В Мультимедиа Арт Музее при поддержке НОВАТЭКа и Renault открылась выставка полуофициальных советских фотографов из легендарной казанской группы «Тасма». О том, как в столице Татарстана усваивали уроки Картье-Брессона, рассказывает ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
Фото: Ирина Бужор, Коммерсантъ / купить фото
С позднесоветскими группами фотографов дело обстояло так: коллектив единомышленников обменивается книжками, идеями, локациями, дружно обходит цензуру, общается — и не переживает перестройку. Обычно из относительно богатого разнообразия манер и ракурсов выдвигается одна звезда и получает все — от международной известности до книг для журнального столика, выходящих в серьезных издательствах. В Литве, например, такого успеха достиг Антанас Суткус, из фотогруппы в Йошкар-Оле действующим и известным автором стал только Сергей Чиликов. Примерно так же обстоят дела и с группой «Тасма»: Ляля Кузнецова, кстати, единственная женщина в коллективе, получила большинство интернациональных регалий за многолетнюю приверженность теме цыган и невероятную точность в отображении их суматошного быта. Другие авторы, безусловно, остались в профессии и продолжают снимать, но они мастера без большого проекта, без истории, которая могла бы выглядеть и законченной, и потенциально неисчерпаемой. Цыгане Ляли Кузнецовой как раз таки не сходят со сцены — особенно сейчас, когда левая оппозиция в Европе так озабочена мерами, которые принимают правые для ограничения их притока и свободы передвижения. Популярность Кузнецовой, безусловно, заслуженна, но за ней — как это часто бывает — теряется громадная история, которую выставка в МАММ и пытается заново рассказать.
Все началось в 1974 году с фотоклуба «Волга» при доме культуры казанского авиазавода. Кружок по интересам, как это часто бывало в те годы, быстро превратился в место для дискуссий о самых разных предметах. Один из членов клуба познакомил друзей с творчеством Анри Картье-Брессона. Снимки теоретика и практика «решающего момента» оказали шоковое воздействие на казанских фотографов. Ничего похожего в журналах и газетах того времени не печаталось — хотя бы потому, что репортажная съемка со всеми ее волшебными случайностями противоречила базовым технологиям идеологического контроля. Дискуссии в клубе становились все ярче и отвлеченнее, а это по тем временам уже политика: клуб стали курировать люди из КГБ, и его ядро, возглавляемое Владимиром Богдановым, решило перебраться под какое-нибудь другое крыло. Так возникла идея создать другой клуб — на этот раз при заводе светочувствительных материалов (проще говоря, пленки), который в 1974 году переименовали в «Тасму», и эта запоминающаяся аббревиатура подошла и фотографам. Сам завод как база им, кстати, не подошел, сотрудничество не заладилось, но с новым названием фотографы объехали множество городов СССР и менять его не хотели. В 1979 году по приглашению столичного журнала «Советское фото» «Тасма» приехала в Москву и сделала там выставку, крайне популярную у местных профессионалов и зрителей. Возможно, успех «Тасмы» вдохновил Василия Аксенова на то, чтобы сделать фотографов главными героями своего романа «Скажи изюм» — о событиях вокруг неподцензурного альманаха «Метрополь». Просуществовав еще десять лет, участники «Тасмы» разошлись по разным маршрутам. В 2014 году оставшиеся в живых решили устроить юбилей, отпраздновали его в казанском Музее изобразительных искусств, а потом приехали и в Москву, где, к счастью, знают и любят Лялю Кузнецову.
Снимки «Тасмы» мастерские, но их значение не в профессионализме. Без «Тасмы» и других полуподпольных фотографов мы бы вообще не узнали, как выглядела советская повседневность эпохи Брежнева, и судили по ней только по съемкам редких западных мастеров и газетам, где снимки проходили несколько уровней цензуры. Снятая в Тбилиси фотография Александра Тамбулова «Отец народов» свидетельствует о том, что там еще в 1980-е процветал народный культ Сталина, никак не отражавшийся в официальной печати. «Аэробика на фабрике головных уборов» Владимира Зотова — отличное окно в условия труда и всяческие теории по поводу благосостояния рабочих при социализме. И такого на выставке много. Она про то, как все выглядело без фильтров. Единственное, чем выставку можно было бы улучшить,— это как раз таки показать все уровни цензуры и непонимания, через которые авторам «Тасмы» пришлось пройти. А то уж больно современно все выглядит — молодой зритель может и не вникнуть в то, как это было когда-то круто.