«Худой мир лучше доброй ссоры»

Маргарита Симоньян об отличиях варварского мира от цивилизованного: «Не все ценности одинаково полезны. Гитлеровская Германия тоже считала, что у нее есть ценности, и они у нее были. Другое дело, что остальной мир не готов эти ценности разделить. Наши ценности и их противопоставление Западу, они все-таки не мешают жить друг другу и сохранены в рамках государственных границ. У нас не разрешены гей-браки, потому что это соответствует ценностям большинства нашего народа. Ну и хорошо, мы это никому не навязываем. Есть страны, где гораздо более фундаментальные ценности возведены в закон, посмотрите на Саудовскую Аравию, она нежнейший друг и партнер США.

Но когда возникает псевдогосударство, которое в качестве ценностей провозглашает абсолютно не приемлемые для цивилизованного мира вещи, начиная от женского обрезания и заканчивая удушением младенцев с синдромом Дауна, и эта общность провозглашает, что она распространит эти ценности на весь мир, потому что им так завещано и они в это верят, вот тогда и начинается война. Если бы гитлеровская Германия сидела тихо со своими нацистскими ценностями, даже те ужасы, которые она творила внутри своей страны, она бы продолжала практиковать внутри страны, то никакой Второй мировой войны бы не случилось».

О неизбежности победы над терроризмом: «Я исхожу из того, что нас, я имею в виду цивилизованный мир, неизмеримо больше. Элементарная логика подсказывает, что если мы по-настоящему договоримся и объединим усилия, да мы за месяц там все сделаем. Есть ощущение, что удастся объединить усилия. Мне кажется, это неизбежно, это подсказывает течение человеческой истории».

О главных людях года: «Для меня это люди, которые помогают беженцам, с Украины, например, приютили и заботятся о них. Это люди года. У нас был фильм про юных курдских девушек 16-18 лет. Они уходят воевать с ИГИЛ, формируют собственные отряды, потому что игиловцы боятся погибнуть от рук женщины. Смерти вообще многие из этих вояк не боятся, они настолько идеологизированы и зомбированы, что они считают, что умереть — это прекрасно, ты сразу попадаешь к гуриям, а вот если ты умрешь от рук женщины, то ты к ним не попадешь. Эти девчонки формируют отряды, чтобы защищать свою родину, потому что они страшно пугают игиловцев тем фактом, что они женщины. Вообще третье, я бы оставила вот так общо, это люди, которые жертвуют собой и помогают другим. Они всегда вызывают восхищение больше, чем кто бы то ни было еще».

Маргарита Симоньян о будущем радио: «На радио у меня взгляд более оптимистичный, конечно, изменится формат и распространение, но это вопросы технические, они к аудитории не имеют никакого отношения. Аудитория в массе своей и сейчас не особенно задается вопросами, как же это все распространяется — я нажимаю кнопочку в машине. А радио — это, конечно, для машины, безусловно. С точки зрения потребления, радио — это штука для автомобиля. Потому что пока ты едешь за рулем автомобиля, ты не можешь смотреть интернет, ты не можешь сидеть со своим гаджетом, ты не можешь и телевизор смотреть».

О важность развития интернет-направлений: «С такой же долей вероятности RT можно причислить к так называемым digital media, цифровые медиа, онлайн-медиа, как и к телевидению. Наши активности онлайн уж точно никак не уступают нашим активностям в телевизоре. Мы и среди всех новостных каналов давно уже на первом месте в мировом YouTube, это не телевидение в том виде, в котором мы его знаем, это тот самый интернет, это я называю онлайном, который придет на смену телевидению, потому что там интереснее, веселее, быстрее и активнее.

Есть у нас наш канал на YouTube, пришел туда зритель, он смотрит, что он хочет, а не то, что ему навязали. Да, конечно, его выбор ограничен в рамках этого телеканала, но он хотя бы не в том порядке, в котором ему это сделали в рамках телевизионных новостей. Вот тебе полчаса, 12 историй, кто-то за тебя решил, что они в таком порядке должны идти и в таком объеме ты должен это посмотреть — смотри. Все-таки интернет дает больше развития для твоих собственных интересов. И мы это с самого начала понимали, поэтому мы с самого начала наше интернет-направление развивали и развиваем уж точно не меньше, чем телевизионное».

