Проект соглашения по Ирану призывает предоставить доступ ООН на все иранские объекты, которые вызывают подозрения, сообщает "РИА Новости". По данным ТАСС, финальное пленарное заседание Ирана и "шестерки" ожидается сегодня утром. Профессор, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Владимир Сажин обсудил ситуацию с ведущей "Коммерсантъ FM" Светланой Токаревой.
Фото: Ronald Zak, AP
— Финиш по иранской ядерной программе определен где-то близко, консультации в разных форматах — от экспертов до министров — продолжаются, но итоговых соглашений до сих пор нет, о чем это говорит?
— Это говорит о том, что очень сложный документ и с политической, и с экономической, и с технологической точки зрения, работа очень большая. Кроме того, каждая страна, прежде всего, Иран хочет получить как можно больше привилегий, поэтому, как пишут некоторые журналисты, занимается таким прессингом в отношении своих оппонентов. Посмотрим, этот марафон продолжался десять лет, но особенно активно с ноября 2013 года, закончится, это большая победа и МАГАТЭ, и Совета безопасности ООН, и, прежде всего, "шестерки".
Хотя достижение этого соглашения важно для Ирана, но, с другой стороны, значение этого соглашения также велико для сохранения режима нераспространения ядерного оружия. Кроме того, предстоящее соглашение станет примером того, как международное сообщество может решать очень сложные проблемы, ядерные проблемы именно со странами, находящимися у порога решения своих ядерных вопросов, с пороговыми странами. А таких несколько, кроме Ирана. И экстраполировать на будущее решение проблем других стран иранский вариант — это очень хорошее дело.
— Могут ли переговорщики в итоге все-таки потерять терпение? Уже три недели они общаются и обсуждают эту тему, если переговоры будут сорваны в последний момент — такой вариант возможен, как вы считаете?
— На 99% невозможен. Понимаете, даже министры ночью работали, и все остальные 18 дней практически без отдыха работали. Что, из-за каких-то нескольких часов срывать переговоры десятилетней давности? Нет. Я уверен, что будет подписано соглашение. Но здесь вопрос о часах, ладно, еще день, еще сутки продержатся министры и замминистры в комнате заседаний, но все равно я уверен, что в ближайшие часы этот вопрос будет решен.
— Мы тоже на это надеемся, но дедлайн все время переносится. Вот иранская сторона говорит, что уже согласованы 99% всех подлежащих решению вопросов, а какие нерешенные вопросы включает в себя оставшийся 1%, какие пункты соглашения вызывают наибольшие противоречия?
— Насколько ясно из сообщений из Вены, главный нерешенный вопрос — это алгоритм снятия санкций с Ирана. Иранцы хотят, — они давно об этом уже говорили, — что снимать санкции надо сразу после подписания договора. Но сейчас этот вопрос уже снят с повестки дня, система будет такая: начиная с 2016 года, будет постепенное смягчение санкций, а к концу года санкции будут сняты в случае, если Иран будет выполнять все пункты соглашения. И главным еще моментом в этом комплексе проблем является отдельно вопрос о снятии запрета на поставку тяжелого наступательного вооружения Ирану. Этот пункт находится в резолюции Совета безопасности ООН №19/29 от 2010 года. И он принят Советом безопасности ООН, так вот расхождения такие, что, например, Иран требует моментального снятия санкций, его поддерживает Россия, — я имею в виду военных санкций именно, — а Китай предлагает это сделать через два года. Остальные страны считают, что надо сделать через восемь лет, то есть восемь лет запрещать Ирану закупать тяжелое вооружение, наступательное. Здесь самая главная для дискуссий проблема. Но я думаю, что и она будет решена.
— А как расценивать факт созыва пленарного заседания представителей Ирана и "шестерки" минувшей ночью, является ли это событие подтверждением того, что все-таки итоговому заявлению быть?
— Да, я в этом совершенно не сомневаюсь, потому что уже все готово. Все-таки здесь есть еще какой-то определенный пиар, потому что ведь мы знаем, что в Иране очень сильны силы, которые выступают против любых соглашений, и в Соединенных Штатах тоже таких сил достаточно. Поэтому делается такое напряжение, создается специально американцами и иранцами для того, чтобы показать у себя в странах, что мы шли до последнего, и наконец это прекрасное соглашение, потому что в Иране уже объявили, это большая победа иранской дипломатии, это правильно, это хорошо. Обама тоже заявит, что это большая победа американской дипломатии в трудных условиях. Это хорошо для внутреннего политического положения в Иране, и для внутреннего политического положения в Соединенных Штатах.