Tekct1

       Наш корреспондент Вероника Ъ-Куцылло две недели провела в белом доме — до самого взятия его "Альфой". Мы публикуем ее отчет, написанный немедленно по возвращению в редакцию.

       Сейчас, когда все кончилось, я вспоминаю: в Белом доме странно было сознавать, что где-то снаружи продолжается нормальная, невоенная жизнь — без колючей проволоки и танковой стрельбы, без истерических народных депутатов, без всеобщей готовности убивать тех, кто с тобой не согласен. К концу добровольного заключения меня окончательно покинуло чувство реальности. Кажется, и всех остальных в Белом доме — тоже.
       Тогда, изнутри, жизнь Белого дома казалось обычной, до какого-то момента. Привычная горстка народа на улице перед зданием, палатки, в которых ночевали добровольцы, баррикады. По коридорам спокойно прохаживались защитники с автоматами на груди. События никак не развивались, журналистам было даже скучно: сколько еще тут сидеть без дела? Депутаты, когда спрашивали их мнение о происходящем, говорили все о том же, что и неделю назад: Ельцин-де нарушил все что мог, кругом неправ и потому — никаких переговоров. Депутатский прогноз в большинстве случаев был таков: мы, конечно, победим, но неизвестно, когда именно.
       Где-то к полудню воскресенья пришла весть: манифестанты прорываются к Дому Советов. Все бросились к окнам. Началась эйфория: Москва поднялась! Депутаты поздравляли друг друга. После прорыва началось массовое братание с вновь прибывшими. Все, кажется, поверили, что теперь очень легко будет взять мэрию, Останкино и даже Кремль.
       Белодомовские буфетчицы вздыхали с облегчением — все последние дни им приходилось работать в крайне нервозной обстановке. Ночами они сидели почти в полной темноте, при свечке, и застенчиво просили знакомых журналистов принести "с воли" колготки и теплые носки (вместе со светом отключали не только горячую воду, но и отопление). Им показалось, что все скоро кончится и можно будет уйти наконец домой.
       Последние 8 суток кормили только бутербродами с сыром и колбасой, давали в разлив нарзан (все дорого). У стойки каждый повторял старую цитату: "Я человек, измученный нарзаном". Когда после подписания "Протокола #1" ненадолго включили электричество и появились горячие обеды, по которым все соскучились, в столовой выстроилась огромная очередь. Угрюмые оборонцы обедали, не снимая с плеча автоматов.
       Пошли брать мэрию. Тем, кто наблюдал за этим из окон Белого дома, происходящее напоминало съемки американского боевика: пробивание прохода грузовиком, стрельба по окнам, спешный, но никак не беспорядочный отход ОМОНа задними дворами. Мэрия молчала, и боевики картинно стреляли по окнам "с колена".
       Потом ждали вестей из Останкино — ждали с трепетом. Хасбулатов собрал депутатов и официально их обманул: "Останкино взято". И еще он сказал, что "сегодня надо брать Кремль". Оба заявления были встречены восторженным ревом собравшихся. Депутаты пытались брататься не только друг с другом, он и с журналистами: называли "нашей прессой", вели добрые беседы, дружески хлопали по плечу. Что не мешало ополченцам Баркашова уводить отдельных журналистов, захваченных в момент передачи информации по радиотелефону, на разборки — впрочем, затем их отпускали.
       А ведь еще неделю назад все было по-другому. Тогда первый раз ночью депутатов подняли по тревоге: кто-то дрожащим голосом объявил сбор в секторе "Г" 6-го этажа. Собравшиеся депутаты выглядели сильно напуганными. Ачалов тогда не раз повторял депутатам, что брать в руки оружие — не их дело, заверяя, что его боевики обучены и сами справятся. И вместо автоматов велел выдать противогазы: ожидалась газовая атака. Ее опасались всерьез, и потому противогазы стали расхватывать, чуть ли не вырывая из рук друг у друга. Но суетились зря — хватило всем. Противогазы не надели, но некоторые примерили.
       Первые дни депутаты всюду носили с собой противогазы, а потом побросали их где попало: ожидаемой газовой атаки все не было.
       Пугали в Белом доме постоянно. Тот же Ачалов очень часто гонял депутатов от окон, объясняя, что в любой момент может влететь граната. Ополченцы, казалось, готовы были сами пристрелить журналистов, лишь бы не пристрелили снаружи.
