"История Центральной и Восточной Европы на протяжении большей части
нынешнего столетия была каким-то
кошмаром, от которого мы сегодня
все еще пытаемся очнуться".
Жак Аттали, New Perspectives Quarterly.
Жизненный путь одного из главных банкиров Европы, одновременно прозаический и полный потрясений, можно при желании уместить в несколько строк служебного досье. Ну что может быть скучнее биографии профессионального финансиста: родился, учился, женился, продвигался по служебной лестнице, не дай Бог, спотыкался на ее виражах, и вот наконец — президент банка. Но Жак Аттали, пожалуй, исключение из правил. Вокруг его имени много разговоров, слухов и даже скандалов. Только за последние два месяца он несколько раз становился героем газетных сенсаций, которые могли бы сломать карьеру кому угодно. Но только не ему. Не похоже, чтобы он даже покачнулся в седле. Что ж, бывает в жизни всякое, но, как любит говорить банкир (правда, по отношению к экономике курируемой им Восточной Европы), "кризис — это уже адаптация, негативная или позитивная".
Банкир-писатель
Начнем с конца. Последняя по времени неприятность настигла Жака Аттали буквально на днях. Банкир, будучи натурой творческой, еще с давних пор подвизался и на литературной ниве. Из-под его легкого пера уже вышли не только 16 опусов по экономике, политике и истории, но и несколько киносценариев и романов-эссе. Не то чтобы они пользовались какой-то особой популярностью, но, согласитесь, не каждый банкир может похвастаться таким творческим багажом. Да и время в перерывах между копанием в банковских делах и отчетах выкроить трудно.
Вообще Жак Аттали не прочь порой отметить, что он скорее писатель, чем банкир. Правда, и эти два занятия он сумел каким-то образом объединить в своих литературных произведениях. Так, в 1985 году он написал биографию основателя Лондонского банка, носящего теперь его имя, cэра Зигмунда Варбурга (Siegmund Warburg). Книге этой, как и многим другим литературным детищам Аттали, немало досталось от критиков. В частности, отмечалось, что опус о Варбурге выдает субъективизм автора в оценке "роли еврейского финансового капитала в Европе".
Но вот последнему произведению Аттали не повезло больше остальных.
В начале мая увидело свет 960-страничное биографическое сочинение, философски озаглавленное "Verbatim". Автор обратился ко временам не столь отдаленным, а потому многим действующим политикам еще памятным — к первой половине 80-х годов. Очевидно, недавнее сокрушительное поражение французских социалистов на парламентских выборах, которое предвещали многие и давно, заставило Аттали поторопиться с подведением предварительных итогов правления его бывшего патрона и покровителя президента Франции Франсуа Миттерана. Нынешний президент ЕБРР с 1981 по 1991 год был помощником и доверенным лицом лидера французских социалистов. Произведение, очевидно, замышлялось как эпопея многотомная, поскольку в первой ее части Аттали осветил события лишь первых пяти лет своего с Миттераном пребывания в Елисейском дворце.
Однако завистники из еженедельника Le Nouvel Observateur, обойдя вниманием литературные достоинства произведения, не поленились подсчитать, что в тексте присутствует 43 заимствования из интервью Франсуа Миттерана лауреату Нобелевской премии Элие Вайзелю (Elie Wiesel). Историку, коим по совместительству считает себя Аттали, конечно, не возбраняется обращаться ко всякого рода вспомогательной литературе, но при этом принято ссылаться на источник. Еженедельник же инкриминировал Аттали, что он представил все мысли и высказывания президента о проблемах семьи, религии, смерти и еврейском вопросе как поведанные лично ему. На истинного интервьюира Аттали сослался лишь трижды.
