Всемирная неотзывчивость

Концерт балет

В Opera Garnier состоялось "Гала балетных школ XXI века" — уникальный вечер с участием восьми ведущих мировых балетных школ из Германии, США, Великобритании, Дании, Канады, включая хозяйку приема, парижскую Ecole de danse. Россию представляли двое артистов Академии русского балета имени Вагановой. Из Парижа — Мария Сидельникова.

Идея принадлежит бывшей этуали Парижской оперы, а ныне директору Ecole de danse Элизабет Платель. Первый гала-концерт прошел в 2013 году по случаю 300-летия парижской школы — старейшей из всех существующих. Вообще-то состязание школ исключительно интересно: увидев своими глазами технологические особенности каждой, можно понять истоки разнообразных стилей и художественных пристрастий. Но гала не предоставило возможности оценить методику: вместо класс-концертов школы привезли по коротенькому номеру — в том жанре, который считают для себя выигрышным.

Только хозяева-французы дали себе волю: зашли с классики XIX века — третьего акта "Раймонды" Петипа в редакции Рудольфа Нуреева, закончили классикой рубежа века XX — "Головокружительным упоением точностью" Уильяма Форсайта, подтвердив таким образом статус универсалов, выученных говорить на любых балетных языках c элегантным французским акцентом. Раймонда Марго Годи-Талазак была не по годам мудра как в движении, так и в образе, а Бьянка Скудамор щелкала форсайтовские уравнения лихо и заразительно — на зависть опытным этуалям. Слабым местом французов выглядели поддержки. Благородный шатен с отсутствующим взглядом Мило Авек в партии Жана де Бриенна партнерской статью не блеснул, заставив понервничать и свою Раймонду, и зрителей.

По контрасту с субтильным французом Харрис Белл из школы Королевского балета Великобритании в па-де-де из "Концерта" Кеннета Макмиллана выглядел надежнейшим культуристом, которому полностью доверилась тоненькая, грациозная Ю Хан — в "Ковент-Гардене" главная ценность мужчин-артистов заключается в их умении держать партнершу. Школа Джона Кранко в Штутгарте славится не только крепкими кавалерами, но и сильным мужским классом в целом, за что благодарна русскому педагогу Петру Пестову, уехавшему в Германию в конце 1990-х. Однако для исполнения "Заклинания" Марка Гекке, резидента-хореографа Штутгартской труппы, академическая выучка не нужна, достаточно накачать мускулатуру, чтобы "зазвучали" все эти томные изгибы обнаженного торса, нервные судороги и хлесткие шлепки по ягодицам. Немцы из школы Гамбургского балета выглядели по-другому: прилежные адепты Джона Ноймайера чутки к музыке и движению. В его "Бах-сюите N2" даже чистую физкультуру вроде стойки на руках, плавно сползающей в упор лежа, они исполняли с благоговением и балетной грацией.

Безошибочно узнаются на сцене и американцы. Атлетическое телосложение, буйный нрав и очень уверенная манера исполнения; детей здесь растят индивидуалистами, но танцевать им приходится хореографию довольно безликую. Новое поколение американских авторов, к которому принадлежит Майлс Тэтчер, чью премьеру "Панорама" исполняли ученики школы Сан-Франциско, ставит как под копирку — что-то бессюжетное, мельтешащее и тут же забывающееся.

Кульминацией вечера оказалось па-де-де Черного лебедя из "Лебединого озера" в исполнении выпускников Вагановской академии Элеоноры Севенард и Егора Геращенко. Однако зря балетоманы предвкушали питерский академизм. Рука Москвы (точнее — ректора Николая Цискаридзе) чувствовалась не только в выборе версии Юрия Григоровича, но и в московской манере исполнения: искры летели до плафона Шагала, а под финал тридцати двух фуэте (первые шестнадцать Севенард чередовала одинарные с двойными и с турами в a la seconde) разгоряченные зрители прихлопывали в такт.

О том, что верх балетного мастерства вовсе не в трюках, а в нюансах, напомнили ученики Датской королевской школы балета — самой консервативной из всех представленных. Па-де-катр из первого акта "Абдаллы" Августа Бурнонвиля выглядел прекрасно сохранившейся открыткой из далекого прошлого: церемонная пантомима, мелкие антраша, ловкая координация, никакого форса и надрыва. Чистоту своей школы датчане охраняют как национальное достояние. В то время как по всему миру трудолюбивые японки, китаянки и кореянки отвоевывают себе позиции первых учениц и право первых ролей, в Дании иностранцев не жалуют: здесь, не боясь упреков в неполиткорректности, растят местных наследников Бурнонвиля.

Хотя блондиночки и блондины в репертуаре Бурнонвиля скорее дополняют картинку, чем определяют стиль, гала проявило удивительную вещь. Несмотря на прозрачность мировых границ, репертуар, кочующий с материка на материк, переезжающих с континента на континент учеников, национальные школы сохранили свою идентичность, обретенную еще в позапрошлом и прошлом веках. Так что, видимо, никакая глобализация балету не страшна.