Программные документы путчистов не оставили никаких сомнений в их намерениях: прежде всего они стремились восстановить связь союзной бюрократии и партийных структур, покончить с демократическим руководством России и резко ограничить суверенитет республик. Для российских демократов в силу этих обстоятельств какой-либо компромисс с ГКЧП был исключен.
Реакция других союзных республик была отнюдь не столь однозначной.
Мотивацией поведения республиканского руководства могло быть либо стремление форсировать переход к реальной независимости, либо желание сохранить status quo, либо намерение что-то купить ценой отказа от тех или иных амбиций.
Однако их фактическое поведение в итоге зависело от множества факторов -структурных, геополитических, исторических, от психологических качеств республиканских лидеров, и поэтому сходство мотиваций вовсе не означало сходства образа действий.
Часть республик осудила действия путчистов и отказалась подчиняться их приказам уже в первые часы, другие предпочли политику пассивного выжидания, или "аттантизма" (французский термин, употреблявшийся для обозначения выжидательной позиции во время Сопротивления фашистской Германии). Наконец, руководство некоторых республик явно склонялось к поддержке хунты.
Сопротивление Мгновенная реакция Прибалтийских республик, с первого часа отвергнувших "марионеточную власть" (Витаутас Ландсбергис) и квалифицировавших создание ГКЧП как "попытку государственного переворота" (эстонское правительство) вполне объяснима. Прибалтика (как, впрочем, в определенной степени и Молдова) принадлежит к западной политической культуре, "культуре гражданина" с ее уважением к Конституции и Закону. Прибалтика еще в январе 1991 года прошла свое первое боевое крещение, и именно тогда возникло своеобразное "братство по оружию" прибалтов с Ельциным и российскими демократами.
И организационно, и психологически прибалты были готовы к повторению военного сценария. Так, правление Народного фронта Латвии объявило, что "час Х" пробил и вступает в силу план действий, разработанный на этот случай. Правление призвало подготовить структуры отделов Народного фронта к работе на нелегальном положении, децентрализовать их денежные средства, хранение аппаратуры и бумаги. Противники правительств прибалтийских республик -местные филиалы КПСС, КГБ, ОМОН, Интердвижение, директора крупных союзных предприятий — перешли на сторону ГКЧП. Армия сразу же приступила к активным действиям и не оставила местным лидерам выбора.
Схожая ситуация сложилась в Молдове, где уже в 16 часов 19 августа первый заместитель председателя Верховного Совета Молдовы Ион Ходырке, выступая на телевидении, оценил создание ГКЧП как незаконный и антиконституционный переворот. Распространение на территории республики девяти "гэкачепистских" центральных газет было запрещено. В Молдове действовали те же самые причины, что и в Прибалтике. Но, видимо, немаловажную роль сыграло также решение ВС Приднестровья и Гагаузии одобрить деятельность ГКЧП.
Мгновенно отреагировал на наступление компартии и армии президент Кыргызстана Аскер Акаев, опирающийся в значительной мере на демократов. Он усилил охрану своей резиденции, блокировал входы и выходы в корпус ЦК КПСС, телеграфа, гостелерадиокомпании. Акаев осудил военно-партийный путч, заявил о своей полной поддержке Ельцина и обратился к мировому сообществу.
Руководители республик, вступивших на путь сопротивления в первый день, в итоге получили огромный политический выигрыш. Ускорился процесс обретения независимости балтийскими республиками и Молдовой. И Латвия, и Эстония провозгласили себя независимыми государствами. На повестку дня встал вопрос о международном признании их независимости. Ликвидируются те структуры, которые были питательной средой антиконституционных действий — компартии в этих республиках объявлены вне закона, их собственность национализируется, счета закрываются, а тех лидеров, которые поддерживали переворот, арестовывают.
Здания, захваченные ОМОНом, освобождены, а его деятельность попадает под контроль местных властей. Правительство Эстонии увольняют директоров союзных предприятий, принявших активное участие в перевороте. В Молдове начинается боевая кампания против Приднестровья и Гагаузии. В Кыргызстане продолжается деполитизация государственных предприятий, приступают к национализации имущества КПСС, заводят уголовные дела на тех руководителей КПСС, которые примкнули к ГКЧП.
"Аттантизм" Две республики, отказавшиеся подписать Союзный договор, — Армения и Грузия — тем не менее заняли явно выжидательную позицию. Лишь когда исход сражения стал очевидным, эти республики, пользуясь словами французской пословицы, "поспешили на помощь победе".
Положение в этих республиках не очень отличается от ситуации, сложившейся в Прибалтике или Молдове. Однако, судя по всему, субъективно на республиканском уровне ситуация воспринимается по-разному, поэтому так сильно различаются и выводы. По мнению экспертов, поведение президента Грузии определила в первую очередь его уверенность в том, что проблемы своей республики он сможет решить при любой ситуации в СССР, — в этом его, видимо, убедило долгое невмешательство союзных властей в республиканские дела (иные республики гораздо дороже заплатили за гораздо менее вызывающие действия).
Грузия в итоге оказалась "на расстоянии вытянутой руки" от прямого сотрудничества с ГКЧП. Ее правительство в 14 часов 19 августа призвало население "сохранять спокойствие, порядок и дисциплину". Была достигнута договоренность между президентом Гамсахурдиа и командующим Закавказским военным округом генералом Валерием Патрикеевым о расформировании частей и подразделений Национальной гвардии Грузии. Лидер оппозиционной Национально-демократической партии Георгий Чантурия даже обвинил Гамсахурдиа в "альянсе с самыми реакционными кругами империи".
