Допрос Алексея Улюкаева

В понедельник на заседании по делу бывшего министра экономразвития Алексея Улюкаева был допрошен сам подсудимый. Господин Улюкаев обвиняется в вымогательстве и получении взятки в размере $2 млн от главы «Роснефти» Игоря Сечина за одобрение покупки 50,08% акций ПАО «Башнефть». Суд решил не вызывать в пятый раз на допрос свидетеля Игоря Сечина, который не смог прийти по прошлым повесткам, и не зачитывать данные им ранее показания. Алексей Улюкаев не признал свою вину и назвал задержание 14 ноября 2016 года спланированной провокацией. “Ъ” приводит полный текст его показаний в суде: допроса адвокатом, прокурором и судьей.

Часть 1. Ответы на вопросы адвоката

Аудиозапись допроса:

(Адвокат Тимофей Гриднев)

— Алексей Валентинович, вам понятно предъявленное обвинение, которое вам выдвинуло предварительное следствие?

(Подсудимый Алексей Улюкаев)

— Да, мне понятно предъявленное обвинение.

— Скажите, пожалуйста, вы признаете себя виновным?

— Нет, не признаю.

— Тогда я хотел бы задать вам несколько вопросов по существу предъявленного обвинения. Первый вопрос: когда и кем вы были назначены на должность министра экономического развития Российской Федерации (РФ).

— Уважаемый суд, я прошу вас дать мне пользоваться заметками.

— Да, пожалуйста, это ваше право.

— Предоставите мне, пожалуйста? Это мое требование. На должность министра экономического развития я был назначен указом президента РФ 24 июня 2013 года №572. Освобожден от этой должности также указом президента РФ, указом №606 от 15 ноября 2016 года.

— Алексей Валентинович, поясните суду, что входило в ваши должностные обязанности как министра экономического развития РФ.

— В мои должностные обязанности как министра экономического развития входило, исходя из положения о министерстве, утвержденного к исполнению правительством РФ, общее руководство министерством, представление во взаимоотношениях министерства РФ, я нес персональную ответственность за выполнение возложенных на министерство полномочий и реализацию государственной политики в установленной сфере деятельности.

— Поясните, когда и кем было принято решение о приватизации ПАО «Башнефть» и какая роль в подготовке приватизации данной компании возлагалась на Министерство экономического развития РФ?

— 1 февраля 2016 года президент РФ провел совещание с участием основных представителей экономического блока правительства, администрации президента, на котором обсуждались вопросы приватизации ряда крупных объектов, в том числе и приватизация акций компаний «Башнефть» и «Роснефть». По результатам этого совещания, рассмотрения на нем, было дано поручение правительства РФ, подписанное председателем правительства Медведевым, и на основании этого поручения мы начали подготовку приватизации ПАО «Башнефть». Для этой цели, в соответствии с приказом министерства экономического развития, который был принят еще при одном из моих предшественников, был организован тендер по подбору организации-агента, на которую возлагались задачи представлять РФ в организации и проведении этой сделки. Сейчас я не могу перечислить всех участников этого тендера, но это был широкий круг юридических лиц — важнейших игроков на этом рынке. Тендер проходил в два этапа, как это обычно делается: первый этап был технический, в процессе которого проходил отбор в соответствии с техническими и иными параметрами конкурсантов, а в течение второго этапа рассматривалось предложение о цене предлагаемых услуг. По итогам первого этапа ценовое предложение рассматривалось трех организаций: это «ВТБ Капитал», это Credit Suisse и это АО «Сбербанк КИБ», они все предложили одинаковую сумму, а именно 1% от той суммы которую приобретала в бюджет РФ от данной сделки, поэтому в соответствии с правилами, если предложены одинаковые суммы, рассматриваются результаты первого этапа, то есть технические условия. По всем показателям технических условий лидировала компания «ВТБ Капитал». В связи с этим было подготовлено распоряжение правительства, которое было выпущено 15 июня 2016 года, распоряжение №1221, на основании которого «ВТБ Капитал» был привлечен в качестве агента, на которого в том числе распространялись обязанности по проведению оценки стоимости данного пакета акций, определению наиболее выгодного способа реализации, а также решение иных вопросы, связанных с этой сделкой. В середине июля того же 2016 года Росимущество заключило с «ВТБ Капитал» агентский договор. В рамках выполнения обязательств по агентскому договору «ВТБ Капитал» разослал всем заинтересованным лицам предложения об участии в приватизации ПАО «Башнефть» с целью установления потенциальной заинтересованности инвесторов в приобретении данного актива. Такое предложение было отправлено примерно в два десятка организаций — крупнейших участников энергетического рынка, в том числе и в ПАО «Роснефть». В дальнейшем «ВТБ Капитал» привлек специальную оценочную организацию, а именно Ernst & Young, которая определила рыночную стоимость пакета акций ПАО «Башнефть», определила его... Успеваете, не слишком быстро? В диапазоне определила от 297,1 млрд руб. до 314,6 млрд руб., считая справедливую цену как среднее арифмитическое между этими двумя величинами. Агентом был также предложен способ приватизации, а именно продажа всего пакета стратегическому инвестору.

— Поясните, пожалуйста, проводили ли вы совещание в министерстве с руководителями профильных подразделений, а также представителями агента по вопросам приватизации ПАО «Башнефть» и критериям отбора потенциальных инвесторов?

— В большинстве случаев вопросы решались в рабочем порядке, как это принято. но вот после того, как с «ВТБ Капитал» был заключен агентский договор, то есть около второй половине июля 2016 года, я провел совещание, на котором присутствовали в том числе руководители Росимущества господин Пристансков, представители компании ПАО «Башнефть» во главе с господином Корсиком, представители агента — компании «ВТБ Капитал», а также сотрудники министерств экономического развития. И обсуждались как раз основные вопросы приватизации ПАО «Башнефть». При этом отбор потенциальных инвесторов являлся обязательством агента, «ВТБ Капитал» должен был определиться с соответствующими критериями. На данном совещании я высказал лишь свою позицию о том, что нежелательно участие иностранных инвесторов, поскольку речь шла о реализации стратегического актива.

— Что вам известно об обращении ПАО «Роснефть» к президенту РФ по вопросу участии данной компании в приватизации ПАО «Башнефть»?

— Об этом обращении мне стало известно в связи с тем, что в наш адрес, в адрес министерства экономического развития, поступило поручение правительства РФ, подписанное вице-премьером правительства Дворковичем, от 27 июля 2016 года. в котором предписывалось представить предложения с проектом доклада президенту РФ, исходя из нецелесообразности участия в процессе приватизации компаний, прямо или косвенно контролируемые государством. И из этого поручения выяснилось, что данное поручение было подготовлено именно в связи с обращением исполнительного директора ПАО «Роснефть» Сечина, который последний просил президента РФ согласовать возможность участия ПАО «Роснефть» в приватизации ПАО «Башнефть» и дать поручение правительству включить ПАО «Роснефть» в перечень потенциальных инвесторов. На данном обращении у нас резолюция президента РФ: «Рассмотреть». И мы стали работать в рамках этого поручения.

Вы знаете, до настоящего времени не совсем понимаю, в чем был смысл этого обращения, я имею в виду обращение исполнительного директора компании «Роснефть» к президенту РФ.

Ведь Роснефть была официально уведомлена агентом правительства, компанией «ВТБ капитал» о том, что она включена в перечень инвесторов наряду с другими участниками. С другой стороны, надо иметь в виду, что обращения с предложениями о порядке отбора инвесторов, уточнения критериев, поступали в адрес президента и правительства РФ и от иных участников, которым было направлено соответствующее предложение, от таких участников, как АО «Независимая нефтяная компания», от ЗАО «Татнефтегаз», от Российского фонда прямых инвестиций и от Республики Башкортостан. И примерно так же мы готовили соответствующие предложения в рамках поступавших поручений.

— Поясните, пожалуйста, какое заключение было дано Министерством экономического развития РФ вот по тому поручению правительства, которое вы получили ввиду обращения президента ПАО «Роснефть» к президенту РФ? Это вот поручение от 27 июля 2016 года.

— В рамках этого поручения, соисполнителями были также по нему министерство энергетики и Росимущество, мы получили заключения от указанных ведомств — Министерства энергетики РФ и Росмущества — а также от агента правительства «ВТБ Капитал». Кроме того, в адрес министерства экономического развития поступило также письмо ПАО «Роснефть» за подписью главного исполнительного директора Игоря Сечина с изложением позиции касательно его участия в приватизации ПАО «Башнефть».

Выводы, которые содержались в направленных нам заключениях, были противоположными.

