20 июля президент России Владимир Путин прилетел в регион и принял участие в церемонии транспортировки гигантской морской платформы по производству сжиженного природного газа. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников не верил своим глазам. И правильно делал.
А давно Владимир Путин не ездил на электрокаре
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
А давно Владимир Путин не ездил на электрокаре
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
Еще утром пресс-секретарь президента Дмитрий Песков предупредил, что «сейчас мы по понятным причинам не анонсируем рабочие поездки, не рассказываем наперед о местах посещения». Что ж, регион так регион.
Как известно, регион — форпост России в Арктике. Это утверждает даже плакат на въезде в регион.
Бухта, в которой размещаются доки и терминалы НОВАТЭКа, находятся километрах в 20 от аэропорта. Завод по сжижению газа, мне кажется, невозможно не заметить из любого микрорайона региона. Впрочем, в некоторых местах сопки все же порой повыше.
Когда приближаешься к терминалу, он даже не кажется огромным. Так, странное, чрезвычайно многообразное, увитое неисчислимыми трубами сооружение. Но вот мимо плавучего завода на скорости едет «двухсотый» Land Cruiser, и ты понимаешь, что это же какая-то букашка просто, вот что это такое на фоне эпохального сооружения из железа и бетона, которое, утверждают, еще и плавает вообще-то. И вот в это уже категорически не верится.
Огромная территория предприятия поделена, да нет, попилена на зоны: «чистую», «серую», «грязную». Вот человек откуда-то издалека несется по бетонному полю к симпатичному домику с надписью «спецперсонал», но посвященным известно, что это тайные убежища тех, кому срочно необходимо. И вот человек этот уже рванулся к двери всем телом и душой, а ему наперерез и наперекор — крик:
— Замри!
И ведь он замирает в беге. Это же просто картинка из фильма Кристофера Нолана «Довод». И кажется, что сейчас он так же уверенно побежит в обратном направлении, пока его снова кто-нибудь не остановит тем самым криком.
А просто туалет находится в «чистой» зоне. И оттуда через минуту выходит не кто иной, как Леонид Михельсон, герой дня, глава НОВАТЭКа. И его не нужно снимать, просят фотографа, откуда-то здесь взявшегося. Поздно? Нет, здесь все можно повернуть вспять.
Около гигантского завода происходит тем временем генеральная репетиция грядущего. Запускается видеопрезентация: вот он, «первый в мире завод на основании гравитационного типа… Суммарный объем резервуаров СПГ — 220 тыс. тонн…». На экране появляется Игорь Родионович Удин, капитан головного буксира, который будет тащить этот небоскреб на открытую воду.
Игорь Родионович страдает, эмпатия к нему переполняет мою журналистскую душу. Ему поручили слишком серьезную миссию. Он должен поздороваться и дать команду «Гудок!». У него не выходит. Миссия по всем признакам невыполнима. Он сбивается на первом же слове.
— Два раза прочитаю и скажу! — он между тем настроен идти до конца.— Очки только надену!.. Я Игорь Родионович Удин… Капитан головного буксира… Для транспортировки первой технологической линии завода СПГ готов… Нет, не выходит...
Ну ладно, надо просто снять очки и сосредоточиться… Это скоро закончится… Нет, это не закончится никогда…
И капитан Удин все-таки берет себя в руки и делает свое дело.
— Судам, участвующим в выводе из дока первой технологической линии, начать движение из дока! — произносит он, не запнувшись, и растерянно улыбается: не ожидал от себя.
Но, с другой стороны, это лишь репетиция.
Премьера состоялась часа через три. Помещение было уже заполнено рабочими, которые до этого долго сидели в автобусе. Рабочие были настоящие. Иначе один не стал бы долго приглаживать волосы обеими руками, при этом умудряясь глядеться в iPhone, а другой не замер бы с выражением бесконечного ужаса на молодом и все-таки еще одухотворенном лице. А третий, замдиректора «Арктик СПГ-2» Тимур Даутов, не рассказывал бы мне:
— Это вторая в мире по весу платформа. До нас была норвежская, Troll-A, 673 тыс. тонн, а у нас 640 тыс. тонн… Но нам по технологии нельзя было превышать массу…
— Если бы еще весь этот газ было для кого сжижать,— аккуратно сказал я.— Покупают?
— Покупают? — переспросил меня Тимур Даутов.— Да наоборот, стали сметать, причем в Европе! Греция, Испания… просто сметают! Спотовый рынок — так просто моментально! Причем покупают, конечно, намного дороже, чем покупали газ, который шел по трубопроводам… Но они берут и берут дороже. Он дешевле, чем американский СПГ все-таки. И они разбавляют по сути нашим дешевым их американский. Цена очень много решает.
Да нет, тут все было, конечно, не так жизнеутверждающе. Я знал, что 83 компании поставляли оборудование для этой платформы. И что к концу мая прошлого года ушли все. Просто все. А им надо было начинать налаживать оборудование, которое уже купили у западных компаний. Тут и выяснилось, что сами наладить, кажется, не в состоянии.
