Какова вероятность участия российских легкоатлетов в Олимпиаде в Рио? Как можно улучшить экономическое положение регионов? Есть ли необходимость в пересмотре плана бюджета на 2016 год? На эти и другие вопросы ведущим «Коммерсантъ FM» Анатолию Кузичеву и Константину Эггерту ответил первый заместитель Государственной думы РФ, президент Олимпийского комитета России Александр Жуков в рамках программы «Демократия».
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ / купить фото
А.К.: Александр Дмитриевич, добрый вечер.
А.Ж.: Добрый вечер.
А.К.: Так, ну я не знаю, видишь как у нас, Костя, Александр Дмитриевич един в двух.
К.Э.: Но ответит за все.
А.К.: Давай, хороший подход на самом деле.
А.Ж.: Готов за все ответить.
А.К.: Начнем, может быть, с общеполитических вопросов, потом к спорту.
К.Э.: Спорт — это тоже политика, ты помнишь, я тебе рассказывал об этом когда-то.
А.К.: А давайте мы спросим у Александра Дмитриевича. Смотрите, есть такое ощущение, понимание, подозрение, что на самом деле спорт — это тоже политика. Мы помним 1980 год. Это было наиболее явлено всему миру. А потом вспоминаем, и вот здесь важно разобраться, это все-таки политика или нет, еще один фронт борьбы с Россией, противостояния нашего с Западом, или это реальная наша проблема, я про допинг и про легкоатлетов. Вот это политика или нет?
А.Ж.: Допинг — это реальная проблема абсолютно. В легкой атлетике мы видим этому много примеров. Конечно, это касается не только наших легкоатлетов, но практически спортсменов из всех стран, поэтому абсолютно справедлива та борьба, которая ведется с допингом в нашей стране. Наша позиция Олимпийского комитета — это непримиримая борьба с допингом. То, что некоторые пытаются использовать это в качестве политического давления, — да, возможно. Во всяком случае, заявления некоторых спортсменов или бывших спортсменов из разных стран о том, что нужно дисквалифицировать не только тех, кто употреблял допинг, а вообще, например, всех российских легкоатлетов не допустить до Олимпиады в Рио — возможно, это элемент какого-то политического давления. Хотя большинство — и Международный олимпийский комитет, и спортивная общественность, Всемирная ассоциация олимпийцев, и вообще, я не знаю, 99% спорта в мире — против вмешательства политики в спорт.
Совсем недавно Генассамблея ООН приняла резолюцию. Я не знаю, следили вы или нет. В Москве был Всемирный форум олимпийцев, куда приехали люди из 130 стран, великие спортсмены, выдающиеся спортсмены прошлого, действующие спортсмены приняли резолюцию, в которой прямо сказано, что спортсмены всего мира против вмешательства политики в спорт.
К.Э.: С другой стороны, если мы посмотрим на, скажем, заявление президента Путина о том, что Зепп Блаттер достоин Нобелевской премии, но тут уж прямо президент России внес эту тему в политику. Вот вы сами считаете, что Блаттер, скажем так, то, что сейчас происходит с Блаттером — это заслуженная кара за коррупцию, которая была распространена, или это некая попытка давить на Россию?
А.К.: Еще один вариант, третий мне пришел в голову.
К.Э.: А может, это даже не попытка давить на Россию и не что-то другое.
А.К.: FIFA — очень влиятельная, могучая организация. То есть это фактически еще один центр силы. Может, в этом направлении?
А.Ж.: Мне здесь очень трудно судить по поводу коррупции. Насколько я понимаю, этим расследованием занимается, — кто там брал из членов Исполкома или представителей южноамериканского континента взятки или нет, — мне здесь очень трудно судить об этом и комментировать. Абсолютно не владею фактурой. И я не знаю, мало кто сейчас владеет, кроме следователей, которые ведут эти дела. Что касается FIFA в целом, я считаю, что главный продукт FIFA — чемпионат мира по футболу, это великолепно организованное мероприятие, одно из, наряду, наверное, с Олимпийскими играми, одно из самых интересных в спортивном мире. И там система, которая существует, — разыгрывание различных футбольных соревнований под эгидой FIFA, — на мой взгляд, это очень хорошо выстроенная и интересная система.
