Тайное становится главным
Анна Толстова о выставке Тарин Саймон в «Гараже»
Фото: © Taryn Simon. Courtesy Gagosian Gallery
Фото: © Taryn Simon. Courtesy Gagosian Gallery
Фото: © Taryn Simon. Courtesy Gagosian Gallery
Фото: © Taryn Simon. Courtesy Gagosian Gallery
Выставка Тарин Саймон — далеко не первая в Москве, но в "Гараже" покажут две ни разу не выставлявшиеся в России серии — "Бумажная работа и Воля к капиталу" и "Черный квадрат". В создании последней "Гараж" сыграл не последнюю роль.
В любой национальной школе есть произведения, которые в национальном контексте имеют совершенно особое значение. Для американского искусства XX века одной из таких работ стала неоновая надпись Брюса Наумана "Истинный художник помогает миру, открывая таинственные истины" — внутренний диалог с этим провокационным утверждением многие ведут до сих пор. Тарин Саймон тоже помогает миру, открывая не столько таинственное, в смысле мистическое, сколько скрытое, невидимое или ранее не замеченное. И если верить другому влиятельному американскому художнику, что истинное искусство — это искусство после философии, то искусство Тарин Саймон — искусство после семиотических революций и лингвистического поворота, когда реальность оказалась сугубо искусственной конструкцией, структурированной при помощи тех или иных языков. Деконструируя разнообразные конструкции реальности и заставляя означающие встретиться с неожиданными означаемыми, Тарин Саймон в своих, как правило, идущих от фотографии работах показывает, что язык реализма в XXI веке — это язык вопрошания о том, какие невидимые связи стоят за видимой поверхностью вещей.
"Братиславская декларация. Братислава, Чехословакия. 3 апреля 1968 г.". Из серии "Бумажная работа и Воля капитала", 2015 год. Gagosian Gallery
Фото: Taryn Simon / Courtesy Gagosian Gallery
Взять, к примеру, язык цветов, расцветший в искусстве барокко. Тарин Саймон выстраивает парадоксальные отношения между символической системой, лежащей в основе классического западного искусства, и системой Бреттон-Вудской, лежащей в основе современного глобального рынка с его Международным валютным фондом и Международным банком реконструкции и развития. Отправной точкой проекта "Бумажная работа и Воля к капиталу" ("Paperwork and the Will of Capital", что точнее было бы перевести как "Канцелярщина и воля капитала") стали фотографии с церемоний заключения экономических договоров по самым разным вопросам — от нефтедобычи до атомной энергетики, в которые вступают друг с другом страны, подписавшие в 1944-м Бреттон-Вудское соглашение. Изучая эти архивные фотографии, художница отметила, что залы, где происходят торжественные подписания договоров, непременно украшены какими-нибудь флористическими композициями, и цветы становятся немыми свидетелями того, как вершатся судьбы мира. Проанализировав церемониальные букеты вместе с ботаниками, Тарин Саймон выписала с крупнейшего в мире цветочного аукциона в голландском городке Алсмере более четырех тысяч растений, чтобы воссоздать флористические фантазии декораторов глобального капитализма. Все ремейки исторических букетов были вначале сфотографированы, а затем разобраны по цветку и засушены в гербариях. Оказалось, что композиции эти нередко представляют собой типичные "невозможные букеты" — такая разновидность натюрморта, где фантазия художника объединяет цветы, никогда не растущие и не цветущие вместе в живой природе, возникла в Голландии золотого века, века первого расцвета капитализма. Но глобальный капитализм делает невозможное возможным, и Запад сходится с Востоком, а Африка — с Америкой, пусть не в "сырой реальности", но в протокольном дизайне. Меж тем в "сырой реальности", невзирая на все подписанные договоры и соглашения, случаются кризисы капитализма: один из первых был как раз связан с голландской тюльпаноманией — ровесницей "невозможных букетов" — и спекуляциями на цветочном рынке.
Серия "Черный квадрат", как нетрудно догадаться, тоже отсылает к всемирной истории искусства: картина картин выступает модулем для цикла фотографий, где все объекты сняты на черноквадратном фоне, размерами повторяющем первый "Квадрат" Малевича 1915 года. В черном квадрате позирует попугайчик ара, выщипавший себе перья,— таким психическим расстройством страдают многие птицы, живущие в неволе, и человеку трудно не воспринимать это как протест природы против ограничения ее свободы, а человеку с постсоветского пространства нетрудно приписать желто-голубому оперению птицы дополнительные политические смыслы. В черном квадрате позируют синее ведерко, намекающее на одноименное протестное движение в России, и южноафриканское антиугонное приспособление "бластер" — огнемет, который можно привести в действие кнопкой изнутри автомобиля. И "Протоколы сионских мудрецов" в переводе на английский — библия антисемитизма российского происхождения, разоблачающая всемирный еврейский заговор, разоблаченная как фальшивка и все же не теряющая обаяния для составителей всемирных антиеврейских заговоров. И книга из капсулы времени, зарытой в землю на Всемирной выставке в Нью-Йорке в 1939 году: она представляла собой учебник английского языка, рассчитанный на читателей грядущего — спустя пять тысяч лет, когда английский совершенно изменится или вытеснится другими языками. Этот учебник прошедшего в будущем забавно смотрится сегодня, когда все языки мира опасаются быть вытесненными английским, а английский, став "глобалийским", и правда меняется на глазах.
"Черный квадрат IV. Бластер (изобретенное южноафриканцем Шарлем Фурье антиугонное устройство, на фотографии оно установлено на автомобиль Toyota Corolla, один из чаще всего угоняемых в ЮАР автомобилей)", 2009 год. Gagosian Gallery
Фото: © Taryn Simon. Courtesy Gagosian Gallery
Впрочем, самая невероятная капсула времени из проекта "Черный квадрат" связана с "Гаражом". В прошлом году, когда в парке Горького открылось новое, вернее, хорошо забытое старое здание музея, реконструированный Ремом Колхасом памятник советского модернизма эпохи хрущевского оптимизма, в одной из стен "Гаража" появилась неприметная квадратная ниша — она пустует, но через тысячу лет, в 3015 году, ее должно занять первое в мире произведение искусства, выполненное из радиоактивных материалов. Сам "Черный квадрат XVII" был сделан по заказу Тарин Саймон из остеклованных радиоактивных отходов на одном из предприятий "Росатома", подмосковном заводе "Радон", там же он и покоится в специальном хранилище — к 3015 году "Квадрат" перестанет излучать радиацию и станет безопасен для зрителей. Останутся ли к 3015 году музеи, зрители и искусство, способное излучать что-то осмысленное,— эти вопросы заключены в пустую квадратную раму, самый прекрасный памятник русскому утопическому сознанию.
Тарин Саймон. "Исследование в действии: сценография власти". Музей современного искусства "Гараж", до 22 мая