В возрасте 77 лет умер Морис Пиала, единственный с 1966 года французский режиссер, завоевавший Золотую пальмовую ветвь Каннского фестиваля.
Ровесник режиссеров "новой волны", он опоздал влиться в ее ряды. Отказавшись от карьеры живописца, Пиала поставил свой первый полнометражный фильм "Обнаженное детство" (L`Enfance nue) только в 1967 году. Снимал мало, всего 10 фильмов за 35 лет, но одного присутствия этого угрюмого, одинокого и сильно пьющего бородача было достаточно, чтобы придать французскому кино значительность. Если к режиссуре применимо понятие "моральный авторитет", то таким авторитетом был как раз Пиала, единственный после Жан-Люка Годара бескомпромиссный философ движущихся картинок, убежденный натуралист и последний великий метафизик одновременно.
Но, как всегда, нет пророка в своем отечестве. Казалось бы, французы должны на руках его носить: шутка ли, именно он вернул на родину кинематографа самую престижную в мире кинонаграду за фильм "Под солнцем сатаны" (Sous le soleil de Satan, 1987). Однако зал каннского Дворца фестивалей встретил в 1987 году решение жюри улюлюканьем. Пиала ответил со сцены непристойным жестом: "Если вы меня не любите, то я вас тоже не люблю". Такого не прощают.
"Под солнцем сатаны" — экранизация романа католического писателя Бернаноса о провинциальном священнике, чей дух и тело испытывают неодолимые искушения, но который оказывается способен свершить чудо; один из двух экскурсов режиссера в историю. Вторым стал "Ван Гог" (Van Gogh, 1990), самый необычный байопик в истории. Пиала снимал Ван Гога без котурнов, без пафоса, без романтической ауры. Фильм казался невозможным репортажем из XIX века: странный человек болтал о пустяках с обитателями деревушки Овер, ходил в бордель, девицы и клиенты которого распевали песни парижских коммунаров, и ни с того ни с сего пускал себе пулю в сердце. Но фирменные планы-эпизоды Пиала, сами движения камеры, словно загонявшей героя в угол, создавали ощущение невыносимой обыденности, смертоносной повседневности.
Ван Гог был родным братом привычных героев Пиала, пессимиста, который, по словам Изабель Юппер, "делал из своего отчаяния фильмы". Классик-маргинал, он снимал фильмы о маргиналах: рабочих, надеющихся, что хотя бы их дети выбьются в люди ("Сначала получи аттестат" (Passe ton bac d`abord...), 1978); парнях из пригородов, незаметно для самих себя и необратимо пошедших по кривой дорожке ("Лулу" (Loulou), 1980); 16-летней девице, кочующей в поисках любви из одной койки в другую ("За нашу любовь" (A nos amours), 1983); полицейских из затрапезного комиссариата, становящихся неотличимыми от своих "клиентов" ("Полиция" (Police), 1985); разведенных супругах, лелеющих свой повседневный ад ("Малец" (Le Garcu), 1995).
Самые избалованные звезды французского кино Жерар Депардье, Изабель Юппер, Софи Марсо, Сандрин Боннер с каким-то радостным мазохизмом натягивали на себя обноски героев Пиала и терпели его безжалостную манеру работы с актерами: выматывающие дубли эпизодов, в которых вроде бы ничего не происходит, полуимпровизированные диалоги, порой, говорят, и откровенную грубость. А на экране происходило чудо: безнадежная и жестокая жизнь внезапно озарялась невозможной надеждой на лучшее, более того, уверенностью в том, что люди достойны лучшего. Возможно, Пиала был последним великим режиссером, который вслед за Росселини, Ренуаром и Кассаветисом был уверен: жизнь — далеко не кино, но кино — это и есть жизнь.
МИХАИЛ Ъ-ТРОФИМЕНКОВ