«Атомные бомбы не могут решать судьбы войны»

«Когда-то Петр I прорубил окно в Европу. Но после 1917 года империалисты основательно заколотили его и долгое время, боясь распространения социализма на их страны, перед Великой Отечественной войной представляли нас миру посредством своих радио, кино, газет и журналов как каких-то северных варваров — убийц с окровавленным ножом в зубах. Так они рисовали диктатуру пролетариата… И вдруг отсталая "лапотная" Россия разгромила наголову две могущественные силы в мире — фашистскую Германию и империалистическую Японию, перед которыми в страхе трепетал весь мир. Сегодня мир хочет знать, что же это за люди, совершившие такой великий подвиг, спасший человечество».

Из выступления на встрече с творческой интеллигенцией, 1946 год.

«Г-н Моррисон (министр иностранных дел Великобритании Герберт Моррисон.— “Ъ”) утверждает, что Североатлантический пакт является оборонительным пактом, что он не преследует целей агрессии, что он, наоборот, направлен против агрессии. Если это верно, то почему инициаторы этого пакта не предложили Советскому Союзу принять участие в этом пакте? Почему они отгородились от Советского Союза? Почему они заключили его за спиной и втайне от СССР? Разве СССР не доказал, что он умеет и желает бороться против агрессии, например против гитлеровской и японской агрессии? Разве СССР боролся против агрессии хуже, чем, скажем, Норвегия, являющаяся участником пакта? Чем объяснить эту удивительную несообразность, чтобы не сказать больше?»

Из ответа на открытое письмо Герберта Моррисона в газете «Правда», 1 августа 1951 года.

«Я не считаю атомную бомбу такой серьезной силой, какой склонны ее считать некоторые политические деятели. Атомные бомбы предназначены для устрашения слабонервных, но они не могут решать судьбы войны, так как для этого совершенно недостаточно атомных бомб. Конечно, монопольное владение секретом атомной бомбы создает угрозу, но против этого существует по крайней мере два средства: а) монопольное владение атомной бомбой не может продолжаться долго; б) применение атомной бомбы будет запрещено».

Из интервью корреспонденту Sunday Times Александру Верту, 24 сентября 1946 года.

«Экономические системы в Германии и США одинаковые, но тем не менее между ними возникла война. Экономические системы США и СССР различны, но они не воевали друг с другом, а сотрудничали во время войны. Если две разные системы могли сотрудничать во время войны, то почему они не могут сотрудничать в мирное время?.. Но если нет желания сотрудничать, то даже при одинаковых экономических системах государства и люди могут передраться».

В беседе с американским политиком Гарольдом Стассеном, 9 апреля 1947 года.

«Как известно, японцы в 1919–1921 годах держали под оккупацией своих войск весь Советский Дальний Восток. Русское общественное мнение было бы серьезно обижено, если бы русские войска не имели района оккупации в какой-либо части собственно японской территории».

Из переписки с президентом США Гарри Трумэном, август 1945 года.

«Задача "большой тройки" состоит в том, чтобы оторвать от Германии, как основной силы агрессии, ее сателлитов… Если мы начнем им мстить на основе того, что они причинили нам большой ущерб, то это будет одна политика. Я не сторонник этой политики. После того как эти страны побеждены и контрольные комиссии трех держав находятся в них для того, чтобы они выполняли условия перемирия, пора перейти к другой политике — к политике облегчения их положения. А облегчить их положение — это значит отколоть эти страны от Германии».

На Потсдамской конференции, 20 июля 1945 года.

«Черчилль высказывал опасение, как бы не подумали о том, что три великие державы хотят господствовать над миром. Но кто замышляет такое господство? Соединенные Штаты? Нет, они об этом не думают. Англия? Тоже нет. Итак, две великие державы выходят из сферы подозрений. Остается третья… СССР. Значит, СССР стремится к мировому господству?.. Ясно, что разговоры о стремлении к мировому господству ни к чему… Самое же важное условие для сохранения длительного мира — это единство трех держав... Надо создать возможно больше преград для расхождения между тремя главными державами в будущем. Надо выработать такой устав, который максимально затруднял бы возникновение конфликтов между ними. Это — главная задача».

На Крымской конференции, 6 февраля 1945 года.

«Образование Германской демократической миролюбивой республики является поворотным пунктом в истории Европы. Не может быть сомнения, что существование миролюбивой демократической Германии наряду с существованием миролюбивого Советского Союза исключает возможность новых войн в Европе, кладет конец кровопролитиям в Европе и делает невозможным закабаление европейских стран мировыми империалистами».

Из письма президенту ГДР Вильгельму Пику и премьер-министру ГДР Отто Гротеволю, 13 октября 1949 года.

«По сути дела, господин Черчилль стоит теперь на позиции поджигателей войны… Следует отметить, что господин Черчилль и его друзья поразительно напоминают в этом отношении Гитлера и его друзей… господин Черчилль и его друзья в Англии и США предъявляют нациям, не говорящим на английском языке, нечто вроде ультиматума: признайте наше господство добровольно, и тогда все будет в порядке, в противном случае неизбежна война… Несомненно, что установка господина Черчилля есть установка на войну, призыв к войне с СССР».

Из интервью газете «Правда», 14 марта 1946 года.

«Вопрос о Польше является для безопасности Советского Союза таким же, каким для безопасности Великобритании является вопрос о Бельгии и Греции. Вы, видимо, не согласны с тем, что Советский Союз имеет право добиваться того, чтобы в Польше существовало дружественное Советскому Союзу Правительство... К этому обязывает кроме всего прочего та обильная кровь советских людей, которая пролита на полях Польши во имя освобождения Польши... Надо признать необычными условия, когда два Правительства — Соединенные Штаты и Великобритания — заранее сговариваются по вопросу о Польше, где СССР прежде всего и больше всего заинтересован, и ставят представителей СССР в невыносимое положение, пытаясь диктовать ему свои требования».

Из переписки с президентом США Гарри Трумэном, апрель 1945 года.