Смена власти в Коми снизила социально-политическую устойчивость регионов. Арест группы высших должностных лиц республики во главе с Вячеславом Гайзером стал «серьезным стрессом» не только для региона, но и для федеральных и региональных элит в целом. Это отмечается в очередном рейтинге устойчивости регионов фонда «Петербургская политика». Эксперты фиксируют рекордное падение региона в рейтинге — с 8,1 до 5,1 балла. События в Коми наряду с переносом внешнеполитической повестки в Сирию снизили резонанс прошедших выборов, несмотря на прецедент поражения кандидата от власти в борьбе за пост главы Иркутской области. Президент фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов побеседовал с ведущим «Коммерсантъ FM» Алексеем Корнеевым.
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ / купить фото
— Получается, основная скрепа государственности в России — это коррупция, как только происходит смена власти где-то, в каком-то регионе, благодаря или вопреки чему-то, сразу эта социально-политическая устойчивость снижается, так ли это?
— Мне трудно говорить в такой степени о системах, построенных по коррупционным моментам, но лучше плохая система, чем никакая. И в данном случае если есть понятная коррупционная система, это плохо, достойно сожаления, но когда прошлая система рушится, вопрос в том, появится ли новая, не коррупционная схема, да и вообще, будет ли управленческая схема или будет какой-то хаос, множество центров принятия решений.
— Лучше не трогать, получается, никого?
— Нет, в смысле лучше не трогать? Все равно жизнь меняется, вносит коррективы, вопрос в предъявлении некой понятной и некоррупционной схемы. Сейчас с чем сталкиваются региональные власти? Им нужно как-то утвердиться с идеей региональных элит, часто это можно сделать только за счет того, чтобы утвердить доминирующее свое положение и в политике, и в экономике. Как только ты начинаешь утверждать себя в экономике, к тебе начинаются вопросы. Если ты себя в экономике не утверждаешь, про тебя говорят, что ты слабый, от тебя ничего не зависит, тебя сливают и так далее. Это такая непростая дилемма.
— Какие факты, как сказался действительно на политической, социальной ситуации в регионе арест его главы, какие есть данные и факты?
— Республика Коми от общей шоковой ситуации не отошла. Понятно, что придется выстраивать во многом заново систему муниципальную и республиканскую. Другое дело, что элита многих регионов, федеральная элита пока до конца не поняла, что это было. Неслучайно на прошлой неделе была встреча Владимира Путина с исполняющим обязанности главы Коми. И Путин ни слова не сказал о том, что произошло в Коми. Кроме Маркина, Следственного комитета и немножко Матвиенко, никто из высших чиновников не комментировал всю ту историю с арестом руководства республики. И это достаточно парадоксальная ситуация. При аресте губернатора Сахалина было, конечно, по-другому.
— Может быть, власти действительно не хотят раскачивать лодку и не снижать устойчивость регионов?
— Безусловно, нет желания особенно снижать устойчивость регионов. А с другой стороны, происходят такие стрессовые спецоперации. Можно говорить о том, хорошая она или плохая, но понятно, что все ждут объяснений, что это было и как теперь руководить, чтобы не попасть под раздачу.
— Думают, может быть — коррупционер свой, пусть он там немножко себе уже берет, но самое главное, чтобы все было спокойно.
— Коррупция — это свойство всех стран с переходной экономикой, а вопрос, как ее снижать и увеличивать, наверное, уничтожить ее в таких реалиях при такой избыточной роли государства в экономике невозможно.
— А что с внешнеполитической повесткой? Я так понимаю, что ваше исследование тоже касалось этого дела.
— Дело довольно новое. В конце сентября оно возникло. Можно предполагать, что несколько снизится значимость регионов, приграничных с Украиной, по мере того, как украинская тема будет забываться и, как некоторые считают, размениваться. Но в любом случае, похоже, теперь акцент внешней политики России переносится. Возрастает значимость того, что происходит в исламских республиках. Мы видим, что Путин, видимо, готовил сирийскую кампанию. Например, он собрал за одним столом Кадырова и Евкурова — глав Чечни и Ингушетии — и попробовал их помирить, а там такая долгая война и личная, и межрегиональная, сняли несколько острых вопросов. Но в целом за мусульманскими республиками будут следить внимательнее, а дальше вопрос в том, насколько вообще велики у российского руководства навыки понимания происходящего в исламском мире, насколько удастся маневрировать в исламском мире и за рубежом, где есть крупные игроки типа Саудовской Аравии, которые в случае эскалации отношений с Россией могут попытаться использовать тот же Кавказ для передачи приветов российскому руководству. И насколько удастся маневрировать между различными своими исламскими группами, где, наверное, как минимум, очень внимательно следят за ситуацией на Ближнем Востоке.
— Устойчивость регионов от внешнеполитической повестки дня тоже зависит, в данном случае это Северный Кавказ, в случае с Японией это, может быть, Дальний Восток и так далее, да?
— Это нормально, хотя принципиального воздействия пока это не оказало. Может быть, в Воронежской или Ростовской областях, где, как говорят, был раскол общественного мнения относительно ситуации на Украине и участия России в этом конфликте. Сейчас ситуация, наоборот, станет поспокойнее. Но это серьезный вызов, в том числе, в случае, если военные расходы будут расти, а эта штука вполне возможна. Естественно, какие-то аппетиты региональных элит придется умерить, и из бюджета они не получат тех денег, на которые рассчитывали.