Вчера Владимир Путин подписал указ "О мерах по выполнению резолюции Совета Безопасности ООН 1373 от 28 сентября 2001 года". Россия присоединилась к начатой США кампании по пресечению и предотвращению финансирования террористических актов. Скажется ли она на умиротворении Чечни, пока неизвестно, а вот банки и их клиенты почувствуют ее наверняка.
Последнее слово в борьбе не только с терроризмом, но и с любым видом организованной преступности — удар по карману. Впервые ударили так, что дошло до всех, после того как из дела Bank of New York были сделаны глобальные выводы, приведшие к усилению госконтроля над банками и устранению института банковской тайны. Резко набрала обороты борьба с отмыванием денег. Еще недавно главным ликвидатором денежных прачечных — FATF, специально созданной "семеркой" организации для очистки финансовых потоков, Россия числилась в отстающих. С тех пор в России был принят противоотмывочный закон, а вслед за ним появилась финансовая разведка — комитет финансового мониторинга, который, как Владимиру Путину пообещал вице-премьер и министр финансов Алексей Кудрин, заработает в полную мощь уже в феврале.
Следующий пик борьбы, жертвой которой уже стали отнюдь не террористы, а банки и главным образом их клиенты,— это мировая антитеррористическая война, развернувшаяся не только в Афганистане. В России этот пик фиксирует вчерашний указ президента. Он наверняка не только усилит позиции спецслужб и силовиков в банковском секторе, но и укрепит смычку финансовой разведки с обычной разведкой и контрразведкой. Хотя формально указ не имеет отношения к противоотмывочной деятельности, его очевидный и первый результат — дальнейшее усиление контроля над банками со стороны силовых и правоохранительных органов, а также спецслужб. Это подтверждает и мировой опыт.
В конце ноября прошлого года президент США Джордж Буш подписал пакет антитеррористических законов, по которым власти могут арестовывать любые счета и останавливать любые сделки, а граждане не могут ни ввозить, ни вывозить более $10 тыс. наличными, банки же должны сигнализировать обо всех кажущихся им подозрительными сделках, иначе сами будут обвинены в финансировании террористических действий. На самом деле результат таков: в США арестованы счета на смехотворные суммы, зато банки настолько запуганы, что напрочь забыли о том, что еще недавно существовала банковская тайна; они готовы предоставить властям любую информацию о своих клиентах. Реакция американской общественности была недвусмысленной: спецслужбам даны чрезвычайные полномочия в контроле не только над финансовой деятельностью, но и над повседневной жизнью любого гражданина. Власти не спорили, отметив только, что сейчас любой американец гораздо больше боится террористов, чем спецслужб.
В России отношения граждан со спецслужбами несколько иные, чем в США. И вопрос, кого здесь боятся больше, подозреваемых в терроризме или появляющихся в масках и камуфляже представителей спецслужб,— вопрос открытый. Зато мало кто сомневается в том, что применение налоговых инспекторов и полицейских, а также экономических подразделений МВД и ФСБ, а в последнее время и Генпрокуратуры в конкурентной борьбе стало широко распространенной практикой. Указ открывает дорогу введению "уголовной ответственности за умышленное предоставление или сбор средств любыми методами, прямо или косвенно, гражданами Российской Федерации или на территории Российской Федерации с намерением, чтобы такие средства использовались — или при осознании того, что они будут использованы — для совершения террористических актов". Какой будет эта ответственность, решат законодатели, но очевидно, что "намерения", тем более отличные от "осознания" того, как могут быть использованы финансовые средства, могут трактоваться весьма широко. Так что фактически спецслужбы и силовики получают полную свободу рук, от которых могут пострадать все: банки, любые коммерческие структуры, частные лица и террористы.
АНДРЕЙ Ъ-БАГРОВ