К.Э.: Вы бы тоже дали Зеппу Блаттеру премию?
А.Ж.: Ну, я не знаю, Нобелевская премия, особенно мира, вообще по довольно странным, на мой взгляд, критериям вручается. Если посмотреть, кому они были вручены в последние годы, то очень трудно выявить какую-то закономерность. Я не буду называть фамилии тех, кто получил Нобелевские премии мира последние годы. Но я думаю, что у многих это вызывает вопрос.
К.Э.: По поводу спорта и политики еще один у меня вопрос. Если мы говорим о предстоящем в 2018 году чемпионате мира по футболу. Довольно много разговоров было сначала, бойкот — не бойкот, а отнять у России право проводить этот самый чемпионат. Видимо, этого не случится, но скажите, насколько, по-вашему, реальна ситуация, при которой, скажем, будут бойкотировать, по образцу Олимпиады-80 не приедет довольно много серьезных команд и привет, чемпионат- калека, не опасаетесь этого?
А.Ж.: Я думаю, что этого не произойдет. Во всяком случае еще раз хочу сказать, если помните, перед Играми в Сочи было много спекуляций на эту тему. Какие только там не приводились поводы и причины, по которым спортсмены не должны ехать: и безопасность, и то, и другое.
А.К.: Дискриминация геев.
А.Ж.: Дискриминация, да, людей с нетрадиционной ориентацией и так далее. Но очевидно совершенно, что спортивная общественность категорически против любых политических бойкотов крупнейших спортивных соревнований. Касается это Олимпийских игр и чемпионата мира по футболу. И все футболисты мечтают приехать на чемпионат мира и успешно выступить за свою сборную команду. Поэтому я думаю, что никаких бойкотов чемпионата мира по футболу в России не будет.
А.К.: Но до чемпионата мира будет еще Олимпиада в Рио, о которой вы уже упомянули, 2016 год. И вот, как говорит один мой друг, вот тут тонко. Во-первых, я так понимаю, что над нами нависла, а может, я не знаю, может она уже и отвисла, угроза запрета легкоатлетам выступать, нет больше такой угрозы?
А.Ж.: Пока что наши легкоатлеты не могут выступать на международных соревнованиях.
А.К.: А какие перспективы, как вы ее оцениваете?
А.Ж.: Во-первых, наша Всероссийская федерация легкой атлетики, на сегодняшний день ее членство в Международной федерации, в IAAF, приостановлено. В связи с этим наши спортсмены, никто, ни один из российских легкоатлетов, сегодня не имеет права выступать на международных соревнованиях.
А.К.: Под флагом России или вообще?
А.Ж.: Вообще. На сегодня ни один российский легкоатлет не может до восстановления нашей Федерацией членства. Для того чтобы восстановить, нужно целый ряд вещей сделать, сейчас уже эти критерии сформулированы, они касаются отстранения безусловного тех, кто использовал допинг, наказания, дисквалификации спортсменов, тренеров, специалистов. Они касаются реорганизации Всероссийской федерации легкой атлетики и еще целого ряда вещей, которые нужно сделать для восстановления членства в IAAF.
Это главное условие участия наших легкоатлетов во всех международных соревнованиях, включая Олимпийские игры в Рио. Для того чтобы выполнить эти условия, Олимпийский комитет России создал временный комитет, который сегодня готовится к перевыбору руководства нашей Федерации легкой атлетики, 16 января состоится отчетно-выборная конференция. Изменение в устав, наказание тех, кто действительно имеет положительные допинг-пробы и так далее — то есть для выполнения всех этих условий, задач, которые позволят нашим легкоатлетам выступить в Рио.
А.К.: То есть мы туда собираемся?
А.Ж.: Конечно.
А.К.: Мы хотим все выполнить и поехать?
К.Э.: А это реально провести за несколько месяцев?