Министерство энергетики РФ считало, что участие ПАО «Роснефть» как компании, которая косвенно контролируется государством, для реализации имущества, которое находится в федеральной собственности, нецелесообразно. Росимущество РФ, а также компания «ВТБ Капитал», агент правительства, пришли к выводу, что законодательных ограничений участия ПАО «Роснефть» в приватизации ПАО «Башнефть» не установлено. Позиция ПАО «Роснефть», исходя из их письма, состояла в том, что закон о приватизации предусматривает ограничение только для юридических лиц, в уставном капитале которых доля РФ превышает 25%, а в ПАО «Роснефть» доля прямого государственного участия была меньше 1%. Изучив и сравнив эти позиции, мы пришли к выводу, что правильным в данном случае следует считать заключение Росимущества, согласно которому приватизация ПАО «Башнефть» осуществлялась на основе распоряжения правительства РФ от 15 июня 2016 года № 1221 в целях, я цитирую сейчас распоряжение, «создания условий для привлечения инвестиций, стимулирования развития фондового рынка, модернизации и технологического развития экономики». Закон о приватизации, а именно ст.3 закона 178-ФЗ устанавливает, что на такие отношения его действие не распространяется. Далее в заключении Росимущества был сделан вывод, что установление в данном случае любых критериев, в том числе и на участие в приватизации ПАО «Башнефть» компании, которая прямо или косвенно контролируется государством, возможно на основании отдельного нормативного акта правительства РФ. В отсутствие подобных актов никаких препятствий для участия ПАО «Роснефть», как и других контролируемых государством компаний, не имеется. Замечу, что среди тех компаний, которым были направлены предложения об участии, кроме ПАО «Роснефть», были также иные компании, которые прямо или косвенно контролировались государством, а именно Российский фонд прямых инвестиций, «Татнефть», «Газпром нефть» и иные. Поэтому именно так, в соответствии с заключением Росимущества, мы и сформулировали и окончательный вывод на докладе президента РФ и правительства РФ от 10 августа 2016 года.

— Скажите, пожалуйста, в процессе работы и в процессе вычитки соответственно вашего доклада вы какие-либо изменения в этот проект доклада президенту и правительству РФ вносили, и если вносили, то какие и по каким причинам?

— По установленному порядку проект доклад готовится в профильном подразделении министерства, и ,естественно, поступает министру для окончательной сверки. И я всегда, занимая соответствующий пост, внимательно читав подобные документы, вносил в них и стилистической преднаправленности изменения, и именно сущностного характера, исходя из понимания своей компетенции, понимания ситуации и того факта, что я как руководитель ведомства, подписывая этот документ, несу за него полную ответственность. Что касается указанных проектов доклада, то, насколько я помню, мной были сделаны отдельные стилистические, редакционные правки и, кроме того, я исключил несколько абзацев, которые были сформулированы в проекте, именно по причине неочевидности сделанных в них выводов, а также в связи с тем, что эти выводы выходили за рамки конкретного поручения правительства РФ от 27 июля 2016 года, в соответствии с которым мы и работали.

— Поясните, пожалуйста, высказывали ли вы публично в СМИ, если да, то когда, мнение о том, что ПАО «Роснефть» не может участвовать в приватизации ПАО «Башнефть».

— Да, высказывал. В начале августа 2016 года в интервью ряду средств массовой информации я заявлял, что считаю ПАО «Роснефть» ненадлежащим покупателем акций ПАО «Башнефть», и участие этой компании нецелесообразно, имея в виду, что ПАО «Роснефть» хоть не напрямую, но косвенно контролируется государством через АО «Роснефтегаз». И достаточно изучить прессу того времени, а выдержки из нее приведены в следственном деле, что я был не одинок среди сотрудников правительства РФ и администрации президента РФ в этом убеждении, в частности, о такой нецелесообразности говорили и первый вице-премьер Шувалов, и вице-премьер Дворкович, заместитель руководителя администрации президента Песков, помощник президента по экономическим вопросам Белоусов, министр энергетики Новак и иные государственные служащие высокого ранга.

Кроме того, хочу еще дополнительно пояснить суду, что как специалист в области экономики, я считал и сейчас считаю, что участие компаний, прямо или косвенно контролируемых государством, будь то ПАО «Роснефть» или иная компания, в приватизации государственного имущества нецелесообразно, поскольку оно не соответствует духу закона о приватизации государственного имущества, той цели, которая ставится перед сделками в области приватизации по повышению эффективности производства, изменению структуры собственности и пополнения фискального баланса государства.

Но одно дело мое мнение как специалиста, и совсем другое дело, мои действия в правовой плоскости, как руководителя соответствующего, ответственного за эту процедуру в ведомстве. И какое бы у меня не было мнение, существует законодательство, которое регулирует приватизацию в РФ. Если оно такой возможности, а именно возможности в отдельных случаях компаниям, которые прямо или косвенно контролируются государственными, участвовать в приватизации не исключает, то никто, и я в том числе не мог игнорировать или нарушать требования законодательства РФ. Именно на это я указал в тех докладах президенту и правительству РФ, которые были подготовлены, и сообщил в дальнейшем средствам массовой информации в своих интервью.

— Как вы пояснили суду, что внести дополнительный критерий можно было на основании отдельного акта правительства, а следующий вопрос мой такой: а вот исходя из ваших полномочий министра экономического развития вы обладали правом по собственной инициативе внести на рассмотрение правительства РФ такой проект распоряжения, в том числе устанавливающий, например, дополнительный критерий для компаний, участвующих в приватизации ПАО «Башнефть»?

— Да, исходя из полномочий министра, я мог подготовить соответствующий проект акту правительства: постановления, распоряжения, предусматривающий установление дополнительных ограничений для участия компаний, которые прямо или косвенно контролируются государством для участия в приватизации ПАО «Башнефть».

— Скажите, пожалуйста, вот в вашей деятельности, связанной с приватизацией ПАО «Башнефть», проекты такого доклада готовились в вашем министерстве и вносились ли они в правительство РФ?

— Нет такие проекты не готовились и не вносились в правительство.

— Давали ли вы кому-нибудь из сотрудников министерства или руководителей профильныхподразделений задание подготовить такие проекты правительственных актов, которые бы ограничивали участие компаний в приватизации ПАО «Башнефть».

— Нет, заданий такого рода я не давал.

— Обладало ли министерство экономического развития РФ полномочиями приостановить или отменить приватизацию ПАО «Башнефть»?

— Нет, такими полномочиями министерство экономического РФ развития не обладало, поскольку решение о проведении приватизации того или иного объекта государственного имущества принимается на основе решения правительства РФ. Поэтому полномочий отменить или приостановить их выполнение у министерства не было.

— Скажите, а правительство выносило когда-либо какие-либо распоряжения о приостановлении приватизации ПАО «Башнефть».

— Нет, никаких распоряжений о приостановлении приватизации ПАО «Башнефть» правительство не выносило, не устанавливало. После нашего доклада 19 августа председатель правительства Медведев дал поручение №49-86 дополнительно проработать способ продажи акций ПАО «Башнефть», имея в виду направление развития компании, изменение структуры акционеров, а также текущую оценку стоимости компании. Это, конечно, не может рассматриваться как приостановление приватизации, поскольку председатель правительства в соответствии со своими полномочиями дал указание дополнительной проработки определенных вопросов. Мы направили соответствующий запрос агенту — банку, то есть, компании «ВТБ Капиталу» на доработку с учетом поставленной задачи. После выполнения поручения мной был подготовлен доклад, который 19 сентября 2016 года был направлен правительству РФ. В нем, в частности, рассматривалось сокращение тех потенциальных инвесторов, которым были направлены предложения от «ВТБ Капитал», а именно Российский фонд прямых инвестиций, «Независимая нефтяная компания», Республика Башкортостан, ЗАО «Татнефтегаз» об изменении критерия отбора, вопросу о способах продажи акций, их стоимости.

— Вот в данном докладе, который вы подготовили, поднимался ли вопрос об участии ПАО «Роснефть» в приватизации ПАО «Башнефть»? Который был подготовлен на поручение от 19 августа 2016 года.

— Нет, в этом докладе этот вопрос не поднимался, поскольку он был достаточно подробно рассмотрен в предыдущем докладе председателю правительства.

— Скажите, когда и при каких обстоятельствах было принято решение о приватизаций акций ПАО «Башнефть» компанией ПАО «Роснефть».

