На Netflix вышел фильм «Думаю, как все закончить» — третья режиссерская работа Чарли Кауфмана, автора сценариев таких картин, как «Быть Джоном Малковичем», «Вечное сияние чистого разума» и «Адаптация». Юлия Шагельман радуется его впечатляющему возвращению после пятилетнего перерыва.
Из психологической драмы, истории конца одного романа, фильм превращается чуть ли не в хоррор
Фото: Netflix
Из психологической драмы, истории конца одного романа, фильм превращается чуть ли не в хоррор
Фото: Netflix
«Я думаю, как все закончить» — с этой фразы главной героини (Джесси Бакли) начинается фильм. Как зовут эту молодую женщину? Сначала она, кажется, Люси, потом Луиза, Лучия, а в какой-то момент, к собственному, уже нескрываемому удивлению, Эми — ее имена и профессии на протяжении 134 минут картины будут постоянно меняться, так же как цвет ее пальто, шарфа, полосатого свитера под ним. То она студентка-биолог, изучающая вирус бешенства, то физик, то официантка, а в какой-то момент, за полчаса до финала, она вдруг оборачивается кинокритиком и разбирает фильм Джона Кассаветеса «Женщина под влиянием». На самом деле это дословный пересказ рецензии, написанной легендарной Полин Кейл для журнала The New Yorker в 1974 году, но любой кинокритик, досмотревший до этого эпизода, рискует почувствовать себя Гертрудой из «Гамлета», потому что режиссер направил глаза прямо в его душу, и в ней, конечно, не без черных пятен.
Ее бойфренд (Джесси Племонс) всегда Джейк, всегда хороший парень, умный, внимательный, интересующийся ее делами. Вот только она не помнит, сколько они встречаются. Месяц? Шесть недель? Нет, кажется, уже семь. Пусть будет семь. Первым зимним днем, когда снег, который будет сыпать все сильнее и гуще, пока не превратится в настоящую метель, он везет ее знакомиться с его родителями (Тони Коллетт и Дэвид Тьюлис), которые живут на ферме, где-то в сельской глуши. В машине они будут говорить о погоде, Уильяме Вордсворте, мороженом, мюзиклах, трактате Ги Дебора «Общество спектакля», эссе Дэвида Фостера Уоллеса о телевидении, собственном детстве, родителях, о том, действительно ли Муссолини наладил железнодорожную систему в Италии или приписал себе заслуги предшественников, и о том, как звучит песня «Baby, It’s Cold Outside» в эпоху «новой этики». Диалоги накладываются на нескончаемый внутренний монолог героини, которая все это время думает, как все закончить: в первую очередь — и это на поверхности — отношения с Джейком, но, возможно, еще и поездку, зимнюю дорогу, неостановимый поток мыслей в голове, саму жизнь.
Сцены в родительском доме, с одной стороны, полны узнаваемой, знакомой практически каждому, почти непереносимой неловкости, часто сопутствующей семейным сборищам (особенно когда ты на них не совсем еще свой), с другой — их сопровождает ощущение трудно определимой тревоги. Уже не только Люси / Луиза, но и родители Джейка меняют обличья, возрасты и речь, а события, о которых говорят персонажи, двоятся и ускользают. Психологическая драма, история конца одного романа, превращается чуть ли не в хоррор, жутковатую сказку о девочке, заблудившейся в снегу и угодившей в домик ведьмы. И как часто бывает со страшными сказками, моментами очень хочется отвернуться от экрана, но сделать это невозможно: в странную зыбкую реальность фильма затягивает, как в водоворот.
В основу «Думаю, как все закончить» лег одноименный роман канадского писателя Иэна Рейда, но об этом легко забыть — настолько концентрированно кауфмановским вышел фильм. Здесь собраны все характерные для него топосы: мотив двойничества, исследование хитросплетений беспокойного разума, пребывающего в вечном конфликте с простыми желаниями тела, интеллектуальные головоломки, огромный культурный массив, в котором философские трактаты и работы по физике соседствуют с мюзиклом «Оклахома!» и фильмами Роберта Земекиса, переработанный, переосмысленный и превращенный в коллекцию сюрреалистических образов. Да и сама главная героиня — характерная для фильмов Кауфмана manic pixie dream girl, «чудная девчонка», но здесь она впервые становится протагонисткой и рассказчицей, пусть и ненадежной, но собственной истории, со своими собственными мыслями, желаниями и страхами, а не просто плодом игры мужского воображения.