А.Ж.: Реально, да, совершенно реально это провести. Я же сказал, в январе будет конференция отчетно-выборная, там будет выбрано новое руководство, в это руководство, безусловно, не попадут люди, которые замечены в употреблении или способствовали употреблению допинга спортсменами. Наша главная цель – это обеспечить участие в Олимпийских играх в Рио чистым, никогда не употреблявшим допинг спортсменам, которые, мы считаем, что их права никоим образом не должны быть ограничены. И, кстати сказать, этой же позиции придерживается Международный олимпийский комитет и Всемирная организация олимпийцев. Главное то, что эти «чистые» спортсмены должны участвовать во всех соревнованиях, в том числе в Олимпиаде. Те же, кто провинился, должны быть наказаны.
А.К.: А есть у нас какой-то на бразильскую Олимпиаду план — медальный, рекордный?
К.Э.: Еще не написали, наверное.
А.Ж.: План подготовки мы написали еще три года тому назад, по которому готовится наша команда, но, конечно, это не медальный план, это просто создание наиболее благоприятных условий для подготовки наших спортсменов к Рио. Конечно, мы можем какие-то прогнозы делать на основании, скажем, результатов этого года, в этом году наши спортсмены очень неплохо выступали на чемпионатах мира и первых Европейских играх, которые под эгидой европейского Олимпийского комитета проходили. Поэтому мы вполне можем рассчитывать на успешное выступление.
А.К.: А успешное это что — пятерка, тройка?
А.Ж.: Успешное, мы считаем, – это быть в тройке лучших, в неофициальном естественно.
К.Э.: В неофициальном медальном зачете, да.
А.К.: В тройке, ну, тьфу-тьфу-тьфу.
А.Ж.: Это непростая, кстати сказать, задача, потому что в тройке наверняка будут и американцы, и китайцы, сильная команда английская, безусловно.
А.К.: У британцев всегда есть шансы.
А.Ж.: Немецкая, бразильцы, я думаю, дома у себя будут неплохо выступать. Японцы в этом году отличились, кстати, японцы по итогам этого года, если посчитать все в олимпийских видах награды на чемпионатах мира, вышли на четвертое место. Китайцы на первом, американцы на втором, на третьем, японцы на четвертом месте. Но это, понимаете, это предолимпийский год, конечно, в олимпийском все может…
К.Э.: Реально измениться.
А.Ж.: Да, реально измениться, и в этом году не все чемпионаты мира проходили, к Олимпиаде особенно готовятся, и она будет проходить в сложных условиях на американском континенте для европейских атлетов, это всегда особые сложности, поэтому у нас есть специальная подготовка, специальная программа подготовки нашей команды к Рио с условием адаптации наших спортсменов к условиям американским.
А.К.: Понятно, мы услышали, значит, успешным выступлением будет считаться попадание наших спортсменов, нашей команды в тройку по неофициальному зачету. Хорошо, спасибо большое, Александр Дмитриевич, за этот блок спортивных вопросов, давайте сейчас переходим к общественно-политическим и экономическим. Значит, вы возглавляете рабочую группу по реализации поручений президента, которые в том числе были заявлены в послании Федеральному собранию. Мы помним же, что с некоторыми указами президентскими, прямо они откровенно буксуют. Я хочу вас спросить, какие поручения считаются в эти обстоятельствах первоочередными, какие существуют сроки, какие существуют нормативы, если они существуют?
К.Э.: На все это можно ответить односложно, сказать «Все».
А.Ж.: Да, в чем-то вы правы, потому что, конечно же, послания президента являются важнейшим документом для планирования деятельности Государственной думы, и мы составляем план каждый год по посланию президента, в этот план входит достаточно большое количество законов, которые нужно принять. И вы первый, кому я могу сказать, что в этом году этот план будет не меньше, чем во все предыдущие. 97 позиций, 97 законов, которые можно будет, нужно будет принять для исполнения послания президента.
Предварительно порядка ста законов надо будет принять по выполнению посланий президента. Их них по темам, я бы так сказал, вопросы, связанные с внешней политикой, борьбой с терроризмом — около семи или восьми пунктов. Противодействие коррупции — девять различных пунктов принятия законов. Конечно, самый большой блок — это экономическая политика, вопросы финансовой независимости, экономического развития, улучшение делового климата — это порядка 53 различных законов. Вопросы социальной помощи, здравоохранения, науки, образования — еще 27 пунктов.
