В ночь с пятницы на субботу в Вашингтоне Владимир Путин встретился с главами американских нефтяных компаний. А перед этим прошла пресс-конференция президентов России и США. На ней Джордж Буш, словно беря пример с коллеги, который после Беслана отменил губернаторские выборы, после урагана Катрина потребовал для себя и правительства особых полномочий. С подробностями из Белого дома — специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Между Катриной и Ираком
Пресс-конференция проходила в Восточном зале Белого дома. Зал довольно маленький, и предназначенные для журналистов стулья стоят практически вплотную к микрофонам с гербами США. Почти вплотную друг к другу стоят стулья членов делегаций. С журналистами их разделяет узенький проход.
Поэтому когда ты занимаешь место слева в первом ряду, то твоим соседом оказываются госсекретарь США Кондолиза Райс и министр иностранных дел РФ Сергей Лавров. Сначала они стоят в дверях и о чем-то переговариваются — крайне озабоченно. Потом им дают сигнал, что пора идти, и тут на их лицах появляются специально приготовленные улыбки — одна лучезарная, другая великодушная — и они не спеша начинают движение, чтобы в итоге оказаться рядом с тобой.
— Здрасьте,— сказал Кондолизе Райс корреспондент РИА "Новости" Олег Осипов.Она с интересом посмотрела на юношу.
— Здрасьте,— ответила она ему с тем же выражением.
После этого госпожа Райс не выдержала и рассмеялась. Ее смех оказался звонким и заразительным. Через секунду хихикала уже половина зала, не понимая, впрочем, что происходит.
— Hello! — мне не оставалось сказать ничего другого Сергею Лаврову.— Кто сказал "шолом"? — с тревогой переспросил Сергей Лавров, подняв голову (он уже начал изучать какую-то бумагу).
Услышав про "шолом", госпожа Райс показала себя законченной хохотушкой. Она не могла успокоиться полминуты.
— Видимо, на переговорах бурно обсуждалась ближневосточная тематика? — предположил господин Осипов.
На этих словах с госсекретарем США случилась уже истерика. Чуть не сквозь слезы она кивнула: обсуждалась!
Трудно сказать, что еще удалось бы выяснить в ходе этого диалога на высшем и низшем уровне, если бы в зал не вошли президенты России и США.
На уме у господина Буша сейчас только ураган. Он благодарил российского президента за помощь в ликвидации последствий Катрины (она была предложена, но до сих пор не принята).
— Для нас много значит, что вы готовы послать нам самые необходимые вещи,— сказал Джордж Буш.
Он, кажется, имел в виду, что эти вещи необходимы прежде всего россиянам, а не американцам.
Господин Буш заявил, что считает Россию сильным союзником в борьбе против терроризма. Президент США вспомнил про 11 сентября и про Беслан. Надо сказать, российской дипломатии пришлось приложить титанические усилия для того, чтобы он начал произносить два эти слова в одном ряду.
Президент США даже объяснил, почему сделал это:— Оба эти нападения были вероломными и совершены людьми, которые не беспокоятся о невинных жизнях.
Американский журналист спросил своего президента, не опасается ли он, что на ликвидацию последствий урагана будет выписан "пустой чек", по которому будут платить следующие поколения. Этот вопрос, смысл которого был не очень понятен (что же, не ликвидировать последствий?), разволновал президента.
— Полностью уничтожен район размером с Великобританию,— говорил он.— Необходимо, чтобы инфраструктура работала. Мэр Нового Орлеана был вчера очень рад, что часть этого города уже сейчас имеет свет, воду.
Тут взгляд президента США упал на журналиста, который задавал этот вопрос. В глазах журналиста был шок. Он был, похоже, из тех, кто только что вернулся из "горячей точки". И вот этот журналист слышит, что в Новом Орлеане уже есть вода. А он сам все три дня, что провел среди пострадавших, не мог умыться (а хотел, потому что привык). Теперь он во все глаза смотрел на своего президента. Джордж Буш, все это, надо отдать ему должное, вовремя уловив, поправился:
— А нет! Воды еще нет, но сточные воды функционируют все-таки!После этого Джордж Буш озвучил одну интересную идею:
— Нам важно извлечь уроки из этой стихии: что мы можем сделать лучше? Имеет ли правительство особые полномочия, чтобы принимать решения? Ураган дает нам возможность посмотреть, как мы реагируем. Может ли президент реагировать? Я предложил обсудить этот вопрос. Двухпартийная комиссия будет сформирована как из сенаторов, так и конгрессменов.
