Слово «услуга» в школе будет под запретом. Об этом заявила министр образования Ольга Васильева. Отношения между родителями и учителями пропишут в специальном регламенте, подчеркнула глава Минобрнауки. По ее словам, документ будет принят в кратчайшие сроки. Он будет содержать требования, которые родители могут предъявлять школе, и наоборот. Сейчас, как пояснила министр, отношения между семьей и учителями перевернуты «с ног на голову». Заведующий отделом социологии фонда «Индем» Владимир Римский ответил на вопросы ведущего «Коммерсантъ FM» Петра Косенко.
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ / купить фото
— Давайте попробуем понять, в чем сейчас заключаются принципиальные проблемы во взаимоотношениях между семьями и школами?
— В принципе, я согласен с тем, что концепция предоставления услуг главные проблемы и создает. Мы же привыкли, как в экономике полагается, потребитель всегда прав. То есть родитель всегда прав по отношению к учителю. В результате школа фактически перестала выполнять функцию воспитания, да и с образованием тоже сложно. Потому что дети же должны напрягаться, некая учебная работа, чтобы освоить курсы даже средней школы, требуется. А как их напрягать, если родители говорят, «я не хочу, чтобы мой ребенок вот то-то, то-то и то-то делал». И учителя, скорее, идут навстречу родителям. Это большая беда школы.
— А что касается обратного процесса? Потому что я знаю очень много историй, когда школа навязывает определенным образом родителям материальные расходы, причем далеко не всегда оправданные.
— Это другой вопрос. И в том, что сказала наш новый министр, про денежные дела пока речь не идет. Значит, тут тоже на самом деле, если вдуматься, логика-то понятна: мы вам услуги предоставляем, а вы нам почему не платите? Это я говорю, учителя не так, конечно, говорят, но думают примерно так же и находят слова, как объяснить родителям, что раз услуга предоставляется, она должна быть оплачена. Это должно делаться за счет государственного бюджета, но если вы хотите нормальные услуги, то, как у нас во многих сферах деятельности, платите дополнительно и все получите.
— Не подразумевает ли это предложение госпожи Васильевой возврата к некой схеме, которая существовала в советской школе? Или к ней вернуться уже невозможно?
— Полностью вернуться, конечно, невозможно. Но что подразумевает — это надо у госпожи Васильевой спрашивать. Понимаете, в таких случаях я согласен, что она описала кратко и довольно четко важнейшую проблему современной школы. Но как ее решать? Понимаете, сформулировать-то проблему можно просто, а решение вряд ли будет простым. Потому что уже есть десятилетия опыта разнообразной работы. И мое главное сомнение в том, что собирается делать министр образования и науки, заключается в том, что в этих взаимоотношениях родителей и учителей очень сильны неформальные взаимодействия, понимаете? А она хочет от них избавиться с помощью регламентов.
— Я не очень понимаю, что значит неформальные отношения?
— Это значит не по закону, не по инструкциям, а так, как мы договариваемся. У нас есть школа, мы ее любим, потому что там хорошие учителя, потому что учителя нас понимают. Если мы к ним приходим и какие-то предложения приносим, они скорее на нас реагируют и так далее. Вот что такое неформальные отношения.
— Ведь вы же не со школой как с некой функцией договариваетесь всегда, вы все равно коммуницируете с директором, с завучем, с конкретными преподавателями.
— Вы что, с ними коммуницируете на основе пятого пункта второй статьи закона об образовании что ли? Вы приходите и говорите «вот так и так, мой ребенок, вот то-то и то-то, я хочу того-то и того-то». Это и есть неформальные отношения всегда и везде.
— Эти неформальные отношения перейдут в какую-то формальную плоскость, это будет как-то прописано, есть вообще документы, которые регламентируют хотя бы основные принципы взаимоотношения школы и родителей?
— Конечно, есть. Это и закон об образовании, устав школы и многое другое. Но все равно неформальные отношения остаются. И вряд ли стоит их стараться полностью убрать. Другой вопрос — их можно направить в позитив, а можно в негатив. Например, у нас сейчас вот эти денежные отношения как раз в негатив направляются. То есть это, скорее, коррупция такая, поборы в школе, понимаете? Значит, можно делать так, чтобы были какие-то фонды, которые доплачивают за какие-то дополнительные услуги в школе, чтобы не было коррупции как минимум, это должно быть безлично. То есть не так, что я за своего ребенка плачу конкретному учителю, или что учитель с теми же детьми, с которыми он занимается на уроках, потом какое-то репетиторство осуществляет уже за деньги родителей, понимаете?
— Да, понимаю, конечно.
— А договориться так можно. Но мир приходит к тому, что все-таки надо и в этих договоренностях уходить от коррупции, от негативных неформальных социальных практик. И я очень сомневаюсь, что регламент как чисто формальные описания того, что надо делать, поможет эту проблему решить.