Эксперимент продолжается в Институте генетики и цитологии Сибирского отделения РАН и поныне, в последние годы уже при участии международной группы ученых. Правда, его конец пока не столь очевиден, как казалось вначале.
Фото: federico-di-dio-photography / unsplash.com
Фото: federico-di-dio-photography / unsplash.com
Как французский лис приобрел человеческое имя
Выражаясь научно, в мифопоэтических традициях лиса — распространенный зооморфный классификатор, функционирующий и в языковой сфере (например, «лисить» — по-русски «хитро льстить», «лиса» и fox — «хитрец» по-русски и по-английски, to fox — «хитрить» по-английски). В европейской и персидской традициях лиса ассоциируется исключительно с хитростью, смекалкой, ловкостью, пронырливостью, лицемерием и другими подобными качествами (в восточных традициях лиса имеет более мистический образ). В общем, трикстер она, как говорят ученые, а простым языком — большая плутовка. И этот ее образ давно перешел уже в демифологизированные нефольклорные системы.
Весьма показательна история с французским «Roman de Renart» XII века. Переводится он на другие языки как «Роман о Лисе» (по-русски — с ударением на первом слоге). Это у нас Лиса Патрикеевна — женского рода, а в западноевропейской культуре лис — плут мужского рода. Самая значительная проделка лиса Ренара связана с его именем. Если до XII века Renart (Renard) во Франции было исключительно мужским именем Ренар, то к XV веку это слово окончательно вытеснило старое французское название лисицы — goupil (от латинского vulpes — лиса), а Ренаров во франкоязычных странах сильно поубавилось. Прямо оборотень из китайской и японской мифологии про лис, да и только! Так что перспектива одомашнивания лисы мало кого оставляет равнодушным.
Из Эстонии — в Сибирь
Надо сразу подчеркнуть, что речь в эксперименте Беляева шла не о так называемом промышленном одомашнивании (о нем — позже), а об одомашнивании в эволюционном, филогенетическом смысле. К 95-летию академика Дмитрия Константиновича Беляева (1917–1985) его ученики и коллеги из Института цитологии и генетики (ИЦиГ) СО РАН и Новосибирского госуниверситета опубликовали статью «Эволюция, сжатая во времени», посвященную этому уникальному в своем роде эксперименту. Эта статья свободно доступна в интернете, и желающие могут почитать ее самостоятельно, но если совсем коротко, то дело было так.
Один из создателей синтетической теории эволюции Джордж Симпсон как-то предложил мысленно «сжать все время эволюции на Земле до одних суток». Получилось, что где-то в 18 часов на нашей планете появились рыбы, потом через 2,5 часа от них ответвились и приступили к освоению суши амфибии, которые породили пресмыкающихся, в том числе динозавров. В 23 часа время динозавров закончилось, они уступили планету млекопитающим, а те, в свою очередь, быстро совершенствуясь, породили приматов. И за минуту до полуночи появились первые прямоходящие представители семейства Hominidae, в эволюции которых быстро промелькнули рамапитек, австралопитек, человек способный, человек прямоходящий (питекантроп, синантроп, гейдельбергский человек), неандерталец и, наконец, кроманьонец. А вся история цивилизованного человечества вмещается в последнюю четверть секунды до полуночного боя часов. Вместе с человеком это эволюционное соревнование завершили 2 млн других видов, около 50 из которых стали домашними. Из хищных ими оказались представители только двух семейств — собака и кошка.
В первые годы существования новосибирского Академгородка Беляев развернул опыт по уже не умозрительному, а экспериментальному «сжатию» во времени 15-тысячелетней истории эволюции домашних животных до продолжительности человеческой жизни — опыт по отбору лисиц на одомашнивание. Эффект эксперимента оказался поразительным. Доместицируемые лисицы были втянуты в тот же канал отбора, в котором гораздо раньше них оказались предки нынешних собак.
Первые генетические опыты с лисицами выпускник Ивановского сельскохозяйственного института Дмитрий Беляев начал в 1939 году под Москвой в Центральной научно-исследовательской лаборатории пушного звероводства наркомата внешней торговли СССР, где он прошел путь от лаборанта до заведующего лабораторией (с перерывом в годы Великой Отечественной войны). В армию он ушел в июле 1941-го рядовым, демобилизовался в ноябре 1945 года майором с двумя нашивками за ранения и двумя орденами — Красной Звезды и Отечественной войны 2-й степени. В 1946 году он защитил кандидатскую диссертацию «Изменчивость и наследование серебристости меха серебристо-черных лисиц», которая вчерне была у него готова еще в 1941 году. А в 1948 году Беляев начал работу по многолетнему экспериментальному воспроизведению процесса доместикации.
