Минфин готовит законопроект о лишении топ-менеджеров разорившихся финансовых компаний права занимать руководящие должности в финансовой сфере. В Думе он может быть принят уже в осеннюю сессию. В первую очередь, речь идет о банках, страховых компаниях и пенсионных фондах. По мнению авторов законопроекта, данная мера будет мощным барьером на пути инвестиций в заведомо убыточные активы. Бывший руководитель Центрального банка России Сергей Дубинин прокомментировал инициативу ведущему «Коммерсантъ FM» Олегу Булгаку.
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ / купить фото
— У Банка России ведь уже есть черный список — в нем акционеры и руководители, причастные к доведению банков до банкротств. Этим людям запрещается занимать руководящие должности в российских финансовых организациях в течение пяти лет. Это работает?
— Я думаю, нет. Включение в какого-то рода списки людей, чья вина не доказана в процессе суда, кажется мне вообще довольно антиправовым методом.
— Но это ведь если человек руководит компанией и занимает высокий пост, он не может не быть в курсе того, что происходит, то есть он уже заведомо знает, что компания идет к краху, к разорению, к банкротству.
— Это совсем разные вещи. Одно дело преступление, за которое следует наказание. По крайней мере, в моем понимании это должно выглядеть так. Когда люди типа бывшего банкира Пугачева — он, в общем, никогда не был менеджером, он всегда был, по-моему, только акционером — принимают заведомо неправомерные решения по выводу активов, разграблению банка и так далее, тогда это можно доказать через суд и привлечь его к ответственности. А просто по факту того, что, скажем, какие-то подчиненные совершили незаконные действия, почему их начальство должно быть лишено права на трудоустройство? Как-то это все очень далеко от правового государства.
— Сейчас есть предложение о пожизненном лишении работы — если пять лет не сработало, значит, надо напугать пожизненным лишением. Если следовать вашей логике, это тоже не будет работать?
— Я вообще против этой логики, понимаете? Почему, собственно говоря, точно таким же образом не запретить вести бизнес тем, кто обанкротился в результате девальвации валюты? Эти люди попали под колесо и не могут вести свои дела, их что, тоже надо всех запретить? А чем они должны заниматься в этой жизни?
— Хорошо, это бизнесмены, которые стали жертвами обстоятельств. А если банк ведет, к примеру, высокорискованную политику?
— А вот это уже вопрос профессионализма надзорных органов. Если вы видите, что политика банка неправильная, вы должны предупредить их об этом. Здесь другая сторона дела, о чем сказал на одной из сессий Russia Calling Андрей Леонидович Костин: тяжелая ситуация, когда Центральному банку приходится расследовать, что за отчетность ему прислали. Ему приходится выполнять роль чуть ли не Следственного комитета, потому что кто-то действительно идет на фальсификацию отчетности. Это уголовное преступление, мне кажется, это не просто нарушение чего-то. Но сначала надо разобраться, есть предмет преступления или нет, за что наказывать.
— По вашему мнению, ЦБ должен привлекать следственные органы или иметь отдельный специальный департамент, который будет только этим и заниматься? Ведь есть же уже похожие департаменты.
— Во-первых, безусловно, есть департаменты, которые занимаются банковским надзором и банковским регулированием. Во-вторых, ЦБ регулярно отправляет подобные дела по правильному направлению — прокуратура, Следственный комитет. И это будет продолжаться. Я не понимаю, зачем в этом отношении нужны какие-то новые законы.
— Может быть, руководитель банка, прочитав этот закон, изменит свою стратегию, свое отношение, будет больше заботиться о своих клиентах?
— Не знаю. Я в недоумении. Есть и другая сторона дела: если клиент видит, что ему по вкладу предлагаются невероятно высокие проценты, выше инфляции, и вообще там замечательные условия, надо подумать, стоит ли иметь дело с этим рисковым банком. Потому что он же должен заработать где-то эти проценты, значит, в его операциях будет очень много риска. Клиент обязан подумать о своих собственных деньгах, иначе он просто уподобляется азартному игроку в казино.
— У нас много клиентов, которые с трудом разбираются в этом — например, пожилые люди, которым трудно задумываться. Если деньги уже потеряны, их можно будет вернуть каким-то образом? Я имею в виду не только обычных вкладчиков, но и крупных акционеров.
— Опять же, есть закон. Если этот закон работает, то есть очередность кредиторов, которые предъявляют претензии к банку. Я не говорю, что это все идеально работает, но, во всяком случае, то, что здесь называется неким запретом на профессию, вопроса не решает. На основании каких-то неудачных действий можно начать чиновников выгонять — неправильно оформили, скажем, собственность.
— Вы считаете эту меру излишней? Она не будет работать?
— Не будет. К тому же она просто незаконна, с моей точки зрения.