— Немножко катастрофа была,— признался Тимур Даутов.— Я даже день помню — 27 мая. Это когда не осталось вообще никого.
— Можно было проследить по санкциям ЕС,— подключился к разговору Станислав Журавлев, замдиректора по строительству оснований гравитационного типа.— Вышел новый пакет санкций — ушли новые компании. Они очень сильно санкций США боятся. Для кого-то это смерть.
— Хорошо, что в этих компаниях были и слияния. Мы их перенаняли к себе,— продолжал Тимур Даутов.— Люди начали переходить к нам из Siemens, из Honeywell, но с Baker Hughes было тяжелее всего, потому что мы покупали у них все самое новое, и это была газовая турбина — прототип, бета-версия!.. И вот там не было русских. В основном итальянцы. Ну мы доставали чертежи, разбирались в инструкциях… Контейнеры инструкций…Я, честно говоря, иногда думал, что и правда, может, не выйдет. Разобрались. Холодная прокрутка, тестирование сигналов… Были некоторые решения совсем интересные. У нас операторная находится на Гыдане. Ну то есть мозги, которые управляют всем здесь. А Honeywell ушел, спросить не у кого, как нам что делать. Ну сами сваяли что-то из каких-то серверов, перенесли систему управления из операторной в эти сервера, поставили их здесь уже — и получилось, хоть и не с первого раза. Там операторная потому занимает здание 100 на 100 метров, а тут надо в маленький компьютер все уложить. Решаем, какое оборудование будем запускать, и именно этот проект из управления заливаем в сервер. Запускаем, переходим к следующему. Потому что всю операторную нереально сюда перевезти.
— Неужели все успели купить, и вам уже ничего от них не надо было, никакого оборудования?
— На самом деле не все,— согласился господин Даутов.— Что-то не успели подвезти, процента 2–5, не больше 10… Не продают ни в какую! А часть они просто заморозили на складе. Мы начали активно искать производителей в России и в Китае. Мы удивились, сколько всего в России делают. Такого понимания у нас не было. Запорная арматура, клапаны, регуляторы, датчики давления… Чего только не делают, как выяснилось! Начали пробовать — все работает. Часть купили в России, часть — в Китае.
— Все-таки в Китае,— констатировал я.
— Почему в Китай приходится уходить? — переспросил меня Тимур Даутов.— Не потому даже, что в России чего-то не делают. Просто там дешевле и быстрее, причем в два раза то и другое.
— Даже газовые турбины китайцы делают? Я слышал, вам турбин до сих пор не хватает.
— «Зарямашпроект»! — воскликнул Тимур Даутов.— Украинские… то есть советские турбины… Китайцы купили в свое время лицензию… Делают. И украинские специалисты там у них сейчас до сих пор работают.
Это знаковая история. Это же главная стройка России сейчас с новейшими технологиями. Если мы это сделаем, значит, нас вообще никакие санкции не могут взять.Вообще , — закончил Тимур Даутов.
Все-таки эта громадина влияла на него. Давила как-то.
Владимир Путин долго вглядывался в платформу-небоскреб.
— Неземная цивилизация какая-то!..— повторял он.
Он стоял сейчас, обернувшись к рабочим, и они были, по-моему, в растерянности. Им сказали, что вопросы можно задавать после начала транспортировки платформы. А сейчас было еще, похоже, рано. Или будет поздно? Да, они были в смятении.
— Да кто бы думал…— вдруг сказал один рабочий.— Законы физики же есть!..
— Не может не утонуть,— кивнул господин Путин.— Но не тонет.
Между тем рабочие все равно не решались приступить к вопросам. Тогда Владимир Путин сам спросил, какие это рабочие вокруг него стоят. Отвечал господин Михельсон:
— Очень разные, Владимир Владимирович. Да все! Начать с прекрасной компании по питанию…
Я похолодел. «Конкорд»?..
— По-моему, все довольны,— продолжал Леонид Михельсон.
В общем, к этой теме больше не возвращались.
Кто-то из рабочих решился и спросил как раз про оборудование и про поставки, обложенные санкциями. Президент посмотрел на главу НОВАТЭКа.
— Хорошо отработали с «Росатомом»,— заявил все тот.— И вообще все будем делать в России!
Разговор с рабочими что-то не очень сложился. Все-таки их застали врасплох.
Пора было переходить к презентации. Ее включили, и тут произошло непоправимое. Игорь Удин, только поняв, что президент уже видит его, заговорил, не дожидаясь приглашения:
— Добрый вечер! На связи Игорь Родионович Удин!..
Проблема была в том, что Леонид Михельсон после этого еще говорил президенту:
— Есть предложение дать слово капитану головного буксира Игорю Удину.
— Прошу разрешения начать движение и дать гудок! — Немного упавшим голосом закончил Игорь Удин.
Он-то имел в виду: дайте разрешение гудком. А получалось, что гудок должен дать Владимир Путин.
Президент в конце концов нажал на ручку (тем более что около нее специально наклеили надпись «Вперед!»). Все произошло так, как и предполагалось.
Правда, на самом деле платформа тронется с места только завтра.