Моделью экспериментальной доместикации стала его любимая серебристо-черная лисица, выбранная им еще до войны. Животное только недавно было вовлечено в условия жизни в неволе и сохранило все свойства своих диких сородичей: моноэстричность (течка раз в год), реакцию на фотопериод в виде сезонности размножения и линьки и, главное, относительно дикое поведение. В качестве первой экспериментальной базы Беляеву послужила лисья ферма одного из звероводческих хозяйств Эстонии — «Кохила». Первые доклады о ведущей роли в процессе доместикации отбора лисят по поведению и роли нейрогормональной регуляции в наследственной перестройке Беляев сделал в 1951 году. Но пока это была скорее чистая идея без соответствующего экспериментального подтверждения.
С этой идеей он в 1958 году по приглашению директора-организатора ИЦиГ Николая Петровича Дубинина приехал в новосибирский Академгородок, где возглавил лабораторию частной генетики животных и почти сразу стал еще и заместителем директора института. Академгородок только создавал материальную базу. Свои фотопериодические эксперименты Беляев развернул в зверосовхозе «Белоярский» в 60 км от Новосибирска, а в зверосовхозе «Лесной» Алтайского края он в полном объеме разворачивает работу по отбору животных по поведению. Сюда Беляев определил лисиц, с которыми он работал в Эстонии и привез с собой в Сибирь. В 1962 году завершилось строительство экспериментальной зверофермы ИЦиГ, где в дальнейшем велись основные опыты не только на лисах, но и на норках.
Взрослые щенки
По результатам экспериментов ученые из группы Беляева писали научные статьи и отчеты, из которых следовало, что процесс доместикации на экспериментальной звероферме ИЦиГ по темпам явно отличается от стихийного процесса промышленного одомашнивания лисиц и норок, которых более ста лет разводят на зверофермах мира. Что низкий уровень стресс-реактивности, отсутствие агрессии к человеку, повышенная исследовательская активность — все это признаки неотении, возникшей вследствие отбора на доместикацию. То есть, говоря простыми словами, у ручных лис сохранялись детские черты: укороченная мордочка, вислоухость, повиливание хвостом.
Что же касается главного результата эксперимента Беляева, то, пожалуй, лучше всех его сформулировала ученица и многолетняя помощница Дмитрия Константиновича доктор биологических наук Людмила Николаевна Трут: «Животное, которое начинало как кровожадный хищник, превратилось в то, что теперь не хочет ничего, кроме приятного поглаживания живота и возможности с обожанием смотреть на представителя другого вида».
Заместитель председателя Сибирского отделения АН СССР Дмитрий Беляев, более известный среднему и младшему поколению российских граждан как автор учебника «Общая биология» до 10–11 классов, ушел из жизни в 1985 году, но его эксперимент продолжался. В 1990-е годы его финансирование сократилось до минимума, а после дефолта 1998 года прекратилось совсем. На прокорм зверям сотрудникам лаборатории приходилось в буквальном смысле этого слова побираться, выходя на трассу и прося водителей поделиться едой и деньгами.
Только после того, как в 1999 году Людмила Трут опубликовала в журнале American Scientist статью «Early Canid Domestication: The Farm-Fox Experiment», где в конце были такие слова: «Впервые за 40 лет будущее нашего эксперимента по одомашниванию поставлено под сомнение из-за продолжающегося кризиса российской экономики. В 1996 году численность нашего племенного стада составляла 700 голов. В прошлом году, не имея средств ни на корм лисицам, ни на выплату заработной платы нашим сотрудникам, нам пришлось сократить их численность до 100… Нам предстоит продолжить множество направлений как прикладных, так и фундаментальных исследований при условии, что мы сохраним нашу уникальную популяцию лис»,— из-за границы начали поступать подаяния, причем некоторые довольно крупные — в десятки тысяч долларов, госфинансирование эксперимента возобновилось.
«Разоблачение» академика Беляева
Надо сказать, что многочисленные метафоры, которые сопровождают современные публикации об эксперименте сибирских ученых по одомашниванию лисиц, часто лишь запутывают суть дела. Разумеется, Беляев не ставил себе целью «сжать» процесс доместикации лисицы до масштаба жизни одного поколения человека. Он лишь моделировал процесс одомашнивания животного, оценивая его скорость при тех или иных исходных вариантах. И уж точно не ставил себе целью обеспечить зверофермы и зоомагазины СССР ручными лисятами и продавать их за рубеж за валюту. Его эксперимент относился к фундаментальной науке — разгадке механизма одомашнивания (причем не только в отношении лисицы, но и самого Homo sapiens, который тоже попал под отбор «одомашнивания», прежде чем стать человеком разумным), а никак не прикладной — вывести для зооферм ласковых и послушных ручных лисиц, чтобы потом их убить и снять шкуру.