В общем, ничем они по большому счету друг от друга не отличаются. Господин Путин после Беслана, извлекая его уроки, отменил выборы губернаторов. А господин Буш, ликвидируя последствия урагана, попросил дополнительных полномочий.
Президент России неожиданно попросил разрешения тоже ответить на вопрос о будущих поколениях:
— Мы долгое время жили в Советском Союзе под лозунгом, что нужно думать о будущих поколениях, и не думали о существующих. В конечном итоге мы развалили страну, не думая о людях сегодня.
Корреспондент "Интерфакса" Алексей Мешков спросил господина Буша, почему тот на Генассамблее ООН в одном ряду упомянул Афганистан, Иран, Грузию, Украину и Ирак. Не потому ли, что политическая ситуация в этих странах схожая?
Президент США с вызовом заявил господину Мешкову, что не понял, что тот имел в виду. Господин Мешков словно ждал этого. Он впился в американского президента мертвой хваткой, характерной для этого журналиста, когда он встречает на своем пути американского президента. Алексей Мешков немедленно повторил свой вопрос на английском. Теперь Джорджу Бушу трудно было сказать, что он чего-то не понял.
Президент США сказал, что ситуация в этих странах все-таки разная, но у всех этих стран есть общие принципы.
— У них есть права меньшинств, власть закона, но они на разных этапах демократии... Ирак — начинающая демократия, но там ясно, что люди знают, чего хотят. У них есть конституция, написанная не под дулом пистолета, а народом, обществом.
Вообще-то у Ирака конституции нет. Голосование по конституции еще только должно состояться. Возможно, Джордж Буш перепутал референдум по конституции с выборами президента Ирака. И даже скорее всего.
Господин Путин решил тоже ответить на этот вопрос — для того, по-моему, чтобы поправить коллегу:
— Мы сталкиваемся с непрекращающейся чередой насилия в Ираке, и связано это понятно с чем — с приближающимся референдумом по конституции.. Я думаю, если удастся принять конституцию, это будет большим шагом вперед...
Еще большим шагом вперед будет, если американский президент когда-нибудь окажется в курсе таких подробностей.
Между Катриной и "Газпромом"
Через десять минут после пресс-конференции Владимир Путин в "Мэдиссон-отеле" встретился с нефтяниками. Он анонсировал эту встречу еще в присутствии Джорджа Буша, на пресс-конференции:
— Мы будем говорить о проектах участия американских компаний в российской экономике, прежде всего в энергетической сфере.
Было известно, что речь идет даже не о нескольких, а об одном проекте: о разработке Штокмановского месторождения. В холле отеля Владимира Путина ждали председатель совета директоров ExxonMobil Ли Реймонд, президент этой же компании Рекс Тиллерсон, президент ConocoPhillips Джеймс Малва, председатель совета директоров Chevron Дэвид О`Рейли и примкнувший к ним глава ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов. Господин Алекперов был центром этой компании. К нему обращались практически все участники разговора. Вряд ли они интересовались у него, как овладеть симпатиями российского президента (нет уверенности, что господин Алекперов может дать такой совет). По отрывкам этого разговора было понятно, что американцев занимает, как господин Алекперов чувствует себя на их рынке (у ЛУКОЙЛа в США 1400 автозаправок).
Разговор с Владимиром Путиным тоже начался в холле.— Добро пожаловать в США! — поздоровался с президентом России господин Малва.
Логичнее было пожелать в этой ситуации мягкой посадки на родной земле (президент России после трехдневной командировки в США через полтора часа улетал в Москву).