— 30 сентября 2016 года по поручению правительства РФ мной было проведено рабочее совещание с целью определения заинтересованности инвесторов в приобретении пакета акций ПАО «Башнефть». В этом совещании приняли участие представители агента «ВТБ Капитал», которые сообщили нам, что на текущую дату, 30 сентября, было получено только одно юридически обязывающие предложение, а именно предложение от ПАО «Роснефть» о приобретении акций ПАО «Башнефть» по цене 329 млрд 690 млн руб., что означало существенную премию к рыночной стоимости акций, и даже значительно превышало цену, которая была приведена в отчете «ВТБ Капитал» на основе оценки, сделанной компанией Ernst & Young. В этих условиях агент «ВТБ Капитал» рекомендовал Росимуществу реализовать пакет акций ПАО «Башнефть» в пользу ПАО «Роснефть», ввиду наличия единственного юридически обязывающего предложения и крайне выгодной цены, а также ввиду того, что происходит приватизация 19,5% самой компании «Роснефть», и поэтому успешное заключение сделки по приватизации «Башнефть» принесет пользу с этой точки зрения. Основываясь на рекомендациях агента 6 октября 2016 года я направил в правительство доклад с просьбой дать поручение на реализацию сделки по продаже контрольного пакета акций ПАО «Башнефть» в пользу ПАО Роснефть. Кроме того, в связи с предстоящей приватизацией 19,5% акций ПАО «Роснефть», которая неотъемлемо связывалась с предшествующей сделкой, в докладе особо указывается, что одобрение сделки по приватизации ПАО «Башнефть» позволит в последующем эффективнее реализовать акции ПАО «Роснефть» среди профильных инвесторов с учетом возникающего синергетического эффекта для обеспечения максимального объема поступлений в федеральный бюджет. Хочу пояснить суду, что приватизация 19,5% акций ПАО «Роснефть» была крайне важна, так как денежные средства от продажи этого пакета учитывались в исполнении федерального бюджета на 2016 год, который, напомню, сводился с высоким дефицитом, и реализация этой сделки помогла бы существенно снизить этот дефицит. В связи с этим в мае-июне 2016 года президентом РФ было выдано поручение главному исполнительному директору компании Сечину организовать подготовку приватизации 19,5% акций ПАО «Роснефть», исходя из необходимости поступления средств в бюджет до конца 2016 года, а правительству РФ и министерству экономического развития оказать содействие в приватизации и обеспечить соответствующий контроль. В данном случае, поясню, президент РФ не мог возложить на министерство экономического развития непосредственно подготовку приватизации 19,5% акций ПАО «Роснефть», поскольку ПАО «Роснефть» не являлась впрямую государственной компанией — государство не владело напрямую этими акциями, а владело ими через АО «Роснефтегаз», поэтому Росимущество не могло выступать продавцом данных акций, и Минэнергоразвития имело возможность лишь оказывать какую-то помощь методологического характера и контролировать данный процесс. После того, как в начале августа 2016 года вопрос об участии ПАО «Башнефть» в приватизации был окончательно разъяснен, по сути приватизация акций ПАО «Башнефть» и «ПАО» «Роснефть» стала рассматриваться всеми как два этапа единой задач, а именно задачи максимального пополнения федерального бюджета: в совокупности приватизация этих двух объектов должна была дать бюджету более триллиона рублей. И эта задача реализовывалась как за счет приобретения ПАО «Роснефть» акций ПАО «Башнефть» — контрольного пакета этих акций, так и за счет дальнейшей реализации пакета акций ПАО «Роснефть», стоимость которых должна была существенно вырасти именно в связи с выполнением первой части задачи, то есть приватизация ПАО «Башнефть» не только давала доход бюджету, но и позволяла увеличить стоимость компании ПАО «Роснефть», а следовательно увеличить ту стоимость, которую бюджет получает на втором этапе. И такая сделка становилась более привлекательной для инвесторов, для увеличения капитализации компании и возникающего синкретического эффекта, а его реализация имела бы эффективность с точки зрения по пополнения федерального бюджета. 10 октября 2016 года правительство Российской Федерации сделало распоряжение, распоряжение №21-30, об отчуждении ПАО «Роснефть» контрольного пакета акций ПАО «Башнефть» по цене 329 млрд 690 млн руб. В дальнейшем между агентом «ВТБ Капитал» и ПАО «Роснефть» был заключен соответствующий договор, по-моему, 12 октября 2016 года сделки купли-продажи, а денежные средства от приватизации акций ПАО «Башнефть» в указанном объеме поступили в бюджет РФ. Другими словами, была выполнена первая часть поручения президента РФ, следующим шагом было выполнение поручения президента РФ о приватизации 19,5% пакета акций уже ПАО «Роснефть» с поступлением средств от продажи в федеральный бюджет в срок до 15 декабря 2016 года.

— Алексей Валентинович, в течение подготовки приватизации ПАО «Башнефти» имели ли вы личные встречи или вели переговоры с исполнительным директором ПАО «Роснефть» Сечиным, в процессе которых обсуждались вопросы участия этой компании в приватизации ПАО «Башнефти»? <...>

— В процессе подготовки приватизации ПАО «Башнефть» я не обсуждал с господином Сечиным эти вопросы до самого завершения сделки. Впервые мы коснулись обсуждения… скажем так, что все наши коммуникации основывались у нас на основе обычной служебной переписки — официальных письмах, которые соответственно подписывали исполнительный директор ПАО «Роснефть» и министр экономического развития.

В первый раз наше общение по поводу приватизации было в середине октября 16-го года, во время моей поездки в составе российской делегации, сопровождавшей президента РФ на саммит глав государств БРИКС в Индию, штат Гоа. Это происходило в вестибюле отеля, где проходили переговоры. Между двумя встречами с участием президента РФ возникла пауза, и как раз во время паузы мы ожидали приглашения на следующую встречу. Я помню, что сначала сидел в компании своих коллег из правительства РФ, просматривали документы, затем обратил внимание, что в одной части зала, где расположены бильярдные столы, идет игра на бильярде. И там Костин, президент правления ПАО ВТБ и Сечин, главный исполнительный директор «Роснефти» играют в бильярд. К ним подходили разные люди, приветствовали их. Я тоже решил подойти, поприветствовать коллег. Мы все были в хорошем настроении.

Господин Сечин был в хорошем настроении, и после отдельного приветствия он сказал, как хорошо мы поработали над приватизацией ПАО «Башнефть», мы просто молодцы. Такие шутливые были сказаны фразы о том, что «ты прокручивай дырочку в лацкане пиджака», намекая на представление меня к награде.Со своей стороны Сечин сказал: «Я тебя угощу таким вином, которого ты никогда в жизни не пробовал, ты должен достойно отметить такую хорошую работу».

После этого мы уже перешли ко второй части поручения президента, собственно приватизации 19,5% акций ПАО «Роснефть», и я выразил беспокойство о том, что выполнение второй, возможно, более важной части поручения президента, находится под существенным риском. Дело в том, что до того срока, когда сделка должна была быть закрыта, к 15 декабря, времени осталось всего лишь два месяца, а у нас было крайне мало информации о том, как продвигается подготовка важного мероприятия, и мы договорились о том, что, да, необходимо обсудить ситуацию, он пообещал, что даст мне информацию и тогда мы встретимся в Москве в удобное для нас обоих время.

— То есть это в Гоа, да?

— Да. Хочу сказать, что там же было очень важное событие, именно в ходе выступления президента РФ, он привлек внимание, отвечая на вопрос, как раз к намерению правительства РФ приватизировать пакет акций ПАО «Роснефть» в 16-ом. При этом, что важно, он не исключил возможности приобретения этих акций самой компанией «Роснефть», на свой баланс, как промежуточный шаг, чтобы в дальнейшем привлечь к покупке настоящих экономических инвесторов. В соответствии с этой установкой ПАО «Роснефть» должна была за очень короткие сроки изыскать денежные средства не менее €10 млрд и 700 млрд руб., что само по себе, естественно, была крайне сложной задачей.

— Простите, я не слышал, как долго продолжался этот разговор?

— Он длился не более двух минут.

— А вот когда происходил разговор, мог ли он быть услышанным или был например, Костин, который тоже, как вы пояснили, играл на бильярде, или кто-то еще из третьих лиц?

— Честно говоря, я не могу ответить отрицательно на этот вопрос. Скорее всего отдельные слова, вряд ли он мог слышать целый разговор. То же самое относится и к третьим лицам, зал довольно большой, одновременно в нем находились не менее 30 человек, стоял шум.

— Скажите, у вас были в процессе этой командировки в составе делегации РФ и еще, кроме этой встречи, какие либо встречи с господином Сечиным?

— Нет, никаких встреч не было.

— Скажите, вот обвинение утверждает, что в процессе вашей встречи с Сечиным вы потребовали от него вознаграждения в размере $2 млн. Что вы можете пояснить по поводу данного обвинения?

— Категорически отрицаю, никогда деньги не требовал от Сечина.

— Кроме того, обвинение настаивает на том, что вы не просто потребовали от Сечина $2 млн, вы еще и угрожали ему совершить действия по созданию препятствий законной деятельности «Роснефти» по передаче отрицательных заключений насчет экономической целесообразности и эффективности заключаемых сделок данного общества. Подтверждаете вы это и что можете пояснить по поводу данного обвинения?

— Нет, не подтверждаю. Что касается угроз, я думаю, что всем очевидна надуманность этого утверждения.

— Поясните, встречались ли вы с Сечиным, как условились на Гоа, для обсуждения вопроса о приватизации акций ПАО «Роснефть»?

— По возвращении в Москву в течение целого месяца я с Сечиным не встречался. Лишь 14 ноября 16-го года, это был понедельник, мы только что приехали из Европы, на следующий день должен был улетать в следующую командировку, как раз в Лиму на саммит стран АТЭС. С утра я был в поликлинике, после поликлиники увидел сообщение от секретаря, что в мое отсутствие был звонок от господина Сечина. Я попросил перезвонить ему. Сечин был очень приветлив, доброжелателен. Он сказал, что есть поручение, есть вопросы. Я ответил, что, безусловно, готов все обсудить, прежде всего обсудить по телефону. При этом я однозначно понимал, что «неисполненное поручение по работе в Гоа» — это не что иное, как поручение президента по приватизации 19,5% акций ПАО «Роснефть», о чем мы разговаривали с Сечиным в холле гостиницы 15 октября 2016 года. Он настойчиво попросил меня приехать в офис компании «Роснефть», пообещав, что покажет центральное диспетчерское управление компании — вообще «на компанию посмотреть». Я ответил, что готов посмотреть компанию, но я вспомнил, что на следующий день я улетал в командировку. Сечин сообщил мне также, что он улетает в командировку туда же — в Лиму. Я сказал, что мы можем продолжить обсуждение там, но он опять-таки был настойчив. Он просил приехать меня в компанию ПАО «Роснефть» и тот час. Он настойчиво уговаривал приехать меня к 17 часам, в конце концов, я на это согласился.