Точно так же понятно, что если одомашненный волк, а точнее, пока неизвестный представитель (или представители) рода Canis был идеальным выбором наших неолитических предков на роль помощника сторожа и охранителя, а степная кошка вида Felis silvestris — на роль беспощадного истребителя грызунов, то представителям рода Vulpes, то есть лисицам, просто не было «вакансии» в неолитическом домашнем хозяйстве. Как «секьюрити» лисица явно проигрывала собаке, как панацея от грызунов — кошке.
Тем не менее до сих пор результаты эксперимента Беляева ставятся под сомнение, а поиск одомашненных в неолите лисиц продолжается. 3 декабря 2019 года газета The New York Times со ссылкой на публикацию в научном журнале Trends In Ecology And Evolution (с импакт-фактором 5,127) опубликовала статью под заголовком «Why Are These Foxes Tame? Maybe They Weren’t So Wild to Begin With» («Почему эти лисицы ручные? Может быть, они исходно и не были такими уж дикими»). Статья свободно доступна в интернете, желающие могут сами ее почитать. А суть ее такая.
«В 1950-х годах Дмитрий К. Беляев начал один из самых известных экспериментов по одомашниванию животных,— пишет NYT.— Доктор Беляев, генетик из Института цитологии и генетики в Новосибирске, Россия, селекционно разводил лис, которых он приобрел на звероферме, сосредоточившись только на уменьшении их страха перед людьми. В течение 10 поколений, писал он в 1979 году, “подобно собакам, эти лисы ищут контакта со знакомыми людьми, стремятся приблизиться к ним и облизывать их руки и лица”. Но это было еще не все, что обнаружил доктор Беляев. Его лисы также демонстрировали физические изменения, такие как пегая шерсть и висячие уши — характеристики, общие для собак, коров и других одомашненных животных».
В 2015 году Рэймонд Коппингер, биолог из Гемпширского колледжа в штате Массачусетс, занимавшийся эволюцией собак, случайно попал в Музей лисицы на канадском острове Принца Эдуарда на атлантическом побережье, немного севернее Галифакса, и «был застигнут врасплох», продолжается рассказ в NYT. Как говорил «первый автор» статьи в журнале Trends In Ecology: «Он увидел фотографии лисиц, и они выглядели точь-в-точь как лисицы Беляева». Далее были сделаны генетические тесты, которые показали, что лисицы доктора Беляева «действительно имели корни в Восточной Канаде, что почти наверняка означало остров Принца Эдуарда», где разводить лисиц начали в первые годы ХХ века.
Дальше — больше. В 1921 году The Black Fox Magazine, «единственный журнал в мире, издаваемый для владельцев лисьих и пушных ранчо», как он сам позиционировал себя, опубликовал отчет с Международной выставки мехов в Монреале, во время которой «один из воротил островной лисьей индустрии, Лео Фрэнк, привез в город пару ручных лисиц и не только выгуливал их на поводках, но и водил на выставку, где девушки танцевали фокстрот с этими лисицами на шеях». В 1910-е годы, когда эта отрасль процветала, шкурка серебристо-черной лисицы стоила около полутора тысяч канадских долларов, а пара хороших производителей — от 18 тыс. до 25 тыс. Но к концу 1920-х годов отрасль пришла в упадок и зверофермы на острове Принца Эдуарда начали разоряться.
При банкротстве канадские островные зверозаводчики распродавали своих животных направо и налево, и какие-то «одомашненные» лисицы с острова Принца Эдуарда попали или прямо в Советский Союз, что скорее, или в независимую Эстонию, которая потом вошла в состав СССР, а здесь после войны одомашнивать их потомков продолжил Беляев, а затем и вовсе увез их в Новосибирск. Воспользовался, так сказать, чужими плодами одомашнивания, пусть даже неосознанно. Могло такое быть? Наверное, могло, и не такое бывает.
Трудности перевода
Трудно винить американских ученых в том, что они не знают русского языка, а наших генетиков-лисоведов — в том, что они до сих пор не озаботились перевести на английский докладную записку вице-инспектора Корпуса лесничих Отто Васильевича Маркграфа, поданную им в 1903 году министру земледелия и государственных имуществ Ермолову и опубликованную в том же году в виде книги в 107 страниц под названием «Звероводство. Русский зоопромышленный парк». Там в общем-то все написано насчет «изобретения велосипеда» канадскими зверопромышленниками с острова Принца Эдуарда.