Надо сказать, что послание президента прозвучало. Некоторые позиции из него уже на сегодняшний день приняты или реализованы Государственной думой. Например, предусмотрено выделение субсидий субъектам федерации на завершение программы модернизации дошкольного образования. То есть мы рассматриваем поправки к бюджету, фактически, уже деньги на это выделили, еще бюджет не был подписан. Президент правильно, что заострил эту тему. Если помните, президент в послании сказал, что социальную поддержку нужно ориентировать на тех, кто в ней особенно нуждается. Вот сейчас, буквально во вторник, мы приняли в окончательном третьем чтении законопроект, направленный именно на адресность предоставления социальной помощи.
Еще одна очень острая тема, которая касается почти каждого гражданина особенно пожилого возраста — наверное, идут большие дискуссии на эту тему в части уплаты взносов на капитальный ремонт. И президент тоже об этом говорил. Принят в третьем окончательном чтении уже законопроект, который освобождает от обязанностей по уплате этих взносов на капремонт пенсионеров, которые достигли возраста 80 лет и инвалидов первой и второй группы. Это очень важный законопроект. Президент говорил, но уже буквально сейчас это будет реализовано.
Очень важная тема по декриминализации нашего Уголовного кодекса, особенно в части экономических преступлений. Помните, тоже президент акцентировал на этом внимание. Внесены два законопроекта Верховным судом по декриминализации многих статей Уголовного кодекса. Но еще серьезно предстоит поработать по декриминализации таких нетяжелых статей, связанных с экономическими преступлениями. Помните, президент сказал, что очень мало дел доходит до суда. В результате возбуждения этих дел экономических люди сидят...
К.Э.: Они сидят в ДОПРе, да.
А.Ж.: Они, предприниматели, сидят и разоряются. Эта тема очень важна и по ней надо будет принять меры.
А.К.: Но самый большой блок экономический, да?
А.Ж.: Да. Из социального я бы, конечно, отметил законопроект по продлению срока действия программы материнского капитала. Он уже тоже внесен в повестку заседания Государственной думы.
К.Э.: Но индексировать не будут пока материнский капитал?
А.Ж.: Нет, он будет индексироваться, но не сильно.
К.Э.: По-моему, в следующем году они индексируют.
А.Ж.: Да, в следующем.
К.Э.: Скажите, вы упомянули регионы, региональные программы в том числе. Насколько я понимаю, дефицит бюджета региональных бюджетов просто растет как снежный ком. Многие говорят, что это из самых главных экономических проблем России после катастрофического падения цены на нефть, о котором мы с вами еще поговорим.
А.Ж.: Проблема действительно тяжелая. Если на федеральном уровне контролируемый дефицит, те самые 3%, и, в общем, это отслеживается достаточно жестко, оно в центре внимания, то, конечно, в региональных бюджетах дефицит нарастает, и долги регионов нарастают, сумма уже исчисляется триллионами. К этому приводят разные причины. И увеличение обязательств регионов, в том числе с принятием различных федеральных законов, необходимость выполнения указов президента. И здесь, кстати, звучат очень разные оценки. Совсем недавно было интервью Татьяны Голиковой и Счетной палаты по итогам года. Она сама говорит, что Минфин оценивает расходы по выполнению указов президента, в том числе по росту зарплат бюджетников, вы знаете, о каких указах речь идет, в 800 млрд, а регионы в два с лишним триллиона.
К.Э.: Да, ничего себе расхождение.
А.Ж.: Расхождение очень серьезное. Огромная задолженность у регионов, которые кредитуются в коммерческих банках, это дорогие кредиты, это долг нарастает как ком.
К.Э.: В этой ситуации, что вы описываете, долг нарастает как ком, нефтяная цена низкая, не похоже, что она взлетит в какой-то момент. В какой степени вы считаете реальным, что в России включат печатный станок, будут просто печатать деньги, чтобы закрыть все это дело? Или будут резать, например, оборонные расходы?
