Премьера современный танец
Фото: Laurent Philippe / Opera national de Paris
После почти 30-летнего отсутствия Маги Марен вернулась в Opera de Paris. Гранд-дама французского danse contemporaine перенесла на парижскую сцену "Les applaudissements ne se mangent pas" — спектакль 2002 года, поставленный для Лионской биеннале танца. Из Парижа — МАРИЯ СИДЕЛЬНИКОВА.
Для современного танца Маги Марен — monstre sacre, одна из прародительниц французской новой волны, которая ко второй половине 1970-х докатилась и до хореографического искусства. Это было время радикальных экспериментов с театральными формами, поисков нового, нетанцевального языка, который был бы умнее, ярче и глубже тех, что были, и особенно американского модерна. Получив классическое балетное образование в Консерватории родной Тулузы, Марен поступила в труппу Ballet du Rhin, но протанцевала там недолго — рвалась ставить. И тут как раз Морис Бежар открыл в Брюсселе свою школу Mudra. Карьера выпускницы складывалась очень удачно: один из первых спектаклей — "May B" (1981) — получился шедевром, грустным, страшным и смешным слепком общества без национальности, где все люди на одно выбеленное лицо. Потом прогремела "Золушка" (1985): по заказу Лионской оперы Маги Марен поставила свою сатирическую сказку — отвратительную и восхитительную одновременно. На волне этого успеха француженку подхватил Рудольф Нуреев, заказав ей в 1987 году балет на музыку Франсуа Куперена "Уроки тьмы". Это была мировая премьера, сочиненная специально для Парижской оперы. Так авангардистка взошла на академические подмостки.
"Les applaudissement qui ne se mangent pas" — можно перевести как "Аплодисментами сыт не будешь" — не эксклюзив Парижской оперы. Готовый балет артисты труппы разучивали под руководством самой Маги Марен, поставившей его в 2002 году для Лионской биеннале. Марен, дочь испанского республиканца, бежавшего с женой во Францию во время войны в Испании, не упускала возможности подчеркнуть в спектаклях свою гражданскую позицию. С начала 2000-х она ринулась на поиски социальной справедливости, работала в неблагополучных пригородах Лиона и Парижа, еще яростнее кляла мейнстрим, а вместе с ним и политиков любого толка. И как-то так получилось, что она, умный, тонко провоцирующий хореограф, постепенно превращалась в брюзжащую гражданку, образцового лидера-левака какого-нибудь французского профсоюза, которому дай только повод и трибуну.
Сцена представляет собой коробку с разноцветными полосатыми стенами. Выглядят они монолитными, на деле — это подвижные шнуры, сквозь которые артисты легко проникают туда-сюда. В ярких декорациях зритель должен узнать Латинскую Америку. Впрочем, эта веселость обманчива. С первых секунд спектакля в беззаботную картинку с противнейшим скрежетом и грохотом врезается громкая музыка, написанная Дени Мариоттом, многолетним партнером хореографа. Этот контраст призван отразить устройство латиноамериканской реальности, где за богатой культурой и душевностью людей скрываются нищета и эксплуатация.
В спектакле занято восемь танцовщиков (все — из низов иерархии, этуали от постановки, видимо, уклонились). Тут нет индивидуальностей, не берется во внимание пол (женщинам, кажется, даже тяжелее, чем мужчинам), друг на друга всем наплевать: танцевальные связки (дуэты, трио, никаких соло) строятся на силе — без эмоций, равнодушно люди отталкивают друг друга, швыряют на пол, перешагивают и идут дальше. Пара попыток обняться с треском проваливаются. Все движение направлено за кулисы — на сцене артисты долго не задерживаются и выходят на нее только для того, чтобы поменять направление и снова скрыться за цветными стенами. Первая большая музыкальная фраза обрывается ровно в тот момент, когда терпение вот-вот кончится: Маги Марен как никто умеет разозлить зрителя — и это здорово. Беда в том, что новой эмоции хореограф не предлагает, наступая на те же грабли: все та же разрушающая музыка, все те же однообразные танцевальные связки, входы и выходы, насилие, безысходность. "Я не нахожу себе места в этом мире — с его властью рыночной экономики, СМИ, массовым потреблением и разнообразными формами порабощения, которые становятся все более изощренными и одна из них — это война. Я не фанатик, но я не принимаю этот мир таким, какой он есть",— объясняет Маги Марен. Да уж, после ее спектаклей всегда возникало ощущение, что мир катится к чертям — разве что скорости менялись.