Я подъехал к офису компании ПАО «Роснефть». Было сумеречно и довольно холодно, поскольку я предполагал, что сразу войду в здание, был в костюме. У входа в подъезд меня встретил Сечин, он был одет не по-деловому, он был одет в теплую, спортивную куртку и теплый свитер. Он сразу попросил моего водителя не выходить из машины, и вместо того, чтобы сразу пойти, как я предполагал в подъезд, он отвел меня в другую сторону, к боксу. Там скороговоркой, буквально в течение нескольких секунд, он сказал, что задержал выполнение поручения, ездил в командировку, собирал объемы, после чего указал на стоящую рядом с ним сумку, предлагал мне взять и пойти попить чаю. Все это произошло быстро, практически на ходу дал мне ключ, сопровождая какими-то словами, которых сейчас не припомню. Что касается собирания объемов, то речь идет о фондировании существенных денежных средств для выкупа ПАО «Роснефть» собственных акций.

— Еще раз.

— Что под объемами имеется в виду необходимость фондирования сделки, то есть сбор денежных средств компанией ПАО «Роснефть» по приобретению на свой баланс объем акций 19,5%. То есть речь шла о том, чтобы в короткий промежуток времени собрать более €10 млрд, что, конечно же, было непростой задачей.

Помня об обещании Сечина при первом удобном случае угостить меня вином, которое я никогда в жизни не пробовал, он показал на сумку свою: «Вот, бери, пойдем чайку попьем». Я не сомневался, что, видимо, в сумке находятся высококачественные элитные спиртные напитки. Данная сумка и по своей форме, и по весу не оставляла сомнений, что в нее упакованы коробки с вином.

Я открыл багажник, положил сумку в него, подошел водитель, помог нам ее устроить, ключи машинально положил в карман, далее мы пошли с Сечиным в помещение. Поднялись и попали в какую-то небольшую комнату. Я не знаю особенности протокола «Роснефти», но там было очень странно, шторы во всем кабинете. Сечин достал достал буклет компании и стал рассказывать о ней какие-то общие сведения. И только мы начали более подробно обсуждать собственно приватизационную сторону проблемы, как вдруг Сечин начал заканчивать встречу, сославшись на занятость, на мою занятость, то есть вся встреча оказалась скомканной. Все это заняло минут 15 примерно. Мы снова вышли из комнаты, спустились вниз. Тут в какой-то момент появилась корзинка, обернутая в прозрачный полиэтилен, из которого проглядывали какие-то там свертки, мясные изделия, еще. Не помню, кто именно — я или кто-то еще — поместил корзинку в багажник. Мы попрощались, и я собрался ехать в министерство, но на выезде с территории ПАО «Роснефть» моя машина была задержана неизвестными лицами, которые затем представились как сотрудники ФСБ.

— Алексей Валентинович, поясните, пожалуйста, а до этого случая в ваших отношениях с Сечиным были ли случаи, когда он приносил вам какие-либо сумки, какие-либо коробки в виде каких-то презентов, подарков или это был единственный случай?

— Нет, это не было единственным случаем. Два или три раза он приезжал ко мне в министерство. Приезжал с объемистой сумкой, там оказывались какого-то рода презенты: один раз — старинные часы, в другой раз — что-то еще. Это, я так понимаю, было нормой делового этикета с точки зрения главного исполнительного директора компании «Роснефть».

— Вот вы сказали, что ваша машина была задержана неизвестными лицами, как они представились и как они объяснили основание задержания вашего автомобиля?

— Должен рассказать, что я испытал довольно сильное нервное потрясение в этот момент, поэтому могу быть неточным в описании, но они ничего не поясняли с самого начала, они просто предложили выйти из машины и пройти в помещение ПАО «Роснефть». Мне было категорически запрещено пользоваться мобильной связью. Кроме того, сотрудник ФСБ не позволял передвигаться, не позволял разговаривать по телефону. Никто мне никаких моих прав не разъяснял. У меня спросили, есть ли в машине включенный телефон, я сказал нет. Затем сотрудники открыли багажник и достали из него сумку. Спросили, что это за сумка, что в ней находится. Я ответил, что не знаю, что в сумке.

— Поясните, велся при этом протокол, делалась видеофиксация вашего задержания?

— Никакого протокола не велось, протокол появился позже. Да, видеофиксация осуществлялась с самого начала.

— В течение этого действия у вас забирали смывы с рук?

— От нас потребовали показать руки, посветили каким-то прибором, вначале ничего не было. Затем обработали каким-то препаратом, потом снова осветили прибором и тогда на руках появились зеленые пятна. Отчего они появились, от этого препарата, или от чего-то другого, неизвестно.

— Вы сказали, когда вас спросили по поводу того, что находится в сумке, вы сказали, что не знаете, а в дальнейшем вы давали какие-то свои пояснения под протокол осмотра происшествия о том, что там может находиться.

— Да, первоначально, когда я был в шоковом состоянии, сказал, что не знаю, что в ней находится. Затем когда уже перешли в помещение, стало мне спокойнее. Я смог восстановить в памяти последствия действий и вспомнил, что это были, скорей всего, коробки с вином, о которых мы договаривались с Сечиным.

— Поясните, когда вас перевели в помещение, какие действия происходили там?

— Нас перевели в помещение, поднялись на второй этаж в офис ПАО «Роснефть», сюда же принесли сумку. Сотрудник пытался вскрыть сумку, но оказалось, что закрыто на замок. Потом, вывернув карманы, обнаружил ключ. Я отдал его сотруднику ФСБ. Для меня это было полной неожиданностью.

Конечно, я стал понимать, что Сечин, который меня так уговаривал, сумка, которую он мне передал, якобы с вином, в присутствии целой команды ФСБ, все это было направленной против меня, заранее организованной провокацией.

Далее деньги стали пересчитывать. Не помню, чтобы сличали купюры. Потом был составлен протокол, который я прочитал и подписал.

— Скажите, пожалуйста, как долго происходили эти действия от начала вашего задержания до подписания протокола?

— Долго, я думаю, шесть-семь часов.

— Шесть-семь часов. А в течение этого времени вы могли свободно покинуть территорию «Роснефти», были вы подвержены каким-либо ограничениям со стороны сотрудников ФСБ?

— Я не мог свободно покинуть не только территорию ПАО «Роснефть», я не мог покинуть комнату, где мы находились. Сотрудники ФСБ меня допрашивали, требовали совершения каких-нибудь действий, мне запретили категорически средствами внутренней связи, я не мог передвигаться по помещению без правоохранительного сотрудника, даже в туалет меня сопровождал сотрудник ФСБ.

— Скажите, пожалуйста, в процессе этих действий вам кто-нибудь разъяснял ваши права обратиться за квалифицированной юридической помощью или позвонить адвокату?

— Нет, прав никто не разъяснял.

— Поясните суду, вот подписали протокол, закончили все, после этого вы могли свободно сесть в машину и покинуть ПАО «Роснефть»?

— Нет, не мог.

— А что происходило и как?

— После этого мне предложили сесть в машину сотрудника ФСБ, который дал указания куда ехать. Машина со знаками ФСБ приехала в Технический переулок, то есть непосредственно Следственный комитет.

— В каком часу вы туда приехали?

— Где-то около часу ночи уже <...>.

— А вот когда приехали вас куда проводили?

— Мы поднялись на какой-то верхний этаж, там был следователь Видюков.

— А следователь Видюков вам что-нибудь пояснил, что вы делаете в Следственном комитете, почему находитесь в этом кабинете?

— Нет, мне ничего он не пояснил и ни на какие мои вопросы, что происходит, почему я здесь нахожусь, ничего не пояснял, сказал, давай подождем, подождать, и мы стали ждать.

— Вы постоянно находились со следователем в кабинете?

— Постоянно <...>.

— И сколько вам пришлось ждать, если вы помните?

— Да, помню. Значит, около четырех часов, где-то около пяти утра тот же самый следователь Видюков сообщил мне, что я задержан во время получения взятки, и составил протокол.

— В течение этих четырех часов вы могли покинуть следственный комитет или пользоваться мобильной связью?

— Нет, я не мог сделать ни того, ни другого. Ни покинуть, ни воспользоваться мобильной связью.

— А следователь Видюков разъяснял вам право обратиться за квалифицированной помощью и попросить адвоката?

— Мне сказали про такое право, когда стали оформлять протокол задержания, то есть где-то в районе 5 часов утра. Также мне сказали, что я имею право сделать один телефонный звонок родственникам. Я позвонил жене, сообщил о том, что я задержан, что мне требуется адвокат, попросил ее срочно найти адвоката.

— А следователь предлагал вам пригласить так называемого адвоката по ст. 51, предоставить вам квалифицированную юридическую помощь от государства?

— Нет, этого он мне не предлагал.

— Скажите, пожалуйста, он слышал о том, что вы просите свою жену срочно найти адвоката?

— Да, думаю, что слышал, он ведь рядом сидел.

— Скажите, пожалуйста, после того как вы выразили свою просьбу жене найти адвоката, какие следственные действия с вами дальше совершались?

— Был допрос.

— Допрос?

— Допрос в качестве подозреваемого.

— Скажите, пожалуйста, у вас на допросе в качестве подозреваемого был адвокат?

— Нет, адвоката не было, адвокат еще не прибыл, допрос начался где-то в шесть-семь утра, адвоката еще не было.

— Когда впервые с момента, когда вы были задержаны в автомобиле, и до момента, когда в первый раз получили квалифицированную юридическую помощь?

— Ну, в первый раз я встретился с защитником часов в 11.