       Потом было объявлено о новой опасности: в парке прячется целый отряд ОМОН и скоро пойдет на штурм. Я пошла в парк посмотреть: ОМОН там не было, а были солдаты дивизия Дзержинского, верные президенту. Через забор их подкармливали хлебом бабушки-доброволки из оцепления. Прошла вдоль по набережной до первых постов милиции. Милиционеры грелись у костров, рассказывали анекдоты. Вернулась в Лом Советов: депутаты все еще бегали с противогазами, не могли найти ключ от зала заседаний. Им хотелось, чтобы их взяли за работой, в заседании. Про матроса Железняка никто не вспоминал. В зале попытались рассматривать законопроекты — к примеру, положение о медицинской комиссии для проверки здоровья высших должностных лиц государства (проект был запланирован к обсуждению еще до переворота). Но не получилось: решили отправить на доработку. Позаседав так при свечах, успокоились и ушли спать.
       Ближе к ночи с воскресенья на понедельник эйфория стала спадать: "Останкино" контролируется правительством (узнали по случайно по транзистору, депутатское начальство об этом не сообщило), от Руцкого никакой информации. Что происходит в мире, в Москве? Через мегафон публике объявили с балкона: кто знаком с минным делом, подходите к 20-му подъезду, надо сделать несколько взрывных устройств. Отряды защитников продолжали патрулировать территорию вокруг здания.
       Без пяти семь в понедельник кто-то меня разбудил — я спала в буфете, на 6 этаже, на составленных стульях. Стала слышна автоматная стрельба. Я выглянула: у здания стояли БТР и стреляли: по баррикадам, машинам, брезентовым палаткам, где еще накануне ночевали защитники парламента. Были видны люди, лежащие на площади: то ли раненые, то ли убитые. Одного из них за руки протащили к Белому дому, и на площади за ним осталась кровавая полоса. К остальным подойти не удавалось, они лежали, а над их головами били трассерами. Нам казалось, что стреляют только снаружи. Я прошла по коридорам: не было заметно ни одного человека, кто стрелял бы из окон.
       Не знаю, сколько времени прошло с момента начала стрельбы, когда по внутренней связи сказали: по вертушкам, мол, не стрелять — они наши! Вертолеты, действительно, то и дело подлетали к зданию.
       Автоматная и пулеметная стрельба продолжалась до вечера — с редкими затишьями. Часов в 10 что-то мощно и оглушительно грохнуло, в доме повылетали стекла, и начался страшный сквозняк. Из окон, выходящих на набережную, были видны стоящие на мосту танки — их стволы дымились. Это очень страшно, когда в тебя стреляют танки. Снаряды разрывались, кажется, где-то наверху — в башне, но от разрывов гудел весь дом. Потом в коридоре 6 этажа — возле пресс-центра — раздался раскатистый грохот, несколько взрывов последовали один за другим: похоже, это была очередь из мелкокалиберной скорострельной пушки БМП-2. Взрывами пробило магистральную трубу; хлынувшая вода залила холл.
       Методично продолжали бить танки. Стрельбы была прицельной: в башне раздавались все новые взрывы.
       Между тем еще утром депутатов созвали в зал Совета Национальностей. Все уже знали, что это самое безопасное при обстреле место: в зале не было окон. Несмотря на это были гулко слышны звуки пушечных выстрелов. Ничего не обсуждали: пели песни, читали стихи — это стало привычным в последние дни осады. Репертуар — романсы, эстрада, и, конечно, про "дорогую мою столицу, чтоб врагу никогда не добиться, чтоб склонилась твоя голова, дорогая моя столица..." Пели вразброд, нестройно, практически без музыки, только откуда-то сбоку пиликала гармошка. Свет еле проникал в зал из полураскрытых дверей коридора, окна которого выходят во внутренний двор; горели, по обыкновению, свечи.
       Было видно, как в коридоре проносили носилки — с ранеными и убитыми. Кажется, раненых было меньше, чем убитых. Один труп долго лежал у внутреннего лифта. Да и вообще, практически невозможно было пройти по коридору, не встретив на ковре темных пятен свежей крови.
       
       
       
       
       
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...