В этом году оркестр "Виртуозы Москвы" справляет свое 25-летие. В Большом зале консерватории прошел первый из двух праздничных концертов. Худрук "Виртуозов" Владимир Спиваков не побоялся украсить чествование антиформалистическим сюрпризом а-ля капустник. Рассказывает СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Юбилейный концерт в БЗК трудно представить без свойского конферанса Святослава Бэлзы, шутливых экспромтов на тему "Happy birthday" и знаменитостей в партере. Начало концерта переосмысления закономерностей жанра не обещало. Конферанс был, знаменитости были. После вступительного слова оркестр сыграл ре-минорную симфонию Луиджи Боккерини — с пугающе стремительным темпом в быстрых частях: "Виртуозы" как-никак. Тему виртуозности продолжил молодой трубач Сергей Накаряков, с феноменальной легкостью исполнивший чудовищно сложное соло в "Венецианском карнавале" Жана Батиста Арбана (1825-1889), композитора, которого прозвали "Паганини трубы". Далее было соло Дениса Мацуева в Первом фортепианном концерте Шостаковича — именно такое, какого следовало ожидать от известного пианиста: с оглушительным, бронебойным звуком, полновесными бросками на клавиатуру и спринтерской скоростью. С той же решительностью Денис Мацуев, прежде чем уйти со сцены, поздравил юбиляров неизбежной джазовой импровизацией на тему "Happy birthday".
Но вслед за тем случилась совершенно неожиданная для юбилея вещь — закончили концерт "Антиформалистическим райком". Сочинение это Дмитрий Шостакович начал писать (в стол, разумеется) в 1948 году, когда его самого коснулись печально известные ждановские инициативы в области культуры и искусства. "Раек" — своеобразный способ реагировать на эти самые инициативы. Представьте себе Ахматову, которая на постановление "О журналах 'Звезда' и 'Ленинград'" откликается сатирическими куплетами. Шостакович же отреагировал именно что сатирой — яростной, доходящей до бурлеска, но и довольно горькой. По существу, это кантата (в оригинале для баса, хора и фортепиано), изображающая партсобрание в некоем абстрактном ДК по вопросу о формализме в музыке. С абсурдистскими речами, пародирующими официальную риторику, выступают якобы условные идеологи-музыковеды Единицын, Двойкин и Тройкин, которые на самом деле узнаваемые карикатуры на Сталина, Жданова и "примкнувшего к ним" Шепилова.
"Виртуозы" впервые исполнили "Антиформалистический раек" (в переложении для камерного оркестра) почти десять лет назад. Но теперь были новшества. Во-первых, солировал знаменитый баритон Сергей Лейферкус, известный и прекрасными актерскими способностями, и хорошим чувством юмора. А во-вторых, актерско-пародийную линию решили довести до какого-то тотального масштаба. Судите сами. Для начала на сцену вынесли завешанную красным плюшем трибуну и знамя с профилем вождя. Когда дело дошло до речи Единицына, Сергей Лейферкус приклеил усы, взял в руки трубку и с кавказским акцентом пустился в пространные рассуждения: народные композиторы, будучи реалистами по природе, пишут реалистическую музыку, потому что не могут не писать реалистическую музыку; а антинародные композиторы, будучи формалистами по природе, пишут формалистическую музыку, потому что не могут не писать формалистическую музыку. Хор, до этого момента маскировавшийся под простую публику, сидящую на сцене, с энтузиазмом подхватил туш: "Слава, слава великому Единицыну!" Преобразившись в гаденького Двойкина (усы прочь, надето пенсне), певец озвучил тезисы о том, что музыка должна быть гармоничной и эстетичной, а в кавказских операх должна быть настоящая лезгинка (в оркестре, соответственно, нарочито слащавый мотив, переходящий в лезгинку). Тройкин-Лейферкус, нахлобучив колхозный картуз, с сельским говором и неправильными ударениями (все по партитуре) сбивчиво зачитывал имена "Чайковский, Глинка, Римский-Корсаков". Дальше его "речь" вдается в озорное "Сюита, сюита, соната моя" на мотив "Калинки".
После "Калинки" и музыкальных угроз лагерями особого режима из партера раздалось истеричное: "Вы что себе позволяете? Да по какому праву?" Публика, не знавшая, плакать или смеяться, на мгновение напряглась — пока кричавший не встал, оказавшись артистом Евгением Мироновым. "Вот вы, да, вы,— продолжил правдоподобно голосить актер, обращаясь к Сергею Лейферкусу.— По какому праву вы позволяете себе издеваться над советской музыкой? Что это за безобразие?! Вот, Борис Николаевич, посмотрите, что ж это такое?.."
Борис Ельцин поднялся в ложе и приветственно вскидывал сцепленные ладони, пока двое охранников за руки за ноги вытаскивали актера из зала. Когда восторги несколько утихли, растрепанный и счастливый актер вернулся на свое место, а музыканты продолжили. Под зловещий канкан ("Смотрите здесь! Смотрите там! Пусть будет страшно всем врагам!") на арьерсцене вскидывали ножки танцовщицы, а Владимир Спиваков и Сергей Лейферкус лихо отплясывали на подиуме, сцепившись локтями. Спору нет, дух настолько неомраченного веселья к юбилею в принципе идет. Но если у нас парламентарии напропалую цитируют послевоенный агитпроп, искренне хохотать над настолько безоблачной трактовкой сарказма Шостаковича все-таки трудновато.