— Расскажите для тех, кто впервые услышал про фестиваль Оpus 52, на что он похож? К чему готовиться?
Фото: Михаил Солунин, Коммерсантъ
— В России нашему фестивалю точно нет аналогов. Да и в Европе, и в Америке, пожалуй, тоже. Может, прозвучит нескромно, но нижегородский фестиваль уникален. И поэтому профессиональное сообщество во всем мире — музыканты, критики, журналисты, искусствоведы — знают о нас. На время фестиваля Нижний Новгород становится мировым культурным центром. Так что готовьтесь к тому, что все будет очень красиво.
С точки зрения атмосферы Оpus 52 для меня сегодня — это такой контемпорари вудсток. Я про вудстокский фестиваль во время сексуальной революции, когда появились все классики мирового рока. У нас тут та же сво-бо-да! Не как в драмтеатре: звонок прозвенел, войти — выйти. Делайте, что хотите: лежите, стойте, хлопайте, можете попробовать перекричать 20 кВт прекраснейшего звука.
— Когда и как появилась концепция фестиваля?
— Идея фестиваля появилась в 2009 году у замечательного нижегородского композитора Ольги Шайдуллиной. Мы обсуждали тему, как сделать музыку современных композиторов доступной для большого количества слушателей. Дело в том, что классические фестивали современной академической музыки проходят в камерных залах, рассчитанных на небольшое количество слушателей. Иногда людей на сцене бывает больше, чем в зале, и это считается нормальным. Мы же подумали: а что если провести фестиваль в формате open-air? А чтобы он был еще более привлекателен для молодых людей — пусть проходит в ночное время.
— Как вы считаете, почему на фестиваль приходят тысячи людей и слушают Штокхаузена или Ксенакиса?
— Вот представьте: вы сидите дома в субботу, и тут раздается звонок в дверь. Смотрите в глазок, а там стоит с иголочки одетый молодой человек или еще лучше — красивая девушка с большой коробкой. Вы открываете дверь и слышите: «Вам бесплатный подарок!». Вы не знаете, что там, в огромной красивой коробке, но то, что все бесплатно, —это как минимум вас заинтересует. В случае с Оpus 52 красивая коробка — это красивая сцена, прекрасный звук, звукорежиссура, свет. Все высочайшего качества. Это то, что привлекает. Не важно, что там звучит, для начала это просто интересно. Потом начинаете прислушиваться. Кто-то проходит, кто-то остается, кто-то бежит за спальным мешком и возвращается. То есть основная идея в том, что фестиваль не требует ни времени, ни денег. Такой подход привлекает тысячи людей.
Когда в Москве мы показывали коллегам съемку фестиваля, нам не верили, что столько людей могли прийти послушать Сашу Жемчужникова из Екатеринбурга, спрашивали: «Это вы рок-концерт сняли?».
— Раз упаковка хорошая, надо, чтобы содержание не подкачало…
— Это обязательно. Подбором коллективов занимаюсь я, опираюсь на свой вкус и ту программу, которою предлагают музыканты. Важный момент: программу составляем так, чтобы в одном концерте не было однотипных ансамблей. Например, в этом году из Литвы приедет классический струнный квартет, который играет на инструментах 18–19 вв. Потрясающий ансамбль. Из Германии к струнам добавляются кларнет, бас-кларнет и рояль. Из Польши — дуэт: рояль и скрипка. Из Чехии будет музыкант, играющий на электронной скрипке. А из Швеции приедут ребята, которые ни на чем не играют, а стучат по всему, по чему только можно стучать. Они будут хедлайнерами фестиваля. Их знают во всем мире, и то, что они согласились на понижение своего гонорара и приедут к нам, многое значит.
Точно так же на первый фестиваль мы приглашали классический струнный квартет из Германии Kairos. Они приехали, отлично отыграли, уехали. Через полтора года узнаем, что они в мировой тройке лучших струнных квартетов. Представляете?! На них молятся по всему миру! Думаю: ничего себе, это как Beatles в подземном переходе! А музыканты счастливы, потому что играют для такого большого количества слушателей.
— Получается, вы стараетесь приучать массы к тому, что раньше считалось духовной пищей элиты…
— Не люблю слово «элита». Точно так же терпеть не могу слово «быдло». Мне вообще кажется, что это об одном и том же. Нам удалось сделать академическую музыку доступной для всех. Это главное.
— Расскажите про название.
— Все просто. Хотели объединить с одной стороны тяжелую классику: опус Баха, опус Генделя — это академическая, симфоническая музыка, а с другой — что-то легкое, как две цифры — 52-й регион.
— А Нижний Новгород вообще готов к подобного рода мероприятиям? В последнее время все чаще слышны голоса тех, кто не принимает современное искусство.
— Сегодняшняя обстановка в стране, конечно, в этом плане непростая. Слишком высок градус агрессии и неприемлемости чужого мнения. Мы — люди, которые занимаются современным искусством — не отвергаем икон, Сурикова, Айвазовского и так далее. Почему же люди, которые смотрят только на иконы, увидев что-то другое, начинают возмущаться? Но все не так плохо. Например, недавно в Арсенале прошел симпозиум, на котором впервые, наверное, в истории России, собрались подискутировать о настоящем и будущем влиятельнейшие люди из разных областей современного искусства: кино, театра, выставочных залов. Так что могу с уверенностью сказать, что Нижний Новгород готов к подобного рода меро приятиям.
— Иногда можно услышать, что в Нижнем мало культурных мероприятий. Вы с этим согласны?
— За последние пять — семь лет в городе произошел огромный прорыв в культурном плане. Во многом это произошло благодаря нашему предыдущему министру культуры Михаилу Грошеву, который запрещал вообще все. А ведь культура развивается не благодаря, а вопреки. Так начали возникать альтернативные проекты. Появилась масса фестивалей, связанных с фотографией, книгами, появился «Ресторанный день». При отсутствии как таковой государственной политики в области искусства у нас появилась собственная. Те, кто придумывает культурные проекты, сами их и потребляют: люди приходят посмотреть на один проект, а уходят под впечатлением, держа в голове с десяток новых. Поэтому общий уровень интереса к культуре растет с каждым годом. Мы получили прекрасный результат, когда культурное пространство города формируют сами его жители. Немногие города России могут этим похвастаться.