Главы МИД России, США, Турции и Саудовской Аравии обсуждают сирийский кризис. Встреча проходит в Вене. Как сообщила официальный представитель российского дипведомства Мария Захарова, на четырехсторонних переговорах речь пойдет о политическом урегулировании конфликта. Ранее министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что российские военные будут координировать свои действия с представителями Иордании. Старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Борис Долгов ответил на вопросы ведущего «Коммерсантъ FM» Марата Кашина.
Фото: Carlo Allegri, Reuters
— Как вы думаете, удастся ли в Вене договориться о создании широкой коалиции, и какую роль Россия сейчас берет на себя в урегулировании сирийского конфликта?
— Здесь, прежде всего, надо сказать, что мы наблюдаем усиление роли России по решению и сирийского кризиса, и я бы сказал, что усиление имиджа и веса влияния России в решении международных конфликтов как таковых. Что касается этой встречи министров иностранных дел, то решение по созданию конкретных условий для политического разрешения сирийского кризиса, то здесь, на мой взгляд, остаются эти противоречия в позициях между Россией и теми странами, теми министрами иностранных дел, которые участвуют в этой встрече. Известно, что и Соединенные Штаты, и Саудовская Аравия, и Турция придерживаются иной позиции, для них уход Асада — это главное условие политического урегулирования. Но для России это не приемлемо, я напомню, что сказал наш президент на встрече в Валдайском клубе, что мы поддерживаем Асада, который борется с терроризмом. А Соединенные Штаты хотят устранения Асада. И эта неприемлемость или разница в позиции, конечно, отражается и на форме переговоров, которые проходят в Вене.
— 22 октября Владимир Путин сказал, что Россия готова поддержать сирийскую оппозицию, которая начнет воевать с запрещенным в РФ «Исламским государством». Речь идет о той самой умеренной оппозиции, которая сейчас выступает против Башара Асада. На кого рассчитано это заявление, что за этим стоит, как вы думаете?
— Это заявление, на мой взгляд, совершенно правомерно и отражает действительность, поскольку, как уже было известно, ряд полевых командиров Свободной сирийской армии действительно заявляли о возможности и желании найти контакты с российской стороной и с правительственной армией с тем, чтобы бороться против «Исламского государства». Надо отметить, что часть Свободной сирийской армии действительно борется, идут столкновения между ней и радикальными исламистскими группировками «Джабхат-ан-Нусра», в частности, и ИГИЛ. И здесь, на мой взгляд, действительно можно найти какие-то точки соприкосновения, но это достаточно сложно, на мой взгляд. Ведь что такое вооруженные группировки даже Свободной сирийской армии, не говоря уже о других группировках вооруженных исламистов? Это, образно говоря, сообщающиеся сосуды, они переливаются один в другой, сегодня этот боевик воюет в Свободной сирийской армии, а завтра он может воевать и в составе «Исламского государства». Это сложный вопрос, но его можно решить, если какие-то полевые командиры действительно изъявят желание участвовать в борьбе против ИГ.
— Если войска оппозиции Асада, которые сейчас воюют, получат политическую и финансовую поддержку, они готовы развернуть оружие в противоположную сторону и воевать уже с ИГ?
— Да, но я напомню, что были прецеденты, когда из Свободной сирийской армии после переговоров с правительством Асада часть боевиков становилась бойцами правительственной армии или отрядов самообороны, и таких прецедентов было несколько.
— Как вы думаете, 23 октября обсуждается именно политическое урегулирование в Вене или возможность совместной военной операции? Ведь мы помним, что недавно США и Россия договорились о взаимодействии самолетов в небе над Сирией, сейчас Турция и Саудовская Аравия подключились к обсуждению. Могут ли обсуждать ход военной операции?
— Я здесь все-таки несколько скептически отношусь к возможности создания такого общего военного фронта против ИГИЛ между Россией и представителями этих государств: Турции и Саудовской Аравии. Прежде всего, слишком разные цели здесь. И то, о чем договаривались Соединенные Штаты с российскими представителями по поводу координации использования военной авиации — это только речь шла, насколько я знаю, о недопущении случайных инцидентов в воздухе между российскими и американскими летчиками. И, на мой взгляд, это военная составляющая создания какого-то альянса или большей координации и даже военного сотрудничества в борьбе с ИГ между Россией, Турцией, Саудовской Аравией и Соединенными Штатами. На мой взгляд, это проблематично и даже невозможно на данный момент.
— Если будет создана широкая коалиция, будут ли внутри нее союзники России в плане политического будущего Башара Асада, или все, кроме Москвы, требуют его отставки? И по поводу предстоящих возможных президентских выборов, на них настаивает Москва: случится ли это, как вы думаете, — досрочные президентские выборы для того, чтобы подтвердить мандат Башара Асада или избрать другого президента?
— По поводу досрочных президентских выборов Башар Асад говорил о том, что он не против. Но Москва, я бы не сказал, что она настаивает и что позиция России — именно настаивать на этом вопросе. Это решают сирийцы, сирийские граждане должны это решать. А создание коалиции переходного органа — это вопрос не сегодняшнего и не завтрашнего дня.
В первую очередь, необходимо, как говорил наш президент, создать условия для политического процесса, а первое важнейшее условие — это подавление радикальной вооруженной террористической оппозиции. Вот чем сейчас занимается и сирийская армия, и наши ВКС. Поэтому говорить о том, что будет создана какая-то оппозиционная политическая коалиция, на мой взгляд, пока рано. И то, что мы знаем об этих силах, которые участвуют в этой оппозиции зарубежной, я говорил уже, что мы в нашем институте не один раз, по-моему, пять или шесть раз, встречали представителей этой зарубежной оппозиции из национальной коалиции, из национального совета, и, увы, не было продуктивности в их выступлениях, в их докладах. Главный вопрос — это уход Башара Асада, это первое, что мы слышали. Но, увы, за этими людьми, которые представляют якобы национальную коалицию, национальный совет, нет реальных политических сил, нет реальных сил, которые их поддерживают, иногда это просто люди, которые никого не представляют.