Германия рассматривает возможность ослабления санкций в отношении России. Об этом сообщает немецкое издание Der Spiegel. Европейские ограничения действуют до 31 июля. Решение об их продлении страны Евросоюза должны принять на саммите, который запланирован на конец июня. Корреспондент «Коммерсантъ FM» в Берлине Олег Зиньковский рассказал подробности ведущему радио новостей Юрию Абросимову.
Фото: Hannibal Hanschke , Reuters
— Действительно ли могут быть ослаблены санкции? Что об этом вообще говорят?
— Поступает последние даже не дни, а, наверное, последний день противоречивый сигнал о том, что же будет с западными санкциями против России. Только что принята итоговая декларация саммита «семерки» в Японии. И там России грозят даже ужесточением санкций — в случае, если РФ не будет содействовать в решении конфликта на востоке Украины. Канцлер Ангела Меркель в Японии сказала, что говорить о снятии санкций можно только при полном выполнении минских соглашений. А сейчас этот вопрос ставить рано. Это одна позиция.
А немецкий министр иностранных дел Франк-Вальтер Штайнмайер, на которого ссылается журнал Der Spiegel, как вы совершенно правильно сказали, озвучил позицию другую, заявив, что санкции не самоцель. Если будет прогресс в реализации минских соглашений, то можно говорить и об облегчении санкций. То есть мы здесь видим две разные позиции. Меркель, по сути, озвучила прежнюю: снятие санкций, только если будет полностью выполнен «Минск», а Штайнмайер — новую. По информации, которую нам передает журнал Der Spiegel, это не случайно. Это некая смена курса в немецкой политике. То есть готовы говорить якобы и о частичном снятии санкций, если «Минск» еще не будет выполнен на 100%. Это частичное снятие может стать неким поощрением России — например, за ее помощь в проведении местных выборов на Донбассе.
— Не секрет же, что голосование должно быть единогласным в ту или иную сторону, потому что единое экономическое пространство. Сейчас в принципе речь идет обо всем ЕС, или каким-то образом Германия в одностороннем порядке? Возможно ли, чтобы Германия решилась на такой шаг одна?
— Что касается декларации «семерки», то она была принята единогласно лидерами стран «семерки», среди которых целый ряд ведущих государств Евросоюза, в том числе Германия. Что касается министра иностранных дел Франка-Вальтера Штайнмайера, то он вроде бы от имени Евросоюза не говорил. Он озвучил немецкую позицию. Но я с трудом могу себе представить, чтобы он проявил такую инициативу полностью при отсутствии согласования с внешнеполитическими партнерами Германии.
Я повторяюсь, здесь существует две позиции, которые накладываются одна на другую. Министр экономики Германии, вице-канцлер, заместитель Меркель Зигмар Габриель два дня назад пошел еще дальше — и, по сути, высказался за постепенное снятие санкций, отметив, что длительная изоляция России ни к чему не приведет. Я его цитирую: «Мы знаем по опыту, что в конце концов помогает только диалог». А нынешняя позиция ЕС — сперва выполнение минских соглашений на 100%, а затем снятие санкций на 100%, — на его взгляд, является не особенно мудрой. Мы видим разноречивые сигналы.
Следует отметить, что Меркель — христианская демократка, председатель партии ХДС, а и Штайнмайер, и Габриель — социал-демократы. Есть возможный вариант толковать это и как некие разногласия внутри большой коалиции, которая правит сейчас Германией. Христианские демократы во главе с Меркель традиционно выступают за более жесткий курс в отношении России, а социал-демократы — за более прагматичный и примирительный.
— Видимо, до дела не дойдет, пока не будет саммит стран Евросоюза — то есть раньше конца июня не следует ждать каких-то практических подвижек. Видимо, идет какая-то разведка, сверка мнений?
— Я предполагаю, что это так. Не секрет, что среди 28 стран-членов Евросоюза существуют разные мнения относительно продления санкций, относительно возможного частичного послабления санкций. Не буду перечислять, кто за что — в общем-то, все мы это себе представляем. Например, председатель Европарламента Дональд Туск, бывший премьер-министр Польши, высказался достаточно резко, выразив полную уверенность в том, что санкции в их нынешнем виде будут продлены. То есть, на его взгляд, сейчас говорить о других вариантах не стоит. Польша и Прибалтика, в частности, действительно достаточно жестко настаивают на сохранении санкций в нынешнем виде.
Есть ряд государств, среди них балканские, которые предполагают, что нынешний режим санкций действительно не дает желаемого результата — и можно было бы говорить об их ослаблении. А Германия, как мы видим, окончательно пока не определилась и занимает такую центристскую, колеблющуюся позицию между этими полюсами.
— Мне лично интересно, если все-таки будет какое-то послабление и частичная отмена санкций, какой сферы эта отмена может коснуться? Условно говоря, это будет что-то, связанное с рядовыми потребителями, — то есть торговля? Или, допустим, более высокие сферы: технологии, крупнокалиберный бизнес? Или, может быть, культурная сфера?
— Юрий, наверное, я здесь занимался бы домыслами — потому что об этом никто пока из политиков, которых мы сейчас обсуждаем и цитируем, не говорил. Что было бы, если бы — они пока не идут в детали. Речь идет о смене позиции. Вдруг случится подвижка по исполнению минских договоренностей — например, проведение местных выборов на Донбассе, на которых настаивает Евросоюз и Украина. И тогда санкции частично послабляются.
На самом деле, принципиально нужно отметить, что, с точки зрения Запада, на Украине произошли события в такой последовательности: сначала Россия аннексировала Крым, а потом Россия вмешалась в ситуацию на востоке Украины на Донбассе. По этому поводу поэтапно вводились санкции. По Крыму санкции были приняты сравнительно легкие, скажем так. А в нынешнем виде весь этот серьезный блок, весь основной пакет санкций был принят в ходе событий на Донбассе. В частности, по следам сбитого тогда малазийского авиалайнера. То есть, если понимать буквально высказывания ведущих немецких политиков, если минские соглашения будут выполнены, то весь основной блок санкций — я рискну сказать, 3/4, может быть, даже больше — уйдут. По сути, это может означать, что нагрузка на Россию по Крыму будет не такой большой — не минимальной, но не такой большой, как сейчас.