Свою роль в этом регионе сыграли и особенности политических культур — в частности, их национальная замкнутость. Премьер Армении Вазген Манукян 20 августа откровенно заявил, что пока нет информации, кто возьмет верх — то ли ГКЧП, то ли Ельцин. "Государственные органы Армении должны пока воздержаться от какой-либо определенной точки зрения". Ибо важнее всего, утверждал Манукян, геополитические соображения: "Кто бы ни победил в Москве — главное, как он будет относиться к проблеме Нагорного Карабаха".
Конечно, и Армения, и Грузия смогут воспользоваться крахом старого режима и центристских структур, но одновременно их лидеры понесли огромный моральный ущерб, особенно в глазах российской общественности. Пытаясь как-то сгладить свою вину, Тер-Петросян даже обвинил Горбачева в том, что тот довел страну до военного переворота, и заявил, что Ельцин — это единственный человек, способный на настоящий момент править страной.
Украина и Казахстан, возглавляемые "суверен-коммунистами" Леонидом Кравчуком и Нурсултаном Назарбаевым, также заняли выжидательную позицию. В 16 часов 19 августа Кравчук заявил по украинскому ТВ и радио, что ВС республики "нужно время, чтобы разобраться во всем". Двое суток заседал Президиум ВС Украины, определяя свое отношение к образованию и действиям ГКЧП, но так и не осудил военный переворот. В свою очередь, отстранение Горбачева и введение чрезвычайного положения Назарбаев 19 августа мягко назвал "непредусмотренными Конституцией актами". Лишь к моменту подавления путч был недвусмысленно осужден Казахстаном.
Аморальность и двойственность позиции "суверен-коммунистов" вытекает прежде всего из структуры их власти. Например, на Украине они вынуждены опираться на коммунистов, сохранивших верность имперской идее, и одновременно учитывать мнение оппозиции.
Однако после разгрома путча — "на волне" — в обеих республиках усилилось стремление к независимости от Москвы и отказу от коммунизма. Создание национальной гвардии, контроль над Советской Армией и введение украинской валюты становятся просто-напросто делом завтрашнего дня. Убедить Украину поставить свою подпись под Союзным договором будет теперь очень сложно, если вообще удастся. На чрезвычайной сессии ВС Украины оппозиция предлагает рассмотреть вопрос о выходе республики из состава СССР, о создании вооруженных сил Украины, собственных органов государственной безопасности и правоохранительных органов, о запрещении деятельности КПСС на Украине и национализации ее имущества.
Что касается Назарбаева, то вряд ли его авторитет внутри республики серьезно пострадал — Казахстан все же остается самым спокойным в политическом отношении регионом страны. Для него последствия будут ощущаться прежде всего на уровне Союза: теперь он вряд ли может рассчитывать на роль равного партнера в союзно-российско-среднеазиатском треугольнике (см. "Ъ" N 33 (83)).
Коллаборационизм В тех республиках, где компартии относительно прочно контролировали власть (Белоруссия, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Азербайджан), никакого переворота и не происходило. Как обычно, работали все предприятия, организации и учреждения, а руководители республик ограничились призывами к дисциплине и порядку. Они выполнили все распоряжения хунты, хотя не все официально признали ГКЧП.
Естественно, все это было декорировано соответствующим набором высказываний.
Председатель ВС Белоруссии Дементей в первый день путча заявил, что Горбачев психологически исчерпал себя. "Перестройка, породившая надежды на демократическое возрождение советского общества, зашла в тупик", — такими словами начал Ислам Каримов свое выступление на встрече с партийно-хозяйственным активом Ташкента поздно вечером 19 августа. Находясь в Иране, президент Азербайджана Аяз Муталибов сделал заявление: "Мы приветствуем развитие событий в СССР". Особенно обрадовал азербайджанское руководство тот факт, что чрезвычайное положение введено и для Армении, -его шансы решить карабахскую проблему в свою пользу резко подскочили.
Однако и провал переворота для этих республик мало что изменил: в силу экономической неравноправности они скорее всего подпишут очередной вариант Союзного договора в любом предложенном варианте и будут пытаться решить свои внутренние проблемы за счет союзных субвенций или торговли вокруг цен на сырье. Единственным исключением может стать Белоруссия, где коммунистическое руководство всерьез себя скомпрометировало, а пример некоммунистических соседей кажется сейчас еще более привлекательным.
Что будет с империей и ее обломками?
После провала путча центробежные тенденции в СССР резко усилились: все, что к западу от России, скорее всего, уже никогда не будет в Союзе.
Подписание Союзного договора отложено, будущий Союз суверенных республик все более приобретает черты конфедеративного государства, если не содружества наций. Упорядоченное движение к "обновленному Союзу", осуществлявшееся под руководством триумвирата "Горбачев — Ельцин — Назарбаев", сменил гораздо более хаотичный процесс.
Среднеазиатский регион утратил былую однородность: путч выявил достаточно глубокие противоречия между прокоммунистическими республиками, демократическим Кыргызстаном и переходным режимом Назарбаева, и теперь восстановление "среднеазиатского полюса" невозможно или сложно. Президенту Казахстана теперь будет гораздо сложнее выступать как лидеру всего региона: его "внешний" авторитет все-таки пострадал.
В итоге ситуация складывается так, что какая бы то ни было консолидация может происходить только благодаря доброй воле и усилиям России. После разгрома путча центробежные тенденции внутри республики приостановлены, и Россия вновь становится "единой и неделимой". Борис Ельцин может теперь опираться и на свой личный авторитет, и на силу союзных структур, власть над которыми ему фактически передает Горбачев, и на экономический и интеграционный потенциал республики, и на поддержку демократических сил. А посему все лидеры выжидающих республик вынуждены поддерживать его, снимая с себя моральную вину. И вряд ли в такой ситуации кто-нибудь всерьез будет спорить с тем, что предложит Ельцин.
ИГОРЬ Ъ-БУНИН