Однако Жак Аттали уже не раз доказывал, что он умеет держать удар, причем не с помощью ответного "сам дурак", а аргументированно объясняя собственные действия, которые, если прислушаться к его доводам, оказываются вовсе и не такими уж порочными. Правда, на всякий случай президент ЕБРР с присущей ему предусмотрительностью уже объявил частичную мобилизацию своей адвокатской гвардии. Он дал понять через известного парижского юриста Ива Бодло (Yves Baudelot), что обвинения против него, как всегда, выеденного яйца не стоят, а Le Nouvel Observateur за оскорбление словом будет отвечать в суде. Аттали заявил, что Вайзель обо всем был уведомлен им лично еще полгода назад и на все дал согласие, а текст читал и одобрил сам Миттеран. Короче: если некие дотошные писаки хотят рассорить его с давним покровителем, то зря стараются.
Банкир-архитектор
Незадолго до выхода злополучной книги Жаку Аттали пришлось отбиваться от ударов куда более крепких. И связаны они были непосредственно с его деятельностью на посту председателя ЕБРР. Обрушенный прессой на Аттали очередной залп критики был спровоцирован апрельским распоряжением британского министра финансов Нормана Ламонта (Norman Lamont) провести тщательное дознание, на что именно президент ЕБРР тратит львиную долю банковских фондов. Подозрения о том, что не только на поддержку рыночных преобразований в Восточной Европе, были у многих и давно. Уж слишком велики оказались накладные расходы ЕБРР ($183 млн с апреля 1991 по декабрь 1992 года), уж слишком много налетал на своем роскошном персональном самолете президент банка (аренда лайнера съела 8% транспортных расходов ЕБРР, или около $1 млн). Любят в ЕБРР и хорошо повеселиться: рождественская вечеринка в лондонском Grosvenor House Hotel обошлась вкладчикам банка в сумму, которой могло бы хватить на осуществление крупного проекта в Восточной Европе. А всего банк затратил не менее $328 млн только на разного рода "непредвиденные расходы".
Но дело было даже не в веселых happenings, которые время от времени позволяли себе сотрудники лондонской штаб-квартиры ЕБРР. Сама сверкающая зеркалами, убранная дорогими коврами и экзотической зеленью штаб-квартира, которая поражает даже самое искушенное воображение, и вызвала неуемную зависть критиканов, вылившуюся в аудиторскую проверку банковских операций. Еще бы! Целых десять этажей тонированного стекла и розового туфа отражают восходы и закаты солнца над лондонским Сити. Открытие здания состоялось в марте в присутствии самого принца Уэлльского Чарльза. А редкой породы сиенский мрамор уже после завершения отделки, придирчиво подбирая колер, поменяли на каррарский. Им облицованы даже стены бесшумных скоростных лифтов. Самого президента убранство офиса отнюдь не смущает. По его словам, его долг — "создать комфортные условия для служащих, которые компенсировали бы им более низкую зарплату по сравнению с той, которую они могли бы получать в частном секторе".
Кстати, о зарплате. Она все-таки в ЕБРР вполне сносная. Среднее жалованье, рассчитанное с учетом зарплаты секретарш и самых младших клерков, составляет 58 300 ЭКЮ ($72 875) в год. Это больше, чем в госсекторе Великобритании, но, как не преминут вам напомнить в ЕБРР, все же меньше, чем в банке-сопернике — Всемирном. Служащие ЕБРР не платят налогов Соединенному Королевству, зато сам банк взимает подоходный налог (около 10%), который расходуется на финансирование его же операций. Аттали тоже зарабатывает неплохо — в 1992 году на его счет поступило $214 тыс. "чистыми". Как ни обидно, это все же меньше, чем получает за аналогичную работу коллега Аттали из Всемирного банка Льюис Престон (Lewis Preston). Хотя, с другой стороны, это намного больше зарплаты, которой приходится довольствоваться премьеру Джону Мейджору.
В банке на все обвинения фининспекторов отреагировали спокойно: цифр не оспаривали, но не без пафоса поспешили заметить, что "гордятся своим вкладом в дело создания капиталистических экономик в бывшем советском блоке".
Созванный в срочном порядке в конце апреля совет управляющих ЕБРР длился три дня заседаний и три кулуарных ночи. Бурный поток критики, обрушенный на голову Аттали, на его судьбу все же не повлиял. Пообещав в принципе уйти в отставку, президент добавил: "Но не сейчас". По его словам, он не может "оставить свое дитя, пока оно самостоятельно не научится ходить". В заключительной речи, воспользовавшись оставленными ему "родительскими правами", президент предложил программу модернизации созданного им банка и пообещал, что отныне деньги будут расходоваться более рационально.