А.К.: Можно я сошлюсь на то, что увидел у вас в руках? Проект федерального бюджета на 2016 год. Бюджет сверстан, если я правильно помню, исходя их стоимости баррели нефти $50? Вот сегодня, сколько она там, $37?
К.Э.: Да.
А.К.: Уже ниже. Каким-то образом что-то придется сокращать, или что-то придется допечатывать, или?
А.Ж.: Я понял вас, да. Это важный вопрос. Давайте закончим тему по регионам. То есть что-то необходимо было сделать в проекте бюджета, когда он рассматривался в Государственной думе, депутаты «Единой России» внесли очень серьезную поправку. Она касается предоставления бюджетных кредитов из федерального бюджета субъектам федерации для того, чтобы они могли заместить те дорогие кредиты, которые они брали у коммерческих банков и выделили на это дополнительно 170 млрд руб. Я думаю, для регионов это будет очень существенной поддержкой в плане оздоровления у них финансовой ситуации.
Теперь что касается прогнозов. У нас, к сожалению, далеко не всегда, а чаще всего бывает наоборот, прогнозы, которые заложены в проект бюджета не сбываются. Но, действительно, $50 за баррель — это цена, из которой рассчитывались доходы бюджета на следующий год. Сейчас цена ниже, но сказать, какой она будет, я думаю, никто в мире сейчас не может. И предсказать динамику цен на нефть, так же, как курс валют, — самая неблагодарная вещь, которая только может быть. Поэтому мне кажется, сейчас дергаться, вносить какие-то изменения в только принятый проект бюджета не нужно. А как его исполнять? Исполнять его надо пока так, как это было записано в законе, используя внутренние резервы бюджета, а они есть, потому что мы видим, что иногда даже утвержденные программы реализуются очень плохо, и не используются те средства, которые есть. Иногда средства используются неэффективно. Есть государственная программа, показатели ее не выполняются. Это значит, что средства выделяются впустую, по существу. Есть такие примеры: на различные субсидии агропромышленному комплексу выделяются большие деньги. Сейчас конец года, из этих субсидий еще вообще ни копейки не получено, потому что не подготовлены документы, по которым они распределяются.
К.Э.: Хорошо, это останется в бюджете. Но, тем не менее, есть два больших белых слона в нашей, так сказать, российской комнате — это военный бюджет, силовой бюджет, более широко говоря. Там 31%, если я не ошибаюсь, и 27%, около того — социальные расходы. Это два главных блока, которые съедают 2/3 бюджета. В условиях, если сохранится низкая цена на нефть, сохранятся санкции, будут ли резать оборонный или социальный бюджет?
А.Ж.: Я еще раз хочу сказать, есть жесткая установка — не превышать 3-процентный дефицит бюджета. Я думаю, что это правильно. С точки зрения макроэкономики, нужно соблюдать бюджетную дисциплину. Потому что если ее не соблюдать, то будет еще больший рост цен, чем сейчас. Конечно, это к хорошему не приведет. Мы это все проходили в 90-е годы. Я думаю, что все, кто этим занимался и следил, прекрасно понимают опасность такого развития событий, с одной стороны.
С другой стороны, в ситуации недостатка средств нужно четче расставлять приоритеты внутри бюджета. Деньги есть, там их надо более эффективно использовать, прежде чем заниматься сокращением секвестра и так далее, это второе.
Третье, что касается социальной поддержки. И так, в общем-то, бюджет на следующий год, с точки зрения социальной поддержки, существенно ограничен. В первую очередь приведу пример индексации пенсий. Пенсиям в бюджете заложена индексация не по инфляции, а всего-навсего на 4%. И сказано, что если будет возможность, то будет дополнительная индексация до инфляции. Дополнительной индексации может не произойти, если бюджет будет плохо исполняться по доходам — совершенно очевидная вещь. Но то, что заложено в бюджете, я уверен, можно и нужно исполнять так, как есть, не сокращая социальные расходы и обязательства государства.
А.К.: Что касается бюджета, не все же, наверное, а, может, и все понимают, что бюджет — это же не только перспектива трат. Бюджет еще обеспечивает экономический рост, бюджет еще и для этого же придуман.
