В Вашингтоне завершился саммит по физической ядерной безопасности, в котором приняли участие лидеры и представители 50-ти государств (Россия от участия отказалась). Итоги саммита корреспонденту «Интерфакса» КСЕНИИ БАЙГАРОВОЙ прокомментировал помощник госсекретаря США по международной безопасности и нераспространению ТОМАС КАНТРИМЭН — специально для “Ъ”.
Помощник госсекретаря США по международной безопасности и нераспространению Томас Кантримэн
Фото: Reuters
— Нынешний саммит по физической ядерной безопасности считается последним, так как администрация Барака Обамы, учредившая этот формат, уходит. Планируется ли как-то сохранить этот формат в самостоятельном виде, или теперь тема физической ядерной безопасности будет обсуждаться в рамках Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), на чем настаивает Россия?
— Этот формат, конечно, был ярким. Сама идея президента Обамы собрать 50 мировых лидеров, чтобы обсудить всего лишь один вопрос — ядерную безопасность,— это яркая идея. Полагаем, что за годы проведения саммитов мы достигли желаемого результата, ведь главы государств и правительств действительно сосредоточились на этом важном вопросе. Сейчас приближается конец срока администрации Обамы, так что следующий президент будет решать, продолжать ли встречи в таком формате. Для нас самое главное — сохранить импульс, продолжая скрупулезную работу в этом направлении в пяти разных организациях: МАГАТЭ, ООН, а также в рамках Глобальной инициативы по борьбе с актами ядерного терроризма, которую Россия и США вместе возглавляют, Интерпола и Глобального партнерства против распространения оружия массового уничтожения.
Я думаю, что мы сможем работать в этих пяти организациях, каждая из которых занимается специфической деятельностью. Кроме того, мы сможем вовлечь больше стран в обсуждение проблем ядерной безопасности, а не только 50 участников саммита.
— Считаете ли Вы, что у МАГАТЭ есть достаточно финансовых ресурсов, чтобы заниматься вплотную темой физической ядерной безопасности? Или, на ваш взгляд, надо будет привлекать дополнительное финансирование, чаще проводить министерские встречи?
— Вопрос не в том, тратить ли деньги на министерские встречи, а в том, какова вообще глобальная миссия МАГАТЭ. МАГАТЭ не нуждается в большем количестве денег для исполнения своих функций в сфере ядерной безопасности, ведь она уже этим занимается. Но вопрос в том, что, так как использование атомной энергии возрастает, работы у МАГАТЭ прибавляется. И очень важно, чтобы эта организация, которая пользуется доверием во всем мире, имела технические и финансовые ресурсы для того, чтобы осуществлять свою деятельность. США убеждены в том, что, раз задачи увеличиваются, ресурсы должны также возрастать.
— Кстати, почему участников саммита только 50? На чем основывался критерий отбора? Почему не был приглашен, к примеру, Иран?
— Мы пригласили те же страны, что и в 2014, и в 2012 годах. Что касается изначального критерия отбора, то идеальный выбор невозможен: кто-то всегда будет недоволен тем, что его не пригласили. Тем не менее, на саммите хорошо представлены и ядерные державы, и лидирующие страны-потребители атомной энергии, и развивающиеся страны, и региональные державы. Мы считаем, что это очень хороший состав. Кроме того, мы полагаем, что собирать 200 глав государств в одной комнате непродуктивно.
— Возвращаясь к теме Ирана — российская сторона выразила удивление, что «шестерка» на саммите собралась без Ирана…
— Я не могу знать о том, почему кого-то что-то удивляет. А кто участвовал в заседании «шестерки» с российской стороны? Посол (России в США – “Ъ”) Сергей Кисляк.
Россия, Китай, США, Франция, Великобритания и Германия самым позитивным образом сотрудничали как во время переговоров по иранской ядерной программе, так и во время имплементации результатов переговоров. На экспертном уровне переговоры проходят очень хорошо. А «на полях» саммита мы имели возможность обсудить реализацию соглашения и остающиеся проблемы с пятью главами государств и руководителем МАГАТЭ.
То есть ни о какой новой политике речи не идет. Просто иногда важно встретиться на высшем уровне и заверить друг друга в продолжении сотрудничества, раз мы что-то вместе успешно делаем.
— Планируют ли США вносить резолюцию в СБ ООН из-за последних ракетных запусков Ирана, или вводить односторонние санкции?
— Безусловно, мы будем выявлять субъекты как внутри Ирана, так и вовне, которые потворствуют иранской ракетной программе. Любая страна, которая продает ракетные технологии Ирану, нарушает резолюцию СБ ООН. Будем ли мы инициировать новую резолюцию, не знаю. Посмотрим.
— Были сообщения, что тема КНДР чуть ли не стала главной на саммите, вопреки официальной повестке. Это правда? Дипломатические усилия по урегулированию ядерной проблемы КНДР похоже, пока ни к чему не приводят. На Ваш взгляд, как должно реагировать международное сообщество на этот вызов?
— Темы КНДР не было в официальной повестке саммита, хотя, думаю, она была в мыслях многих участников и, безусловно, обсуждалась в ходе сотни встреч "на полях".
Как и другие пять участников шестистороннего формата по урегулированию ядерной проблемы КНДР (РФ, США, Китай, Япония, Южная Корея и КНДР – ИФ), мы выступаем за безъядерный статус Корейского полуострова. Если мы сможем сообща оказывать политическое и экономическое давление на КНДР и иметь общий подход к этой проблеме, то мы достигнем результата по ситуации в КНДР.
Нам надо сотрудничать по КНДР так же, как мы сотрудничали по Ирану и по другими проблемам. И самая неотложная задача — исполнить то, о чем мы договорились в последней резолюции 2270 Совбеза ООН: должны быть затронуты валютные обмены и элита, которая поддерживает режим (Пхеньяна – ИФ). Если бы все эти меры были реализованы не только со стороны США, но и со стороны России и Китая, которые являются важными экономическими партнерами КНДР, желанная цель по денуклеаризации Корейского полуострова была бы достигнута. В противном случае Северная Корея будет продолжать демонстрировать неуважение и к Вашингтону, и к Москве, и к Пекину, и в целом к мировому сообществу.
— То есть, по Вашему мнению, Россия и Китай не достаточно давят на КНДР?
— Я думаю, что Россия и Китай должны исполнять резолюцию СБ ООН, под которой они подписались.
— А они разве не выполняют?
— Последнюю резолюцию только что приняли. Но предыдущие резолюции Россия и Китай выполняли не полностью. Если Россия и Китай будут выполнять последнюю резолюцию, то это точно приведет к изменению поведения Северной Кореи.
— Россия предложила разработать конвенцию по борьбе с актами химического терроризма. Поддерживают ли США эту идею?
— Это серьезный вопрос. Мы были свидетелями использования химического оружия не только террористами, но и союзником России Башаром Асадом в Сирии. К этой проблеме мы относимся серьезно. Ценим тот факт, что у России возникла идея двигаться дальше и принимать меры в этом направлении. Но как именно осуществлять подобные меры,— надо подумать: должны ли мы обсуждать это в рамках конференции по разоружению в Женеве, или использовать для обсуждения комитет 1540 ООН? Все это предмет для анализа и дискуссий.