премьера кино
В первом американском фильме француза Мэтью Кассовица "Готика" (Gothika) оскаровская лауреатка Хэлли Берри играет сумасшедшего психиатра, а Пенелопа Крус на подтанцовках — ее пациентку, помогающую вывести на чистую воду двух извращенцев. Умение обеих звезд элегантно носить смирительные рубашки оценила ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.
Фильм Кассовица пропитан угрюмой пенитенциарной эротикой: в первом же кадре героиня Пенелопы Крус, отсиживающая за убийство отчима, рассказывает тюремному психиатру (Хэлли Берри) в крайне цветастых выражениях ("Он разорвал меня, как бумагу, он раскрыл меня, как цветок боли"), как ей является дьявол и насилует, насилует, насилует ее. Докторша, верящая в науку и категорически отрицающая существование привидений, относится к россказням скептически — до тех пор, пока сама вдруг не просыпается в одной из камер, в каких сидят ее пациенты. Что именно привело ее сюда, она не помнит, но бывшие коллеги уверяют, будто она подозревается в убийстве своего мужа, директора психушки. Муж этот, надо сказать, с самого начала кажется престранным, особенно в сочетании с красавицей-женой, которую он значительно превосходит по возрасту и весу. Однако держится с нею крайне самоуверенно и повелительно — в частности, дает советы в обращении с трудной пациенткой, которые неловко оспаривать после аргументации типа: "Я вижу вас обеих, значит, я бог".
С другой стороны около героини постоянно шьется обходительный сослуживец (Роберт Дауни-младший), и поначалу вроде бы авторы фильма соблазняют обещанием любовного треугольника, бросая тень подозрения на персонажа Дауни, обиженного категорическим отказом чужой жены. Но эта сюжетная приманка оказывается фальшивой, ибо на первый план вскоре выходит призрак изнасилованной и убитой четыре года назад девушки, которая является героине и дает ей ценные показания, прежде всего служащие ключом к разгадке слова "Not Alone" — на затуманенном плексигласе камерной двери, кровью на стене, колюще-режущими предметами на теле подозреваемой. Не без помощи привидения ей удается сбежать из тюрьмы и проникнуть в подвал одного дома, где обнаруживается широкая кровать с наставленной на нее видеокамерой. Записи на пленке заставляют по-новому взглянуть на некоторых действующих лиц "Готики". Правда, к этому моменту интерес к личности виновных успевает несколько угаснуть из-за скучной 40-минутной беготни Хэлли Берри по тюремным коридорам, в ходе которой она не упускает возможности показать из-под тюремного клифта то плечико, то коленочку, а то и почти целую спину.
Сам режиссер, прочтя сценарий, подумал то же самое, что и любой терминологически аккуратный человек на его месте: "Все это очень мило, но при чем же здесь готика?" Но поскольку название зазывное и где-то даже модное, господину Кассовицу пришлось подводить под него теоретическую базу: "Когда ты снимаешь готический фильм, места действия как бы не существует: таких тюрем не бывает в реальности, это свой особый мир — и это-то и есть готика". То есть для режиссера "готика" — синоним мракобесия или, выражаясь слогом БСЭ, "прибежище болезненной мистики и стилизаторства". Впрочем, мистика могла бы быть и более болезненной, а стилизаторство, которое сводится к использованию синенького скромного фильтра, перебоям с электричеством и выпархивающим откуда ни возьмись совам, менее убогим.