К.Э.: Но роста-то нет, есть рецессия.
А.Ж.: Скажем так, бюджет прежде всего не должен мешать экономическому росту. Конечно, хорошо бы, чтобы он его поддерживал, хотя это, в общем, не самая главная функция. Но в бюджете есть дотации и на импортозамещение, и на развитие промышленности, и на развитие сельского хозяйства. Еще добавили, когда рассматривали бюджет, в том числе на село добавили деньги, почти 10 млрд. Деньги такие есть, да. Есть деньги, естественно, на компенсацию процентных ставок.
Для поддержки экономического роста используются разные механизмы, но все-таки мне кажется, с точки зрения экономического роста, желательно улучшать инвестиционную среду в России. Все-таки нужно стремиться к тому, чтобы кредиты были более доступные. Для этого нужно снижать процентные ставки Центрального банка, нужно добиваться снижения инфляции, тогда у вас экономическая жизнь начнет развиваться более эффективно. На счет «бить ключом» — не знаю, но минимальные темпы экономического роста, по крайней мере не падение в проекте бюджета, в проекте социально-экономического развития на следующий год предусмотрены. Но будет ли это, посмотрим.
К.Э.: Александр Дмитриевич, в продолжение экономической темы вопрос такой: где-то неделю или десять дней назад департамент исследований Центробанка опубликовал свой прогноз того, что будет с Фондом национального благосостояния, Резервным фондом. Согласно прогнозу Центробанка, исследователей Центробанка, к концу 2018 года при нынешних темпах покрытия бюджетного дефицита, сохранении низкой цены на нефть и, наверное, в какой-то степени санкций, придется просто сказать, что Резервный фонд и Фонд национального благосостояния исчерпан. Во-первых, как вы оцениваете такой анализ, во-вторых, если это так действительно, что произойдет после 2018 года, идем ли мы к серьезным экономическим потрясениям, уже не к рецессии, а к потрясениям?
А.Ж.: Я бы так, наверное, не сказал, но Резервный фонд действительно расходуется на покрытие дефицита бюджета. Раз у вас есть дефицит бюджета, пусть это 3%, конечно, есть разные источника покрытия этого дефицита, но основной — это, безусловно, резервные фонды. Создавались эти резервные фонды в тучные годы для того, чтобы покрывать дефицит бюджета.
К.Э.: И вот, кажется, наконец.
А.Ж.: Эти годы наступили. Цена на нефть, которая была больше 100, сейчас опустилась ниже 40, соответственно, программы были утверждены социальные в тучные годы, в общем, если не отказываться от этих программ, приходится использовать резервы.
К.Э.: Три года — 2016, 2017 и 2018, если верить Центробанку, что делать? Что-то же надо предпринимать для того, чтобы наполнять кубышку или сокращать социальные программы.
А.Ж.: Это не вопрос Центрального банка.
К.Э.: Конечно.
А.Ж.: Вопрос промышленности, в первую очередь, развития экономики. Если экономика развивается, у вас растет валовой продукт, у вас будут и налоговые поступления расти, и бюджет. Иначе вы не сможете за счет резервных фондов, они же не бесконечные. Есть, конечно, надежда, что вырастет цена на нефть и снова начнут пополняться резервные фонды. Но рассчитывать только на это было бы абсолютно неразумно. Поэтому нужно предпринимать усилия, об этом мы с вами уже говорили, чтобы все-таки развивалось наше предпринимательство.
Этому в послании президента много было внимания уделено. В частности, например, вопрос амнистии капиталов. Она была принята, но президент отметил, что, к сожалению, пока желающих вернуть мало, поэтому нужно здесь дорабатывать и постараться все-таки увеличивать.
Второе — сокращать административное давление на бизнес. Сколько уже об этом говорится, о количестве проверок, о количестве организаций, которые занимаются сбором различных платежей. К сожалению, пока это не слишком эффективно.
А.К.: А на каком уровне это буксует? Есть недвусмысленное задание президента, есть некий орган, который занимается организацией поручений такого рода, и в итоге выясняется, что все буксует. Это какой-то средний уровень, саботаж или что это? Это инерция устройства самой системы?