И, странное дело, не успели поостыть страсти вокруг "архитектурных излишеств" Жака Аттали, как по тому же Лондону поползли нехорошие слухи о главном возбудителе спокойствия и обидчике Аттали — Нормане Ламонте, которому грозит отставка. Говорят, вскрылись какие-то его сомнительные финансовые дела...
Банкир-путешественник
А еще раньше — за две недели до памятного и благополучно завершившегося для Аттали заседания совета управляющих ЕБРР, банкиру вздумалось посетить тогда еще заснеженную Россию. Вообще президент банка — любитель попутешествовать, и его нечасто можно застать на основном рабочем месте. И не стоит уж слишком сильно бранить его за расходы на казенный самолет. Визит в Москву стал 17-м вояжем Аттали с января 1993 года.
Все начиналось хорошо, спокойно и по-московски радушно. Гостя принял премьер-министр Виктор Черномырдин. С тогда еще не освобожденным от курирования села и прочих "отдельных поручений президента" Александром Руцким глава ЕБРР обсудил перспективный проект сотрудничества с Россией даже на тот случай, если референдум, как выразился Александр Владимирович, "даст неожиданные результаты". А затем с легким сердцем можно было приступить и к культурной программе. По дороге к православным храмам Суздаля на старом владимирском тракте Аттали поджидала неожиданность чисто российского свойства. Из двух детищ завода им. Лихачева (известный в народе как "членовоз" участник кортежа Аттали и двигавшийся навстречу ему труженик-грузовичок) ни одно не захотело уступить, а разметка, которая могла бы внести ясность в их отношения, попросту отсутствовала. В результате Аттали оказался в кювете. И он снова достойно вышел из ситуации: смахнув белоснежным платком осколки стекла с окровавленного лица, он пожелал продолжить поездку. Ничего не поделаешь — страсть к путешествиям неуемна.
Банкир-банкир
А еще намного раньше — почти 50 лет назад — Жак Аттали появился на свет в среднепреуспевающей семье евреев-торговцев. Она в том тяжелом 1943 году спасалась от немецкой оккупации под прикрытием корпуса генерала де Голля во французском Алжире. В юности Жак еще метался между чистой наукой, а именно политологией и историей, и бизнесом, к которому усиленно толкали и таки подтолкнули его родители. Правда, в итоге ему удалось объединить и то и другое.
Сначала Аттали поступил в парижский Институт политических исследований, а затем — в Высшую национальную школу управления. Это учебное заведение слывет одним из наиболее привилегированных и престижных во Франции и дало ее политической и финансовой элите немало громких имен. Годы обучения не были потрачены Аттали на одни только бдения в библиотеках. Как утверждают в один голос и друзья, и враги Аттали, именно тогда он и начал с поистине макиавеллевским искусством плести сеть своих интриг.
Постепенно в число поддавшихся его гипнотическому обаянию попали: премьер-социалист при Франсуа Миттеране, нынешний лидер Социалистического Интернационала Пьер Моруа (Pierre Mauroy); бывший госсекретарь США Генри Киссинджер (Henry Kissindger), которого Жак считает "личным другом"; Хорст Тельчик (Horst Teltschik), бывший советником канцлера ФРГ Гельмута Коля по вопросам внешней политики в период проведения напряженных переговоров с СССР об объединении Германии.