— Алексей Валентинович, несколько вопросов по характеристике вашей. Скажите, пожалуйста, находится кто-либо из ваших родственников у вас на иждивении?

— Да.

— Поясните, пожалуйста, какого года рождения вы?

— 1956-го.

— Какое у вас образование и что оканчивали? Имеются ли у вас ученые звания и степени?

— Высшее образование, в 1975 году закончил экономический факультет Московского государственного университета имени Ломоносова. В 1982 году окончил аспирантуру. В 1998 году была присвоена ученая степень доктора экономических наук. В 2004 году присвоено звание профессор.

— Скажите, пожалуйста, вы ранее судимы?

— Нет, не судим.

— Где и когда при каких должностях вы работали?

— С 1996-го по 98-ой депутат московской городской думы, c 1998 по 2000 снова заместитель директора Института экономических проблем. С 2000 по 2004 — первым заместителем министра финансов РФ. С 2004 по 2013 год — первым заместителем председателя Центрального банка. С 24 июня 2013 года назначен на должность министра экономического развития. Освобожден 15 ноября 2016 года.

— Имеются ли у вас какие-либо государственные награды?

— Да у меня имеются государственные награды, в том числе орден «За заслуги перед отечеством» IV степени, орден «За заслуги перед отечеством» III степени.

— У меня пока нет вопросов.

Часть 2. Ответы на вопросы прокурора

Аудиозапись допроса:

(Прокурор Борис Непорожный)

— Вначале по вопросам. Вы ничего не рассказали про ваши взаимоотношения с Сечиным, когда вы познакомились, какие отношения между вами были?

— Значит, познакомился в 2000–2001 году. Взаимоотношения, можно сказать, были служебные.

— Я уточню, какие-то праздники, дни рождения, ваши, ваших родственников, государственные праздники в совместных компаниях, на даче, дома, на работе не отмечаете, никаких отношений?

— На даче, на работе не отмечали, а вот государственные праздники отмечали. Были приемы по случаю государственных праздников.

— Ну это официальные, неофициальные не отмечали. Понятно. Вот сразу я уточню здесь, что касается подарков, вы сказали, что вот вам Сечин, насколько я помню, дважды, когда бывал у вас в министерстве, приносил подарки, это нефтяные вышки. А вы в свою очередь подарки дарили Сечину?

— Мне, как и многим чиновникам, по случаю праздников собирались корзиночки, стандартные.

— Отправлялись не лично, а с кем-то передавались?

— Да.

— Вы сказали, что дарились часы, еще какие-то подарки вы можете вспомнить?

— Навскидку я помню, что лично приносил.

— Больше не запомнили?

— Да. Опять-таки были подарки стандартные. Но мы не общались лично.

— Понятно. Скажите, пожалуйста, вот такой еще вопрос: вы, занимая должность министра экономического развития, когда-либо еще принимали участие как министр и министерство под вашим руководством при заключении еще каких-то аналогичных крупных сделок с участием компании «Роснефть»?

— Нет, никогда.

— Вот это единственный случай?

— Да.

— Я еще сразу уточню, коль мы уж вспомнили про ваше знакомство с Сечиным: у вас никаких неприязненных отношений с Сечиным, может, какие-то долговые обязательства, обид взаимных нет?

— Нет.

— Конфликтных ситуаций?

— Нет, никаких конфликтных ситуаций не было, официально-уважительные отношения.

— А знаете, я с самого начала, когда мы начали исследовать обстоятельства уголовного дела, я сначала не понял, и наконец-то мне удалось у вас спросить: а вообще с какой целью вы в начале августа 2016 года давали этот комментарий (о том, что «Роснефть» является ненадлежащим покупателем акций «Башнефти».— “Ъ”), если к этому времени, как вы нам сегодня сказали, я думаю, вы и тогда это знали, вовсю уже действует агент ВТБ, который как раз вправе решать этот вопрос?

— Что касается комментариев, то это естественный способ общения с прессой. Как правило, я отвечаю на вопросы, которые задают журналисты. Я узнал, что мнение по этому вопросу у многих представителей правительства Российской Федерации, профильных министерств и ведомств, администрации президента РФ были аналогичными.

— Я все-таки прошу не ссылаться на позицию иных лиц, а все-таки спрошу о вашей деятельности. Я спрашиваю непосредственно про вас. Зачем у вас как министра экономического развития возникла необходимость публично, до принятия решения правительством, излагать свою точку зрения?

— Я еще раз отвечаю как умею. Это было общераспространенная практика — коммуникация представителей ведомства с журналистским сообществом.

— Скажите, у вас как министра экономического развития было полномочие определять и принимать решение: «Роснефть» должна принимать участие в покупке акций компании «Башнефть» или нет?

— Нет, таких полномочий у меня нет.

— Еще один вопрос, который я вам хочу задать очень давно. Какая складывается ситуация: вы высказываетесь в начале августа 2016 года, даже, кажется, неоднократно, что «Роснефть» — ненадлежащий покупатель. Почему вы ни в одном из докладов правительству не изложили точку зрения, что «Роснефть» ненадлежащий покупатель компании «Башнефть»?

— Вы что, читали показания, зачем ссылаться на следствие, чьи показания мы не оглашали, зачем это так, такие оговорки? Это не то что протест, я просил бы более корректно задавать вопросы и не ссылаться на то, что не было предметом исследования.

— Да, извините, это не суть моего вопроса. На протяжении всего времени вы занимали позицию, что «Роснефть» — ненадлежащий покупатель. Почему ни в одном из ваших докладов правительству РФ не содержится ваша позиция министра экономического развития, как человека, который занимал должность, которая должна способствовать развитию экономики РФ? Вы считаете, что это ненадлежащий покупатель, что вред будет. Почему вы это не вложили в свои доклады?

— Я прошу, приношу протест на постановку данного вопроса. У нас по поводу вреда нигде не было сказано.

— Протест принимается.

— Хорошо. Почему вы ни в одном из докладов правительству не изложили точку зрения, что «Роснефть» — ненадлежащий покупатель компании «Башнефть».

— Участие компании «Роснефть» в приватизации компании «Башнефть» было нецелесообразным, то есть не соответствовало цели, поставленной перед приватизацией. Однако есть порядок, правила работы правительства. Cамодеятельность, то есть высказывание позиции, которая не вытекает из установленных законодательством правовых рамок — вот совершенно не о нас.

— Поясните, пожалуйста, я не очень понял, какие рамки вам препятствовали доложить то, что вы думаете на самом деле?

— Порядок определяет коммуникацию ответственного в ведомстве и правительства РФ в рамках персонифицированного процесса.

— То есть правильно я вас понимаю: что вас спрашивали, вы то и отвечали, а выходить за рамки вопросов вы не считали целесообразным. Так?

— Наверное, так.

— А было ли у вас право в рамках вашего процесса взаимодействия с правительством не отвечать на поставленный вопрос, а по собственной инициативе, без запроса из правительства, направить письмо в правительство с изложением очень важной, принципиальной точки зрения?

— При теоретической постановке это такое право есть. Но еще раз, есть практика, регламент, который определяет нормальный способ взаимоотношений ведомства и правительства РФ. Мы придерживались этого установленного правила.

— Не совсем я понимаю, поясню. Если в министерство поступает запрос и поступают вопросы от правительства, но министр считает важным осветить какую-то проблему, ситуацию, изложить свою точку зрения как все-таки человек, который отвечает за экономическое развитие страны, в стране, в чем как бы проблема направить по своей инициативе за собственной подписью, не дожидаясь постановки вопроса?

— Я уже говорил, повторю. Это противоречит нормам делопроизводства, и практике взаимоотношений министерства и правительства.

— Можете сослаться на такую норму, в соответствии с которой запрещено. Сошлитесь хотя бы на какую-то, чтобы нам было понятно, о чем идет речь.

— Я ссылаюсь, например, на приказ министра экономического развития, который определяет порядок работы при совершении приватизационных сделок, где описано, как происходит коммуникация ведомства и правительства.

— Ну это вы сослались, что касается совершения сделки. А общего положения, которое предусматривает возможность направления компанией своей позиции правительству, не содержится?

— Это касается, конечно же, совершения сделки, а не всего комплекса вопросов, вопросов о подготовке сделки. Конечно, нет такого документа, который запрещал бы, чтобы ведомство направило доклад в правительство доклад с изложением своей точки зрения.

— Понятно. А вы вот в своей деятельности с 2013 года по своей инициативе давно в правительство не отправляли письма, в которых бы предлагались ваша точка зрения, без запроса от правительства?

— Сейчас не припомню.

— А можете тогда пояснить, почему вы считаете, что компания «Роснефть» не должна была приобретать акции компании «Башнефть»?

— Это было нецелесообразно, потому что компания «Роснефть» в общем-то является государственной. При этом экономический смысл в реальном взаимоотношении собственности не происходит.

— Вы, в общем-то, сказали, что «Роснефть» контролируется государством…

— Косвенно управляется государством, поэтому собственно сути, то есть перехода активов из одной формы собственности в другую в экономическом смысле, не происходит.

— Вы считали важным, чтобы произошла суть приватизации?

— Я считаю важным, чтобы суть произошла в соответствии с действующим законодательством.

— Можете объяснить?

— Первое — это формирование соответствующих экономических отношений в отрасли. Второе — получение фискального, то есть бюджетного эффекта.

— Сразу тогда закроем этот вопрос: скажите, пожалуйста, почему вы в итоге написали доклад в правительство, в соответствии с которым посчитали возможным покупку компанией «Роснефть» акций компании «Башнефть»?

