокую вероятность злоупотреблений.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

ВС очертил пределы полномочий управляющего при осмотре жилища должника. Прецедентное решение вынесено в рамках дела о банкротстве Евгения Бернштама — основателя МФО «Домашние деньги» (обанкротилась в 2020 году). Суд обязал должника передать ФинУ частную коллекцию фигурок «Мы все родом из детства» стоимостью 201,6 млн руб., чего тот не сделал, и управляющий запросил право доступа в квартиру господина Бернштама. Но суд не разрешил, так как должник находился под домашним арестом и ему запрещено было общаться с посторонними лицами.

В марте 2022 года в рамках исполнения судебного акта об изъятии коллекции пристав в присутствии управляющего осмотрел квартиру должника, но ни гражданина, ни его коллекции там не обнаружилось. Учитывая, что бизнесмена тогда выпустили под подписку о невыезде (в июле 2023 года суд приговорил его к пяти годам лишения свободы за мошенничество и объявил в розыск), ФинУ снова обратился в суд и в августе 2022 года получил разрешение провести полную опись имущества в квартире банкрота.

Таким поведением управляющего остался недоволен один из кредиторов банкрота.

Совкомбанк решил, что ФинУ еще при первом осмотре квартиры должен был описать все возможное к взысканию имущество, и пожаловался на бездействие управляющего, считая, что оно причинило «существенный вред имущественным правам кредиторов».

Арбитражный суд Москвы признал, что у ФинУ не было оснований проводить полную опись активов, но апелляция и кассация встали на сторону банка, решив, что закон не ограничивает такие действия управляющего в интересах кредиторов (см. “Ъ” от 23 августа).

Управляющий пожаловался в ВС, настаивая, что не вправе был провести инвентаризацию всего имущества в жилище должника без разрешения суда. Дело передали в экономколлегию, которая поддержала ФинУ, оставив в силе решение первой инстанции.

ВС объяснил, что нахождение ФинУ в квартире должника было обусловлено «исключительно правом взыскателя присутствовать при совершении исполнительных действий по осмотру квартиры и поиску коллекции фигурок».

В такой ситуации, уточнила коллегия, проведение иных мероприятий выходило бы «за пределы полномочий» и даже могло быть «расценено как самоуправство», учитывая наличие на тот момент судебного акта об отказе ФинУ в доступе в квартиру.

Таким образом, непроведение описи имущества «не может быть поставлено в вину» управляющему. Впоследствии ФинУ повторно попросил дать доступ в квартиру и получил его. ВС счел «избранную модель поведения, учитывающую личные права должника» и судебные предписания, «разумной и добросовестной».

Руководитель банкротной практики «Лемчик, Крупский и партнеры» Давид Кононов считает дело «важным не только для банкротной практики, но и всей правовой системы в целом». Поскольку банкротство прямо затрагивает конституционные права граждан, включая неприкосновенность жилища, в законе предусмотрен механизм судебного контроля, отмечает АУ Алексей Антонов. Таким образом, поясняет он, без разрешения должника право доступа в жилище можно получить только с санкции суда.

«Сейчас на АУ сообществом возлагаются не только надежды, но и мнимые обязательства — якобы он должен действовать словно супергерой, который может "ворваться в горящее долгами здание" и забрать оттуда все, что может быть продано,— говорит господин Кононов.— Но супергерои, зачастую, действуют в обход закона, и такое допущение возможно только в кинематографе или литературе». Алексей Антонов добавляет, что «нельзя во благо одной стороне дела нарушать права другой», как и «нельзя под угрозой ответственности заставлять управляющего пойти на нарушение закона и чьих бы то ни было прав и законных интересов». В работе АУ, добавляет Давид Кононов, «важно строго и неукоснительно соблюдать баланс прав всех участников дела, особенно если речь идет о банкротстве граждан». Причем «публичности и правовой предсказуемости» вправе ожидать и члены семей должников, уточняет юрист.

По мнению АУ и руководителя проекта «Банкротство по-честному» Павла Замалаева, ВС вынес справедливое решение:

«В этом деле АУ балансировал между двух зол и вынужден был выбрать меньшее, прежде всего для себя, потому что, проведя инвентаризацию без санкции суда, управляющий потом получил бы жалобу от должника или, что еще хуже, от прокурора».

Такие действия управляющего «могли расценить не только как самоуправство, но и как незаконное проникновение в жилище», считает Давид Кононов.

Если бы ВС поддержал позицию банка, это был бы «троянский конь», создающий путь обхода конституционного права гражданина-должника, предупреждает господин Антонов. Господин Кононов добавляет, что это могло дать «зеленый свет» для различных злоупотреблений с использованием механизмов работы приставов.

Учитывая большое количество споров о правах и обязанностях АУ, по мнению Павла Замалаева, имеет смысл «уточнить его полномочия в законе о банкротстве, гармонизировав их с нормами других федеральных законов».

Екатерина Волкова, Анна Занина