Например, говорится, что «в Соловецком монастыре монахи долгое время разводили лис и их легко приручить». Что «в 1890-х годах пятая часть лисьих шкурок, добываемых на северо-востоке Сибири, была получена от лисиц, выращенных в домашних условиях». Что «на побережье Чёшского залива и полуострова Канин» у многих крестьян есть питомники лис. Доход от этого занятия занимает не последнее место в бюджете крестьянина. Что «на Колыме “домашние” лисы составляли 15–20% от общего количества добытых лисиц». Что «якуты издавна специализировались на разведении лисиц, а песцов разводили все: эвенки, якуты, русские, иногда чукчи». Что «самый большой питомник лисиц площадью около двух квадратных верст был создан в 50 км от Верхоянска». Что «черная лисица, или черно-бурая, как ее часто называют, приручается так же легко, как наша лисица, и способна размножаться в неволе… где за первыми прирученными зверями приходится тщательно наблюдать. Они вовсе не так кровожадны, как это принято думать». И так далее.
Подал министру эту записку Маркграф с целью обеспечить зверопромышленников гарантированной государственной помощью в деле промышленной доместикации ценных пушных зверей. Записка подействовала. К 1907 году в различных регионах империи — от Финляндской губернии на западе до Сахалина на востоке и Бессарабской губернии на юге — появилось около трех десятков крупных лисьих ферм. После революции большинство из них уцелело и в 1927 году получило статус звероводческих совхозов, а само промышленное звероводство и научно-исследовательские работы в области размножения ценных пушных зверей в неволе, согласно декрету Совнаркома 1920 года о регулировании пушных заготовок, финансировались из постоянного фонда для этих нужд.
Таким образом, какие бы генетические корни ни имели подопытные лисицы академика Беляева из зверосовхозов, в любом случае они прошли в той или иной мере стадию промышленной доместикации, которая, как уже сказано выше, отношение к целям его эксперимента имела весьма опосредованное. Что же касается более раннего одомашнивания лисиц в неолите, то за рамками строго научных публикаций и здесь ситуация тоже весьма метафорическая.
Одна лиса на двух покойников
В 2000–2008 годах археологи из Университета Торонто и Кембриджского университета раскопали на севере Иордании восемь могил донатуфийского периода, то есть возрастом не менее 15 тыс. лет. В них были найдены погребальные принадлежности: каменные орудия, костяная ложка, кости животных и красная охра, что было обычным для захоронений палеолита и неолита. Необычным было только то, что в двух соседних могилах №1 и №8 были найдены: в одной — череп и кость правого предплечья рыжей лисицы, покрытые красной охрой, а в соседней — скелет рыжей лисицы, в котором отсутствовали череп и кость правого предплечья.
В более поздние времена натуфийской цивилизации присутствие в могилах отдельных лисьих костей не было редкостью, как, впрочем, костей других животных. Иногда встречались полные скелеты собак, похороненных с хозяевами. Но в данном случае археологи, похоже, поначалу не знали, что и сказать. Только в 2011 году они опубликовали в журнале PLOS One статью «A unique human-fox burial from a pre-natufian cemetery in the Levant (Jordan)» («Уникальное захоронение человека и лисы с пренатуфийского кладбища в Леванте, Иордания»), где сформулировали свою гипотезу. Статья доступна в интернете, ее можно прочесть самостоятельно. Но если коротко, то размышления ученых свелись к следующему:
«Перемещение лисьего черепа и плечевой кости из могилы VIII в могилу I явно имеет значение. Мы предполагаем, что вместо того, чтобы относиться к лисе как к “погребальному товару” (например, личному украшению), у нее были особые (компаньонские) отношения с людьми в этих могилах. Вполне возможно, что связь между лисой и человеком была такова, что, когда человек умирал, лису убивали и хоронили рядом. Позже, когда могилы были вновь вскрыты, об этих связях вспомнили и кости переместили так, чтобы умерший продолжал иметь лису при себе в загробной жизни… Представляется вероятным, что лисы могли бы поддерживать с людьми такие же отношения, как и волки, даже если они никогда не были по-настоящему одомашнены. Хотя мы, возможно, никогда не сможем реконструировать природу взаимоотношений между людьми и ранними одомашненными собаками (были ли они домашними животными, рабочими животными или и тем и другим?), их включение в захоронения раскрывает связи, имеющие эмоциональное значение. Вполне возможно, что захоронение лисы с человеком могло иметь такое же социальное, идеологическое или символическое значение, как захоронение человека с собакой».
Проще говоря, речь идет о лисице как тотеме. Но если кому не лень, может посмотреть, как СМИ транслировали это неученому народу. Подали, как полагается: мол, сенсация, на самом деле лису одомашнили в Иордании в 150-м веке до н. э.! Нет, похоже, не зря у лисы такая стойкая плутовская репутация в народе. Бессовестно и цинично продолжает издеваться наглая рыжая морда над наукой о своей доместикации.