— Ровно потому, что я действовал в соответствии с действующим законодательством. Никто не вправе нарушать его.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду закон 178, федеральный закон о приватизации.

— Скажите, пожалуйста, правильно ли я вас понял, что вы как специалист-экономист считали, что в связи с тем, что цель приватизации достигнута быть не может, компания «Роснефть» не должна была покупать акции компании «Башнефть», но в силу действующего законодательства, вы, так скажем, подчинились его положениям и не препятствовали данной сделке?

— Как специалист я считаю, что участие в приватизации «Роснефти» нецелесообразно, как министр должен руководствоваться действующими законами.

— Тогда почему вы не обратились в правительство Российской Федерации с обращением изменить действующее законодательство, скорректировать, внести положения, которые позволили бы, так скажем, отсечь «Роснефть» от части данной сделки, чтобы она прошла с соблюдением тех целей приватизации, о которых вы нам сказали выше?

— В своем докладе я написал, что возможность критерия допуска компании в части приватизации есть. Напомню, что это касалось компании, которая прямо или косвенно контролируется государством.

— Скажите, пожалуйста, вы сегодня сказали нам о том, что 16 октября 2016 года вы подготовили доклад, в соответствии с которым было необходимо дать согласие на совершение сделки, в том числе привели обоснование, что покупка компанией «Роснефть» акций компании «Башнефть» даст возможность выгоднее продать 19% акций «Роснефти». Вы раньше этого не понимали?

— Да, я припоминаю. Мы исходили в этом случае из тех документов, которые были подготовлены агентом правительства — компанией «ВТБ Капитал».

— Скажите, пожалуйста, до сентября 2016 года министерство не догадывалось о том, что увеличение актива компании «Роснефть» даст возможность выгоднее в дальнейшем продать акции компании «Башнефть»?

— Это два разных вопроса. Увеличение активов, это не арифметическое увеличение, как происходит при сложении двух сумм.

Здесь возникает некий синергетический эффект, то есть стоимость компании «Роснефть» выросла не просто потому, что к ней добавилась стоимость части компании «Башнефть», а потому что условия добычи, транспортировки и переработки нефти улучшатся.

То есть компания «Роснефть» указывала на то, что особенность расположения добычи нефти, особенность расположения переработанной мощности, трубопроводной таковы, что присоединение активов компании «Башнефть» позволит существенно снизить издержки, повысить эффективность компании, и следовательно этот синергетический эффект, который возник, окажется больше, чем сумма стоимостей активов.

— Но хотелось бы ответ на мой вопрос . До сентября 2016 года вы об этом не знали?

— Совершенно точно.

— Скажите, пожалуйста, а расшифровку формулировки «синергетический эффект» — это вы сейчас дали от себя или все это указывалось в тех отчетах, которые представлялись: о добычах и так далее.

— Там указывалось какие-то позиции, думаю, связанные с тем, что улучшается размещение производительных сил компании.

— Понятно. Скажите, пожалуйста, вот вы тоже сегодня в своих показаниях указывали о том, что у вас было на руках обращение компании «Роснефть» — претендента. Можете сказать, впервые когда вы увидели это обращение?

— Я увидел его впервые, как только к нам поступило поручение от правительства от 27 августа, значит 28–29, то есть июля.

— Конец июля 2016 года. А разве вот в этом обращении, которое еще поступило в июле 2016 года, не было указания компании «Роснефть» вот об этой важной особенности, почему важно именно компании «Роснефть» купить акции компании «Башнефть», что в последующем будет продажа акций «Роснефти», необходимо увеличить стоимость продаваемого пакета. Разве не было указания о синергетическом эффекте?

— Были общие слова, но не было расчетов.

— Я вас не спрашиваю о расчетах, о специалистах, я спрашиваю только о том, о чем я вас спрашиваю: не было указания о синергетическом эффекте, важности покупки акций компании «Башнефть» «Роснефтью», поскольку в последующем будет продаваться 19% акций «Роснефти»?

— В этом письме содержались некоторые голословные утверждения.

— Кроме того, что это сделка будет полезна, там ничего больше не было?

— Были какие-то еще слова.

— Вы не помните их сейчас?

— Были обращения к президенту с просьбой дать поручение, чтобы поддержать «Роснефть».

— А суммы не было по синергетическому эффекту?

— Ну это не помню.

— Я у вас еще уточню, раз мы об этом уже заговорили, про поручение президента. Поручение президента о продаже 19% акций компании «Роснефть». Вы сказали, что оно было дано прежде всего Сечину, а второй адрес — вам. Если можно, какого числа это было поручение?

— Ничего вспомнить не могу.

— А это поручение президента о продаже 19%, оно было каким-то для вас вторым по значимости, раз вы сказали, это вы помните. А это не помните?

— Я не оценивают поручения президента по значимости. Они все первостепенной важности. Они все равны по значимости.

— Ну тогда хотя бы месяц, когда поручение получили?

— Май-июнь 2016 года.

— Май-июнь 2016 года. Вспомните, пожалуйста, более подробно, что там содержалось в поручении.

— Более подробно вспомнить не могу. Поручение организовать подготовку и реализацию сделки и оказать содействие.

— Значит организовать подготовку и оказать содействие. Содействие кому?

— Тому, кто ведет подготовку.

— Кому — Сечину?

— Да.

— Было как-то сформулировано, в чем роль министерства в связи с этим поручением заключается?

— Нет.

— Каким образом вы отчитывались о выполнении этого поручения?

— Мы отправляли доклады в правительство РФ по мере получения докладов от агента, которого ПАО «Роснефть» выбрал для подготовки этой сделки, а именно банк «Интеза».

— Как часто?

— По-моему, было два раза.

— Что вы указывали в этих докладах?

— Содержательное там указывал банк «Интеза», а мы лишь практически отправляли в правительство РФ.

— То есть фактически брали доклад агента банка «Интеза», к этому докладу свое сопровождение и переправляли в правительство. Получается, вы не высказывали точку зрения министерства по происходящему?

— А мы не высказываем точку зрения министерства.

— Вот у меня еще какие вопросы. Значит 15 октября 2016 года из ваших показаний выходит, что вы сами инициировали с Сечиным разговор о выполнении поручения и о том, что мало времени осталось, очень короткий срок остался?

— Что срок очень короткий — спонтанно, но, по-моему, да.

— И обозначили, что времени осталось очень мало. Напомните, пожалуйста, сколько осталось времени?

— Ну, тогда я сказал, два месяца.

— А вы знаете, что вы сказали то, что совсем не помните, что в течение месяца, по возвращению в Москву вы с Сечиным не встречались и не общались, не контактировали, что он сам позвонил 14 ноября, а у меня тогда вопрос, раз уж вам президент поручил осуществлять контроль за выполнением поручения по продаже акций компании «Роснефть», вы напомнили, остается два месяца, конец срока, сделка очень большая, миллиарды рублей, вы приезжаете в Москву, проходит месяц, вы никак Сечина больше не беспокоите, на контакт с ним не выходите. Можете объяснить, с чем это связано?

— Сечин — ответственный руководитель государственной компании, которая напрямую отвечает за реализацию поручения. И второе это, я понимаю, что есть напряженный, производственный график директора. Да и мой график был не такой уж легкий.

— А вы докладывали в правительство о том, что остается два месяца, остается месяц, остается 29 дней до выполнения поручения, а Сечин не звонит, не пишет?

— Это было бы странным.

— Почему? Остается месяц до сделки.

— Я пытался сделать все зависящее от меня.

— Каким образом вы осуществляли контроль над осуществлением сделки?

— Я же говорил, что получил два доклада от агента, которые были направлены в правительство Российской Федерации о том, что направлено предложение возможным инвесторам и о том, что имеется график для того, чтобы осуществить соответствующие поручение, а именно провести переговоры, ознакомить инвесторов с состоянием дел в компании.

— Вы можете вспомнить даты, когда были направлены доклады?

— Думаю, что один из них был направлен в конце сентября, а второй во второй половине октября, мне кажется.

— Ваша честь, по вопросам, данным судебным заседанием, я все.

(Прокурор ходатайствует перед судом с просьбой разрешить зачитать показания Улюкаева в ходе предварительного следствия, поскольку они, по мнению прокурора, сильно отличаются о тех, которые он дал на суде. Защита протестует. Говорит адвокат Гриднев).

— Адвокат Гриднев (судья Лариса Семенова просит адвокатов высказать мнение о ходатайстве прокурора).

— <...> Я не понимаю, если это же самое он говорил на предварительном следствии, то в чем и здесь противоречие. И по всем остальным пунктам, которые называл прокурор, мне представляется, что, во-первых, противоречий никаких нет. Во-вторых, речь не идет о существенности, которая каким-либо образом влияла на существо предъявленного обвинения. Поэтому мне представляется, что данное ходатайство заявлено исключительно с целью просто эти показания огласить. Мне кажется, что это не соответствует закону, и я возражаю.

— Адвокат Каштанова.

— Возражаю и полностью поддерживаю адвоката Гриднева <...>, поскольку противоречия между показаниями, данными на предварительном следствии и данными в суде, нет. То, что сказал прокурор, это лишь его мнение, как у нас любит говорить сторона обвинения: один из вариантов выступления прокурора в прениях.

— Адвокат Квеидзе.

— Поддерживаю своих коллег и не усматриваю здесь противоречий в показаниях.

