В Лондоне протестуют родственники жертв пожара в жилом доме Grenfell Tower. По последним данным, в огне погибли 70 человек. На митингу здания местной администрации собрались около 500 жителей города. Собственный корреспондент «Коммерсантъ FM» в Лондоне Андрей Остальский рассказал подробности ведущему Марату Кашину.
Фото: Peter Nicholls, Reuters
— Что происходит сегодня в Кенсингтоне?
— У здания администрации округа собрались как минимум, человек 500 — и родственники, и уцелевшие жители, и друзья. Поначалу вся эта демонстрация проходила очень пристойно, цивилизованно — выдвигались лозунги, выступали люди, собирались подписи под документами, различные требования выдвигались. Сейчас самый главный пункт требований — justice, то есть справедливость. Люди требуют, чтобы немедленно власти начали разбираться с виновными в том, что произошло. Эмоцию эту можно понять, но ясно, что гораздо легче поставить вопрос, чем мгновенно его решить.
Потом от этой достаточно большой толпы отделились человек 50-60 и двинулись непосредственно к зданию районного совета муниципалитета, взломали дверь, ворвались в фойе, там их встретили полицейские, дальше они уже не продвинулись. С полицейскими была небольшая схватка, вроде бы ничего страшного там не произошло, никому костей не поломали, никто без сознания не упал, ранений серьезных не получил. Но вот свалка некоторая имела место быть. Потом эта небольшая уже толпа стала выходить из здания районного совета, тут же еще второй импровизированный митинг начался. Страсти, конечно, кипели невероятные, эмоции острейшие. И власти не очень понимают, что с этим делать.
— Число погибших при пожаре наверняка не окончательное. Люди, которые собрались, требуют только наказания виновных? Или они обвиняют власть в преуменьшении масштабов трагедии?
— Да, это один из пунктов, он подходит под главное требование справедливости — для начала скажите нам честно, сколько погибших. Как всегда бывает в таких случаях, появляются очень опасные демагоги, которые умеют оседлать волну этого народного гнева. Я сегодня видел женщину, она кричала страшным голосом, что точно знает, что тысячи людей погибли. Но это уже физически невозможно. Да, 127 квартир, но значительная часть нижних этажей сумела эвакуироваться. Никак физически не может быть тысяч погибших. В самом худшем случае речь идет о том, что может оказаться больше сотни погибших — тоже ужасная цифра. Еще один такой очень громкий человек, один из лидеров той группы, которая врывалась внутрь помещения муниципалитета, требовал скорейшей расправы со всеми виновными, размахивал при этом фотографией двух детей-близнецов. Но когда его прижали, то выяснилось, что дети не его, а каких-то там друзей, хотя имена друзей он назвать тоже не смог. Понятно, что это абсолютный демагог, который пытался выдать себя за пострадавшего, но на самом деле хотел спровоцировать беспорядок.
— Как Тереза Мэй себя ведет в этой ситуации? Она уже вчера потребовала провести немедленно расследование, почему людей не убедили ее слова?
— Тереза Мэй допустила чудовищную политическую ошибку, которая ей еще аукнется. Уже некоторые даже говорят, что если произошло бы это перед выборами, то еще хуже результаты у консерваторов были бы. Она, приехав на место событий, общалась только с полицией, с представителями пожарных, медицинских служб и не захотела вовсе пообщаться с народом, с пострадавшими, с жителями дома, с их родственниками. А быстро уехала. Почти во всей прессе это нашло свое отражение — обвинения, что не хватает ей гуманности. Конечно, она репутацию свою повредила тем, что сделала вчера. Но сегодня она приехала туда снова, попыталась исправить положение. На этот раз пришла в один из центров, где людям оказывают помощь, с людьми говорила, но, наверное, поздно, уже первое впечатление сложилось очень отрицательное у населения. И это общенациональное впечатление, а не только жителей этого района, где произошла трагедия. А вот лидер лейбористов Джереми Корбин решил использовать происходящее: он-то явился и с людьми быстро поговорил, немедленно попытался придать этому оттенок, чтобы это вылилось в общенациональный антиправительственный протест, новые выборы — вот чего он сейчас требует под предлогом, что этот страшный пожар произошел, а власти с ним не справились. Он потребовал конфискации домов состоятельных жителей этого же района, чтобы разместить в них пострадавших, и, естественно, это требование тоже очень популярно. То есть он наживает на этом очень активно политический капитал.
— Подтвердилась ли информация, что не было пожарной сигнализации в доме, что изоляционный материал очень горючий, и из-за этого пламя мгновенно добралось до крыши? Вот в России мгновенно в подобных случаях начинают проверять все дома в городе на предмет соблюдения правил противопожарной безопасности, а в Лондоне сейчас происходит что-то подобное?
— Происходит, и не только в Лондоне, потому что по стране, кажется, тысячи зданий имеют облицовку, похожую на ту, которая, как считается, была применена в Grenfell Tower. Теоретически специалисты — я сегодня слышал интервью с ними — говорят, что не должно было этого случиться, что на самом деле облицовка достаточно защищена, она не пожароопасна. Пожарная инспекция подписала все бумаги, когда решался вопрос о применении этих материалов. Теперь уже вопрос возникает: те ли материалы были применены на практике, что числились на бумаге? Люди говорят, обсуждают, выдвигают самые разные гипотезы, но понятно одно: что-то не так, как должно было быть. И вот сейчас это все, конечно, и обсуждается бурно. Противопожарная инспекция пытается что-то предпринять, чтобы предотвратить повторение подобных инцидентов в будущем.