О главном враге текущего года: «2015-й — болезненный год. И самолет наш, и то, что происходит с терроризмом, мне кажется, это только начало. И мне кажется, в этом году стало совершенно очевидно, что мы уже находимся внутри Третьей мировой войны, может быть, пока не все отдают себе в этом отчет, но для меня это просто очевидно. Эта война другая, она не ведется так, как велись войны до этого, в ней нет позиций, в ней твой враг — внутри твоей собственной страны, внутри твоего города, может быть, даже на твоей улице.

Это война цивилизованного мира против мира варварского, и мне очень грустно, и для меня болезненно, что части однозначно цивилизованного мира не могут договориться, чтобы бороться с варварским миром по-настоящему вместе. Западный мир, я имею в виду истеблишмент, привык жить во многом стереотипами еще советского времени, холодной войны, им трудно нам доверять, им трудно видеть в нас союзника. И пока это не произойдет, это на руку миру варварскому».

Об информационных войнах: «Мне не хочется называть это войной, поскольку я человек миролюбивый, и все, что связано с войной, я воспринимаю тяжело и с огромной грустью. Я бы сказала, что есть некое информационное противостояние, в котором мы вынуждены участвовать, надо сказать, не мы это начали.

Мы никогда не позволяли себе вдруг ни с того, ни с сего разродиться массой статей о том, какие мерзавцы наши конкуренты, на чьи деньги они существуют, чьи интересы они защищают и прочее. А о нас так писали, продолжают писать и писали за полгода до того, как мы вообще вышли в эфир, когда мы только объявили о запуске. Нас сразу восприняли, я сейчас имею в виду западный мейнстрим, как врагов, не просто как конкурентов или оппонентов, а настоящих врагов, которых нужно гасить, еще и делать так, чтобы люди к ним не шли, в том числе на работу.

Было несколько статей, особенно в последнее время, о том, что люди, которые работают на RT, должны понимать, что это их последнее место работы, это черная метка, поэтому, ребята, будьте осторожны. Мы относимся к этому с юмором, в наших роликах наш юмористический подход выражается, и мы желаем нашим оппонентам в этом противостоянии удачи и быть просто поспокойнее».

Об объективности в журналистике: «Я считаю, что это абсолютно устаревший, с самого начала лицемерный и двуличный стереотип о том, что есть журналистика, а есть что-то авторское — любая журналистика авторская. Это только вопрос степени.

Я часто об этом говорю, у нас была медийная конференция, приуроченная к нашему десятилетию совсем недавно, в четверг. В большинстве своем мы сошлись на том, что журналист — это не робот, когда статьи будут писать роботы, тогда, может быть, будет по-настоящему объективная и беспристрастная журналистика. Но пока это делают люди, это невозможно, потому что каждый человек как-то воспитан, у него есть какие-то взгляды, у него есть какой-то объем знаний, у него есть какое-то представление о прекрасном.

Один человек, например, считает, что геев нужно казнить, и это правильно, а другой человек вырос в какой-то стране и считает, что это дикость — не разрешать геям жениться и заводить детей, у него такие взгляды на жизнь. Как вы думаете, когда два этих разных человека в СМИ, которые себя не называли объективными, будут освещать какую-нибудь демонстрацию за права геев, они одинаковые напишут материалы, даже если стараются быть объективными? Конечно, нет, это невозможно, это глупости. Не напрасно же говорят: One man's terrorist is another man's freedom fighter — "Тот, кто для кого-то террорист, для другого человека может быть борцом за свободу". Никто не может отказаться от своих впечатлений о жизни, от своих взглядов, как бы ни старался. Тем более, что подавляющее большинство журналистов не очень и старается. На самом деле, я не вижу в этом никакой катастрофы».