— Суд постановил удовлетворить ходатайство частично. <...> Огласить показания в части предъявленного обвинения (говорит судья). Пока можете присесть.

(Все это время Улюкаев стоял перед судьей и отвечал на вопросы прокурора. На время оглашения показаний, данных Улюкаевым в ходе предварительного следствия, суд разрешил ему сесть на место. Прокурор Непорожный начал зачитывать показания).

— 29 июня 2017 года, Улюкаев Алексей Валентинович: «Следует отметить, что в процессе приватизации акций ПАО "Башнефть" от многих претендентов в адрес президента РФ или правительства РФ поступали предложения о способах приватизации, критериях отбора потенциальных покупателей. <...> В марте 2016 года к президенту России Путину обратилась "ННК" с просьбой рассмотреть вопрос о включении в условия приватизации НК "Башнефть" по переработке нефти и организации центра прибыли на Дальнем Востоке. В июне 2016 года Российский фонд инвестиций обратился к первому заместителю председателя правительства Шувалову <...> По этим обращениям Минэнерго России и Минэкономразвития получали поручение правительства подготовить предложения <...>. В каждом конкретном случае мы подробно разбирались в поставленных вопросах и докладывали в правительство РФ. Ровно так же ПАО "НК “Роснефть"'' в июле 2016 года обратилось к президенту Путину о согласовании возможности участия в приватизации "Башнефти", включении ее в перечень квалифицированных инвесторов, принимая во внимание, что НК "Роснефть" является стратегическим предприятием. Президент России поставил задачу правительству рассмотреть этот вопрос, и ровно так же, как в ранее указанных случаях, со ссылкой на данное поручение президента России в Минэнерго России и в Минэкономразвития поступило поручение вице-премьера Дворковича дословно "представить в правительство Российской Федерации предложение с проектом доклада президенту, исходя из нецелесообразности участия в процессе приватизации компании, прямо или косвенно контролируемой государством". Минэнерго России дало заключение о такой нецелесообразности. Минэкономики, в свою очередь, запросило Росимущество и "ВТК Капитал" как агента сделки. Кроме того, мною было рассмотрено обращение "Роснефти" о том, что она не подпадает под какие-либо ограничения при приватизации <...>.

В случае приобретения акций НК "Башнефть", так как это существенно увеличит капитализацию компании в преддверии продажи ее 19,5% уставного капитала, не может не возникнуть закономерный вопрос: если "Роснефть" не знала об отсутствии законодательства в ограничении участия в приватизации ЗАО "Башнефть", то чем обусловлено обращение Сечина к президенту?

Я акцентировал внимание на этом факте, потому что потому что поручение президента и вице-премьера по данному вопросу <...> и мой доклад в правительство были инициированы самой "Роснефтью" <...> А теперь, согласно показаниям Сечина, я обвиняюсь в том, что был инициатором установления ограничений, а потом передумал с целью получить за это вознаграждение.

В этой связи я хочу заявить, что я считал, считаю и буду считать, что участие госкомпании в приватизации является нецелесообразным с экономической точки зрения, и я всегда открыто и публично высказывал свое мнение по этому вопросу как на совещаниях в правительстве Российской Федерации, так в средствах массовой информации.

И я не менял свое мнение с целью получения взятки. В процессе работы над поручением президента России и правительства "ВТБ Капитал" представил подробное разъяснение, что приватизация "Башнефти" на основании статьи закона о приватизации под его действие не попадает, так как он не распространяется на отношения, возникающие при отчуждении в целях создания условия для привлечения инвестиций <...>. Как указало ''ВТБ Капитал'', это может быть установлено отдельным актом правительства Российской Федерации. <...> Не от меня зависело, будут ли приняты правительством какие-либо ограничения.

30 сентября 2016 года "ВТБ Капитал" уведомило Минэкономразвития, что только "Роснефть" имеет юридически обязывающее предложение о приобретении <...> акций ПАО "НК Башнефть" за 29 млрд 690 млн руб. <...> 12 октября 2016 года был заключен договор о купле-продаже между "Роснефтью" и "ВТБ Капитал" <...>. Денежные средства поступили в бюджет России. <...>

Кроме того, по существу предъявленных обвинений также следует указать, что встречался с Сечиным в середине октября 2016 года во время моей поездки в составе российской делегации на саммит глав государств БРИКС на Гоа, Индия. Это было в вестибюле отеля, Сечин играл на бильярде с Костиным в дневное время в перерыве между заседаниям. Я подошел и наблюдал за игрой. Между нами завязался разговор, в процессе которого Сечин выражал крайнюю удовлетворенность состоявшейся сделкой по приобретению акций "Башнефти" и говорил, что это успешное выполнение первого этапа февральских поручений президента и по-хорошему это надо отметить. Обещал, что угостит меня вином, которое я никогда в жизни не пробовал. В этом же коротком диалоге он сказал, что теперь важен второй этап приватизации 9,5% акции компании "Роснефть". И тут я выказал беспокойство, что времени осталось очень мало, а многие вопросы не решены. Мы договорились о встрече в Москве, как только будет удобно, чтобы все обсудить. Я не требовал от Сечина взятки в размере $2 млн США за то, что я дал положительное заключение об участии "Роснефти", уж тем более не угрожал ему в воспрепятствовании законной деятельности "Роснефти". Подобные заявления Сечина считаю заведомо ложными оговором».

(Прокурор продолжает задавать вопросы Улюкаеву)

— Обращение «Роснефти» к президенту у вас вызвало какое-то удивление?

— Компания «Роснефть» вправе, безусловно, обращаться к президенту, но непонятно, чем было вызвано обращение <...>.

— Скажите, пожалуйста, <...> есть фраза, которая начинается со слов «ровно так же», значит: «И ровно так же, как в ранее указанных случаях, со ссылкой на данное поручение президента в Минэнерго и Минэкономразвития поступило поручение вице-премьера Дворковича»,— дословно и дальше в кавычках о том, что надо вам представить доклад исходя из его целесообразности. Вот исходя из того, как начинается фраза и «ровно так же», поручение Дворковича по остальным компаниям тоже заканчивалось фразой «исходя из нецелесообразности»?

— <...> В текста очень много различий в «ровно так же», потому что по каждому из обращений компаний <...> мы получили поручение правительства Российской Федерации.

— А вот формулировка «исходя из нецелесообразности участия» была только в поручении по «Роснефть»?

— Насколько я помню, да.

— Я хотел у вас уточнить, это уже мы переходим к вашей встрече в Индии. У вас фраза такая есть, что высказали беспокойство, что времени осталось очень мало, а многие вопросы не решены. «Мы договорились о встрече в Москве, как только будет удобно». Какие вы имели в виду вопросы у вас не решены с Сечиным?

— Прошло больше года, что имелось под этой фразой и вообще определить точность этой фразы я, наверное, сейчас не возьмусь, но в принципе речь идет о круге возможных инвесторов: один инвестор или несколько, какие страны они могли представлять, какая может быть форма, какая ответственность <...>.

— Почему я вопрос вам этот задаю. Как мы сегодня выяснили, вы как министр экономического развития по предстоящей продаже 19,5% акций «Роснефть», в общем-то, никаких действий не предпринимали, а лишь перенаправляли доклад агента в правительство, но что значит «не решили вопрос», если вы к этому времени никакую работу, связанную с выполнением этого поручения, не проделывали?

— (неразборчиво).

— Но вы сказали, что вы просто перенаправляли доклады агента («ВТБ Капитал».— “Ъ”) в правительство?

(Говорит адвокат Лариса Каштанова)

— Вопрос. Я протест хотела заявить, потому что у нас гособвинитель, он не вопросы задает, а комментирует, и одновременно додумывает за подсудимого то, что он не говорил.

(Говорит судья Лариса Семенова)

— Протест принимается. Государственный обвинитель — только вопрос и ответ. Идет допрос подсудимого.

(Дальше говорит прокурор)

— <...> Мне не понятна ваша фраза. Что вы под ней подразумевали? «Решение вопросов». Не определен круг инвесторов, какие страны, формы акций? Это вы должны были как министерство отвечать на эти вопросы и определять? Да, так? Поэтому что значит — «вопросы не решены»?

— Потому что они были не решены. Нас не поставили в известность.

— А, вы не поставлены в известность, понятно. Еще вопрос. Вы говорите: «Само по себе требование по меньшей мере нелепо, так как с момента закрытия сделки прошло менее месяца». Почему «нелепо»?

— Потому что никак не мог оценить <...>.

— Нет, вы не про воспрепятствие сделке, вы говорите, само по себе требование передачи….

(Прокурора прерывает адвокат Каштанова)

— Уважаемые судьи, подсудимый ответил на вопросы.

(Прокурор)

— Подсудимый говорит о том, что было «нелепо воспрепятствовать» <...>

(Каштанова)

— Потому что нужно спрашивать, а не комментировать…

(Прокурор)

— А я спрашиваю, почему было нелепо…

(Каштанова)

— Уважаемый суд, я выношу протест.

(Прокурор)

— Да, почему была нелепа передача денежных средств в связи с тем, что с момента закрытия сделки прошло более месяца?

(Адвокат Гриднев)

— Он просто сказал, что он не мог повлиять на эту сделку. Поэтому это нелепо. Мы в пятый раз будем это спрашивать?

(Прокурор)

— Я спрашиваю…

(Судья)

— Ответьте, пожалуйста, на поставленный вопрос.