В начале разговора российский президент посетовал, что в США поступает незначительная доля энергоресурсов из России:
— По разным оценкам, что касается нефти — то это примерно два с небольшим процента. Значит, нефтепродукты — это вообще 0,3%, а газа — только первая поставка. Возможности у нас огромные.
Об этих возможностях он, видимо, и говорил нефтяникам сразу после того, как журналисты покинули его. Компания поскорее перешла в другой зал, где их не было видно посторонним. Разговор занял минут десять. Он был, видимо, крайне необязательным. Гораздо интереснее, что у господина Путина состоялись переговоры один на один с каждым нефтяником.
Президент ConocoPhillips вошел к Владимиру Путину вместе с Вагитом Алекперовым. Протоколом на каждую из трех встреч было отведено по десять минут. Первое собеседование примерно столько и продолжалось.
Господин Малва рассказал:— Доложили президенту России об наших инвестиционных проектах в России. Получили одобрение.
То есть этот человек хорошо усвоил правила игры на российском рынке. Можно с уверенностью утверждать, что при таком подходе у ConocoPhillips здесь хорошие перспективы.
Я спросил господина Алекперова, обсуждался ли при нем вопрос Штокмановского месторождения.
— Мы же не вовлечены в этот проект,— пожал он плечами.Очевидно, он давал понять, что при нем не обсуждался.
Глава компании ExxonMobil Рекс Тиллерсон разговаривал с президентом России не меньше получаса. Выйдя, он категорически отказался от любых комментариев. Выглядел он довольно мрачным. Впрочем, может, он так всегда и выглядит.
Глава Shevron Дэвид О`Рейли, напротив, после свидания с Владимиром Путиным демонстрировал абсолютную жизнерадостность. Он обсудил с президентом России три темы. Он рассказал господину Путину, как его компания пострадала от урагана. Господин О`Рейли и нам заявил, что практически не пострадала.
Вторая тема касалась наконец Штокмановского месторождения.— Господин Путин дал понять, что знает, что компания Shevron прошла второй этап конкурса, после которого среди претендентов на разработку месторождения осталось пять компаний,— со значением заявил господин О`Рейли.
Третья тема разговора — тема энергетической безопасности на предстоящем саммите "восьмерки" в Санкт-Петербурге.
— Мы говорили в общих терминах на общие темы,— замялся господин О`Рейли.После этого сообщения он сделал попытку удалиться. Но ему был задан вопрос, приблизилась ли, по его мнению, компания Shevron после этой встречи к разработке Штокмановского месторождения.
— Это "Газпром" должен отвечать,— снова замялся господин О`Рейли.— Это будет решение их менеджмента. Я только сказал президенту, как мы рады, что нас избрали на второй этап.
Единственный американский журналист, участвовавший в этом блице, спросил, кто запросил об этой встрече: президент России или нефтяники.
— Я не знаю,— тяжко вздохнул господин О`Рейли.— Но тот факт, что господин Путин захотел встретиться, говорит о том, что он заинтересован в развитии России как страны, которая способна выступать поставщиком нефти и газа.
И он снова сделал попытку вырваться — на этот раз уже более вялую. И снова ему был задан вопрос про Штокмановское месторождение.
— Мне кажется вы... то есть люди не понимают! — начал раздражаться господин О`Рейли.— Этот вопрос будет решать "Газпром".
Если он и правда так думает, то у него, в отличие от коллеги из ConocoPhillips, перспектив на российском рынке нет. Но вряд ли он все же так далек от российских реалий.
Из источников в российской делегации мне между тем стало известно, что, как ни странно, обсуждение Штокмановского проекта как с господином О`Рейли, так и с господином Тиллерсоном и правда свелось к двум-трем фразам. Господин Путин делал вид, как его гораздо больше интересует, что будет со стратегическими нефтяными запасами Америки после урагана Катрина. А они ему подробно рассказывали про технологические запасы прочности, благодаря которым эти запасы не пострадали.
То есть господину Путину пока достаточно самого факта встречи с этими людьми. Эта интрига только начинается.
О перспективах российско-американского энергетического сотрудничества см. материал на стр. 1 и 14).