А.Ж.: Сказать, что все буксует, невозможно. Я смотрю на регионы. Ведь все происходит на земле, в регионах, правильно? И бизнес существует в каждом конкретном регионе. Есть регионы успешные, где бизнес развивается при тех же самых законах, при том же самом налогообложении, при тех же административных процедурах. Тем не менее, там быстро регистрируются предприятия, туда с удовольствием приходят инвесторы и так далее. А есть регионы, где этого ничего не происходит. Значит, очень серьезно это зависит от руководства на местах, местной региональной администрации. Там, где есть желание привлечь, есть желание создать оптимальные условия для бизнеса, есть развитие, там, где нет — значит, нет.
К.Э.: Если мы говорим о той же амнистии капитала и об этом смехотворном количестве поданных деклараций, продлили, и, может быть, еще будет 150 человек, которые об этом объявят. Но не есть ли это вообще некий очень драматический символ того, в какой степени бизнес вообще не доверяет власти, ни федеральной, ни региональной, — никакой? В этих условиях как проводить какие-то преобразования, тем более, когда они так нужны, по вашим словам?
А.Ж.: Нужно повышать доверие к власти, об этом президент тоже говорил. Выполнять свои обязательства, если мы говорим, что налоговая нагрузка не должна расти, значит она не должна расти. Это нужно не только на бумаге, а на деле выполнять. Мы хотим привлекать инвестиции, это значит, что нигде, в том числе на региональном уровне, не должны удушаться предприниматели, не должно быть 200 тыс. уголовных дел, в результате которых происходит отъем бизнеса. Есть очевидные вещи, которые нужно делать. Конечно, есть объективные трудности. Они связаны с тем, что наши предприятия лишены возможности заимствовать за границей, у них нет такого финансового источника сегодня. Иностранные инвесторы иногда по прямому указанию правительств своих стран не идут в Россию — это некоторые объективные вещи, с которым нам трудно бороться, хотя и здесь ситуация будет меняться в положительную сторону.
К.Э.: А почему вы думаете, что она будет меняться. Выполнены минские соглашения сразу?
А.К.: По крайней мере, из уст Керри прозвучало именно это.
К.Э.: Причем от имени Евросоюза, от имени, в том числе США.
А.Ж.: Я надеюсь, что слова наших партнеров не будут расходиться с делами в этой части.
К.Э.: Ну, они только наблюдают за этим, получается?
А.Ж.: На счет того, что кто-то только наблюдает, я бы с вами не согласился, мне кажется, есть достаточно целенаправленные действия, целью которых является нанести в том числе ущерб экономике России, мы же видим это.
К.Э.: Выполнять-то придется не им, а участникам.
А.К: По крайней мере, в прописанных механизмах есть две стороны, два участника.
А.Ж.: Если вы имеете в виду минские соглашения, должны обе стороны их выполнять, требовать от России выполнения сторонами украинскими соглашений.
К.Э.: Она имеет большое влияние на Донецк, Луганск, скажем так, мягко.
А.Ж.: Наверное, да.
А.К.: Александр Дмитриевич, я тоже хочу добраться до сути вашего оптимизма. Какие у нас есть основания надеяться, что режим этот жесткий санкционный будет изменен, в лучшую сторону, конечно? Только общерусская надежда на лучшее в любом случае, или есть какие-то данные?
А.Ж.: А что значит общерусская, как можно жить, рассчитывая на худшее? Я бы так сказал.
А.К.: Предупрежден, значит, вооружен.
А.Ж.: Когда вы делаете бюджет, лучше исходить из не слишком оптимистичного сценария, а вообще, жить нужно в расчете на то, что завтра будет лучше, чем сегодня, иначе ожидания превратятся в ухудшение жизни.
А.К.: Я вчера брал интервью у одного нефтяника из крупной нефтяной компании, и говорю ему, что цены на нефть падают, для вас же это плохо? Он говорит: «Нет, какая разница, падают они, растут, я исхожу на будущий год из того, что я знаю, что с ними будет, я исхожу из того, что они падают, поэтому это не плохо, не хорошо, я просто делаю свой бизнес теперь так».