— Требование денежных средств за отсутствие (неразборчиво) в поддержку сделки в условиях, что сделка состоялась в прошлом месяце — нелепо.

— Вот еще: вы говорите, это уже про звонок. Звонок 14 ноября 2016 года. Фраза от вашего лица: «Я помню, что он говорил по поручению президента России, его кандидатуры в совет директоров. Вот скажите, пожалуйста, исходя из содержания разговора, который вам передали, который состоялся в Индии, Сечин ни слова не говорит о кандидатурах в совете директоров. Это было 14 ноября… Да, скажите пожалуйста, это на основании чего вы сделали такой вывод? 14 ноября 2016 года, что Сечин в Индии вам говорил о кандидатурах в совет директоров?

— Не в Индии говорил, а по телефону мне сказал. В Москве по телефону.

— Нет, смотрите, не так. По возвращении из Индии…

(Адвокат Каштанова)

— Уважаемый суд, что значит не так?

(Судья)

— Подсудимый ответил на поставленный вопрос государственного обвинителя, ваш. Если вы считаете, что там противоречие, задайте конкретный вопрос по противоречию.

(Прокурор)

— У меня противоречие такое, почему вы на предварительном следствии говорили, что о кандидатурах в совет директоров Сечин вам говорил в Индии?

(Адвокат Гриднев)

— Не в Индии. Прочитайте тогда там, что там написано. Прочитайте.

(Прокурор)

— Я пытаюсь — вы не даете.

(Гриднев)

— Прочитайте, что он говорит в Индии про совет директоров.

(Прокурор)

— Я пытаюсь прочитать.

(Гриднев)

— Прочитайте!

(Прокурор)

— Да я пытаюсь, не дают. Вы снимете вопросы. Соглашайтесь, вы возражений не имеете.

(Судья)

— Так, уважаемые участники процесса, у нас идет допрос подсудимого, поэтому задается вопрос — и ответ <…>.

(Прокурор)

— Все, уважаемый судья, мне достаточно. Если подсудимый ответил, что это было в Индии. Значит это было в Индии.

(Адвокат Каштанова)

— Подсудимый ответил, что это было в Москве!

(Прокурор)

— В Москве, да.

(Дальше вопросы задает судья)

— Пока государственный обвинитель думает. Скажите, пожалуйста, ответьте суду, а с какой целью вы вообще поехали в ПАО «Роснефть»?

— С целью, во-первых, получить ответ на те вопросы, которые остались не вычлененными, а именно — состоится ли все-таки сделка по приватизации или нет <...>. Это первое. Второе — в ответ на настойчивое приглашение Сечина приехать посмотреть компанию. Не ехать, по крайней мере, было бы невежливо.

— А скажите, пожалуйста, а получить ответы можно было по факсу, по телефону или по запросу? Чтобы не ехать в «Роснефть»?

— Мы договорились, во-первых, встретиться, а во-вторых, ну, мне сложно себе представить, что начальник доверился электронной почте, факсу, заслушать официальную информацию, поэтому, конечно же, личная встреча в данном случае как бы <...>.

— А почему вы поехали в «Роснефть», а не пригласили Сечина к себе в кабинет?

— Опять таки он сказал, там есть фраза, у него есть «одна просьба». Поскольку он до сих пор просьб не выражал, а приезжал ко мне, я решил поехать.

(Прокурор)

— Можно?

(Судья)

— Да, пожалуйста.

(Прокурор)

— Скажите, пожалуйста, на предварительном следствии вы сказали, что-то, мол, сумка увесистая. По очертаниям вы определили, что там коробки с вином. Вы это можете описать? Какой был внешний вид этой сумки, что позволило сделать вывод, что внутри находится коробка с вином?

— Форма сумки. Формы хорошо с вином соответствовала <…>

— Вес какой?

— Вес — наверное, килограммов пятнадцать <...>

— Скажите, пожалуйста, 14 ноября 2016 года в телефонном разговоре, при личной встрече Сечин хоть что-нибудь сказал вам о том, что в данной сумке будет находиться вино?

— Нет, он ничего 14-го не говорил, он говорил 15 октября <…>

— Ну месяц назад, да?

— Да, так.

— Скажите, пожалуйста, вот мы огласили ваши показания, в соответствии с которыми вам Сечин и ранее передавал хорошее спиртное. Можете вспомнить, когда это было, в каких объемах, еще?

— Я должен отвечать на вопрос?

(Судья)

— Нет, вопрос снимается.

(Прокурор)

— Вот 15-килограмовую сумку вам Сечин когда-либо ранее еще передавал?

(Адвокат Каштанова)

— Уважаемый суд, прошу снять данный вопрос.

(Судья)

— Протест принимается, вопрос отклонен.

(Прокурор)

— Хотел бы дальше спросить о хронологии. Вы поднялись в офис компании «Роснефть». Скажите, пожалуйста, какие вопросы обсуждались? Вы сказали, что Сечин свернул ваш диалог, как только вы попытались перейти к обсуждению вопросов, связанных с продажей акций компании «Роснефть» <...>

(Адвокат Каштанова)

— Приношу протест. Подсудимый такого не говорил.

(Судья)

— Протест принимается.

(Прокурор)

— Сечин сворачивал разговор с вами, как только речь перешла к обсуждению вопросов продажи акций компании «Роснефть»?

(Судья)

— Вопрос отклоняется, поскольку подсудимый уже отвечал на поставленный вопрос и данные в показаниях своих пояснил.

(Прокурор)

— Скажите, пожалуйста, при встрече с Сечиным 14 ноября 2016 года обсуждались ли вопросы, связанные с определением круга инвесторов, какие будут страны принимать участие?

— Частично да. Сечин сказал важную вещь о том, что вынес из поездок, командировок, провел большое количество переговоров и, к сожалению, готовности купить акции у инвесторов нет, но они готовы кредитовать эту сделку в полном объеме.

— Скажите, пожалуйста, у меня такой простой вопрос. Вы сказали, что 14 ноября ни в телефонном разговоре, ни при встрече Сечин ничего не говорил о содержимом сумки. А почему вы сами не спросили?

(Адвокат Каштанова)

— Прошу отклонить вопрос, поскольку уже отвечал уже подсудимый на данный вопрос.

(Судья)

— Протест отклоняется.

(Улюкаев)

— Я не задал этого вопроса, потому что был полностью уверен в том, что это реализация того любезного жеста, о котором Сечин сказал 15 октября, что это и есть угощение меня тем вином.

— Как вы можете быть в полной уверенности, если эта фраза, на секунду, прозвучала месяц назад?

(Адвокат Каштанова)

— Уважаемый суд, но…

(Адвокат Гриднев)

— Это не вопрос, он не понимает, ну, значит не понимает.

(Адвокат Каштанова)

— Это уже оценка доказательства, если прокурор чего-то не понимает. Заявляем протест на так называемый вопрос прокурора.

(Судья)

— Протест принимается, вопрос отклоняется.

(Прокурор)

— Ладно, но мне просто действительно странно, очень странно. Я тогда еще уточню, может быть, не Сечин, а кто-то другой вам, даже хоть не 14 ноября, а в период с 15 октября до 14 ноября вам, помощник, может быть, какой говорил, что вам Сечин будет передавать 15 кг?

— Я ориентировался исключительно на то, что было сказано Сечиным 15 октября.

— Только на ту фразу?

— Только на ту…

— Понятно. А можно такой простой вопрос уточнить, вместе с тем он меня волнует: вот вы сказали, что неделикатно было заглядывать в сумку. Скажите, пожалуйста, а по какой причине вы не поблагодарили Сечина за переданную вам сумку в виде подарка?

— Не понимаю вопрос.

— Ну вопрос заключается в том, что мы изучали и слушали фонограммы, и после того, как вам передали сумку, как вы считаете, с вином, вы не благодарите Сечина за этот подарок.

— Не могу ответить на этот вопрос. Не знаю, почему.

— А вы считаете, это деликатно?

— Нет, не деликатно. Меня торопил, холодно было. Наверное, не успел просто..

— Не успели, вы же после этого еще общались 15 минут. Вы, может, в последующем его поблагодарили?

— Не припомню.

— Один из последних к вам вопросов: скажите, пожалуйста, а как вы оцениваете сделку, в соответствии с которой акции компании ПАО «Башнефть» были проданы компании «Роснефть»? Как для бюджета, как для компании «Роснефть»?

— Оценить влияние этой сделки на «Роснефть» и «Башнефть» затрудняюсь, потому что я не имел возможности ознакомиться с соответствующим материалом. А вот бюджетную эффективность — у меня, конечно, возникли сомнения, потому что то, что если на стадии заявленной цены и обещания реализовать синергетический эффект при продаже акций «Роснефти» — это звучало очень заманчиво, то в конце всей этой истории оказалось чуть менее заманчиво, что на самом деле количественная цена продажи была уменьшена после моего ареста на 18 с лишним миллиардов рублей. Таким образом, синергетический эффект растворился.

(Прокурор закончил задавать вопросы. Далее вопросы задает судья)

— Скажите пожалуйста, когда вы поняли, что сделка закрыта?

— Честно говоря, уже когда ее оперативники пытались открыть.

— А вы спрашивали от чего этот ключ?

— Я не спрашивал. Понятно по ситуации, что от сумки.

— У защиты есть еще вопросы?

(Адвокат Гриднев)

— Нет, ваша честь.