премьера кино
На московские экраны вышла биографическая сказка Тима Бертона "Крупная рыба" (Big Fish). Не все согласятся, что это лучшая работа мастера, однако несомненно, что он реабилитировался после "Планеты обезьян", по крайней мере в глазах ЛИДИИ Ъ-МАСЛОВОЙ.
В "Крупной рыбе" человека с цветочной фамилией Блум и характерным для героев Бертона именем Эдвард играет отнюдь не Джонни Депп, на чьем лице лежит печать осведомленности о грустной стороне жизни. Здесь больше подходит лучезарный Эван Макгрегор, чья неисправимо добрая и наивная физиономия сразу вызывает у тебя какое-то дурацкое умиление, от которого трудно отделаться и на протяжении фильма, и долгое время после, а когда оно наконец проходит, хочется вернуть его обратно. Такая просветленная интонация "Крупной рыбы" дает основания сравнивать ее героя с блаженным Форрестом Гампом, однако Эдвард Блум пусть ненамного умнее, но значительно обаятельнее.
Хотя в начале он предстает довольно вздорным и эгоистичным старикашкой (Альберт Финни), который весь фильм лежит, как рыба на берегу, и хватает ртом воздух. Можно, конечно, написать прямо, что он медленно умирает от рака, но к тому, что происходит с героем в конце, слово "смерть" мало подходит. Так же мало, как слово "жизнь" подходит к его воспоминаниям, в которых все вранье от первого до последнего слова. Вот младенец выпрыгивает из материнского чрева и скользит по больничному полу, как непригорающий утюг из рекламного ролика, который никто не в силах остановить. Старшеклассник выигрывает футбольный матч, конкурс школьных научных открытий, выносит песика из горящего дома, облагораживает терроризировавшего город великана, уезжает из маленького родного города в большой и попадает практически в рай — город-мираж, все жители которого ввиду необычайной мягкости травы ходят босиком, а ненужные ботинки развешивают на веревочке. Не укоренившийся в раю человек-цветок три года работает в цирке не за деньги, а за информацию о любимой девушке, чье сердце покоряет, обагрив кровью десять тысяч нарциссов, высаженных у нее под окном. Счастливый жених, получив повестку, идет служить в армию и десантируется прямо на концерт корейской военной самодеятельности, когда певица с двумя общими ногами, но и с двумя разными туловищами поет о том, что ей нужен "дважды мужчина".
Все это старый Эдвард Блум рассказывает своему противноватому недоверчивому сыну (Билли Крудап), с детства ненавидящему папашины бредни хуже рыбьего жира. Но сыновне-отцовские отношения в "Крупной рыбе" неинтересны в силу своей реалистичности — это такая невзрачная рамочка, оттеняющая великолепие картинок, нарисованных безудержным воображением героя. В общем-то неважно, кто кого в итоге переупрямит: сын, исповедующий журналистскую честность, заставит отца сознаться во вранье и заткнуться, или отец перевербует сына в фантазеры. Разумеется, второе неизбежно, как восход солнца, заглядывающего в освещенную синеватым мертвенным светом больничную палату именно в тот момент, когда в сыне наконец пробуждаются гены вранья и он довольно умело для начинающего рассказывает отцу байку про его побег из больницы. В общем-то вся "Крупная рыба" и есть история побега от действительности. Эдвард Блум мечет, как икру, выдумку за выдумкой, превращая обыденные события из удачно, можно даже сказать, образцово сложившейся жизни простого американского человека в сказочные приключения. Тем самым гражданин, идеально вписавшийся в социум и заглотивший все приманки, которыми общество соблазняет отдельную личность, одним лишь усилием фантазии превращается в скользкую рыбу, которую мир ловил, но не поймал.