К.Э.: Да, это известно, любая нефтяная компания будет нормально делать бизнес и при 10 руб.
А.К.: Какая разница, главное, что я об этом знаю.
А.Ж.: Этот принцип абсолютно правильный. Готовься к худшему, надейся на лучшее, иначе как, по-другому невозможно. Нужно иметь сценарий и план действий на самые трудные времена, но все-таки рассчитывать на то, что ситуация изменится в лучшую сторону.
А.К.: Вы упомянули про налоговую нагрузку, что власти обещали не увеличивать, значит, они и не должны ее увеличивать, совершенно справедливо, так воспитывается и порождается доверие к власти. Однако есть такое мнение, что все-таки нагрузка растет не за счет прямых налогов, а за счет всяких косвенных эффектов, типа системы «Платон». Как вы можете прокомментировать такую зависимость и эту тенденцию?
А.Ж.: Есть действительно новые неналоговые платежи, которые появляются, и это, безусловно, увеличивает нагрузку, в том числе на бизнес.
А.К.: Но это не расходится с обещаниями властей, а поэтому к доверию отношения не имеет.
А.Ж.: Значит, надо где-то компенсировать, в чем-то компенсировать рост этой нагрузки. Но есть, например, в послании президента несколько очень, на мой взгляд, правильных предложений по обнулению налога на прибыль при крупных инвестиционных проектах, это же мощнейший стимул и льгота для вложения денег.
Второе: предлагается не облагать налогом купонный доход по облигациям, которые выпускает компания, тоже возможность привлечь средства населения и так далее. Это облегчение налоговой нагрузки, это надо приветствовать. Надо где-то компенсировать. Мы слышали при общении президента с прессой, что может быть рассмотреть вопрос с компенсацией этих платежей за передвижение тяжелых грузовиков по автомобильным дорогам, может быть, отменить для них транспортный сбор.
А.К.: В общем, компенсировать так или иначе.
К.Э.: Президент сказал, что он не знает вообще что сделать с пенсионным возрастом, что мнение до конца не сформировалось, что вроде как повышать надо, но когда — он не знает. А как по-вашему, когда будет повышен пенсионный возраст в России, а я глубоко убежден, что он будет повышен.
А.Ж.: Когда-нибудь, безусловно, будет повышен. И ответить на этот вопрос я вам не могу, потому что никто сегодня в России не знает ответа на этот вопрос, предлагается провести очень серьезную общенародную дискуссию по этому поводу, потому что объективно экономические предпосылки для этого существуют, и не только экономические.
Прежде всего, это, конечно, рост средней продолжительности жизни, почти на восемь лет она выросла с самого минимума, который был в 90-ые годы. А это важно, количество пенсионеров увеличивается, количество работающих сокращается, соответственно, база для выплаты пенсий уменьшается, потому что платят работающие, а получают те, кто не работает. И по этой арифметике, как говорится, надо идти либо на сокращение пенсий, уменьшение самой суммы пенсий, либо в бюджете предусматривать все возрастающие дотации, в бюджете таких денег нет, либо идти на постепенное повышение пенсионного возраста. Это то, что сегодня сделано для государственных служащих, но с какого момента это начинать — никакого решения по этому поводу нет, и никакого консенсуса, я бы так сказал, нет ни в обществе, ни в органах власти.
К.Э.: Вы лично, как считаете?
А.Ж.: Я лично готов принять активное участие в этой дискуссии.
А.К.: Мы тоже, естественно. Александр Дмитриевич, хотим поздравить вас с наступающим Новым годом.
А.Ж.: Я тоже хочу вас поздравить и всех слушателей.
А.К.: Спасибо, можете заказать себе какое-нибудь пожелание? Раньше вам пришлось бы звонить в эфир, пользуясь случаем, пожалуйста, передайте привет Александру Жукову, вы можете сейчас все это сделать. Что бы вы хотели, чтобы мы вам пожелали, и чтобы это сбылось на Новый год?
А.Ж.: Пожелайте успеха нашим спортсменам на Олимпийских играх в Рио.
А.К.: Желаем успехов нашим спортсменам и лично Александру Жукову в будущем году.