Несколько позже в этом ряду появился и сам лидер французских социалистов Франсуа Миттеран. По достоинству оценив деловые качества молодого Аттали, он не только принял его в свою команду, но и сделал доверенным лицом. Их партнерство вступило в новую стадию одновременно с крутыми переменами в Европе: в конце 80-х годов коммунистический блок затрещал по всем швам, и на Западе всерьез задумались о возможных последствиях таких перемен. Жак Аттали, если был и не самым первым, то, во всяком случае, вошел в десятку наиболее активных европейских политиков, озабоченных судьбой Восточной Европы. Во всяком случае, именно у него родился показавшийся тогда многим несбыточным проект создания международного банка для оказания финансовой поддержки рыночным реформам в бывших соцстранах. Аттали был настолько увлечен этой идеей, что вскоре заразил ей и своего патрона. Франсуа Миттеран и стал тем тараном, который "пробил" эту идею в Европе. После довольно длительной подготовительной работы ему удалось убедить других западных лидеров в необходимости создания такой финансовой структуры. Правда, не обошлось без трений с Великобританией. Но Аттали сумел очаровать и Маргарет Тэтчер, чье мнение в этой истории оказалось не последним. В результате было принято компромиссное решение — штаб-квартира ЕБРР разместилась в Лондоне, а пост президента ЕБРР занял ставленник Миттерана Жак Аттали. Однако британские финансисты не угомонились. И при таком раскладе нетрудно объяснить, почему апрельская утечка о "финансовых злоупотреблениях" в ЕБРР имела источником именно британские деловые круги — как говорится, месторасположение штаб-квартиры — величина постоянная, а личность президента — переменная.
Банк был открыт 15 апреля 1991 года с целью инвестировать для начала 10 млрд ЭКЮ в восточноевропейскую экономику (столько удалось собрать Аттали с ведущих стран Запада). Его фонды формировались за счет Комиссии Европейских Сообществ и Европейского инвестиционного банка — эти средства составляют 51% основного капитала ЕБРР. Остальные 49% поступают из США (10%), Японии (8,5%), Канады (3,4%) и за счет взносов стран Восточной Европы и России. Каждая из стран — акционеров ЕБРР (а их число с первоначальных 39 возросло до 53) получила право назначать своих управляющих в руководящем совете.
Первоначально ЕБРР ориентировался в своих инвестиционных проектах на 8 государств. Сегодня число его клиентов достигло 22 — помог развал СССР. И тут президенту банка пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить совет управляющих пересмотреть некоторые уставные положения. Так, первоначально объем средств, которые можно было направлять на финансирование проектов в бывшем СССР, ограничивался 6% уставного капитала ЕБРР. Строго лимитировался и размер целевых инвестиций: 60% — на развитие частного сектора и 40% — государственного. Теперь размер квоты для финансирования проектов в бывшем СССР достиг 40%. Причем, используя свои грандиозные связи в мире бизнеса и не расходуя капитала ЕБРР, к 1 сентября 1992 года Аттали удалось собрать еще около $48 млн, что в принципе позволило бы банку утвердить сверх бюджета еще 173 проекта технической помощи. Удалось добиться президенту и пересмотра позиций по целевым инвестициям. Теперь в основополагающих статьях устава ЕБРР разница между государственным и частным секторами существенно сглажена.
К настоящему времени ЕБРР утвердил 50 проектов на общую сумму $1,5 млрд. Четверть этих денег уже инвестирована. Многие считают — и Жак Аттали в том числе — что к 1994 году банк имеет шанс стать самым крупным кредитором Восточной Европы. Верят в него и многочисленные спонсоры, обещавшие до 1996 года положить на счета ЕБРР еще $3,75 млрд.
Несмотря на обвинения в излишнем идеализме (далеко не все из его коллег с оптимизмом смотрят на происходящие в Восточной Европе метаморфозы), Аттали с уверенностью отмечает, что в результате реформ перемены к лучшему уже произошли в Чехии, в Словакии, в Польше, в Венгрии, да и в России тоже.
Не потерял Аттали веры в лучшее капиталистическое будущее социализма и после обвальной критики его деятельности в апреле этого года. С присущим ему философским взглядом на жизнь он склонен рассматривать происходящие ныне в Европе перемены в социокультурном контексте. Он считает, что человечество нуждается в согласии — правда, оно должно не только мечтать о будущем, но и научиться бояться тех опасностей, которые могут его поджидать в XXI веке, если этого согласия не будет.
ГЕОРГИЙ Ъ-БОВТ, НАТАЛЬЯ Ъ-КАЛАШНИКОВА