Генеральный директор Международного центра репродуктивной медицины (МЦРМ) профессор Владислав Корсак рассказал "Ъ" о развитии отрасли вспомогательных репродуктивных технологий и об особенностях государственного участия в этом секторе медицинских услуг.
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
— Владислав Станиславович, клиника называется международной. Кто состоит в учредителях компании?
— В действительности сегодня компания полностью российская. Просто учредителем нашего центра был бывший советский гражданин Юрий Верлинский, уехавший в Америку. В 1992 году он, поверив в перестройку, приехал и обратился в теперешнее ФГБНУ "НИИ АГиР им. Д. О. Отта" с идеей организации центра диагностики наследственных болезней у эмбриона, для чего нужно было создать современный центр ЭКО. На 1,6 тыс. кв. м была реализована идеальная модель для решения всех задач репродуктивной медицины: имелось амбулаторное отделение, гинекологическое отделение с операционной для диагностических и корректирующих эндовидеохирургических операций, лаборатория ЭКО, акушерское отделение с родильным залом. То есть мы могли установить причину бесплодия, добиться наступления беременности, сохранить беременность и завершить ее родами.
Позже из-за участия в капитале компании американца, что противоречило новой государственной идее, нам пришлось уйти на 380 кв. м на 11-й линии В.О. Мы потеряли операционную, родильное отделение, но просуществовали на этих площадях около восьми лет.
— Недавно вы переехали в новое здание на Комендантском проспекте. Какие направления деятельности будете здесь развивать?
— Мы хотели, чтобы дизайн, оборудование и комфорт помещений соответствовали квалификации, знаниям и опыту, которые есть у наших специалистов, чтобы проект отвечал всем требованиям не только российских, но и мировых стандартов. Мы начали работу над этим проектом три года назад, "насытили" пустую коробку нового здания всем, что должно быть в современном медицинском учреждении, которое занимается высокими технологиями. МЦРМ специализируется прежде всего на лечении бесплодия, а также на преимплантационной генетической диагностике. Но преодоление бесплодия возможно не только с помощью ЭКО.
Здесь создан центр репродуктивного здоровья: и женского, и мужского. У нас ведут прием все специалисты, консультации которых необходимы для установления корректного диагноза и должного лечения: гинекологи, урологи, генетик, эндокринолог, гематолог, психолог, терапевт. Поскольку наша цель — не только наступление беременности, но и рождение здорового ребенка, в штате есть и квалифицированные акушеры.
— Многие говорят о сильнейшем кадровом голоде в медицинской отрасли...
— Нам повезло — группа, которая сложилась 22 года назад в период основания центра, сохранилась. В свое время в нее вошли сотрудники СПбГМУ им. И. П. Павлова, оттовского института, лаборатории эмбриологии института экспериментальной медицины и кафедры эмбриологии СПБГУ. Собралась группа профессионалов. Квалификация, практический и преподавательский опыт наших специалистов позволяют нам заниматься подготовкой новых кадров — в нашем коллективе три профессора, доктора медицинских наук, девять кандидатов медицинских и биологических наук. Процесс этот непростой и емкий по времени. Например, чтобы получить квалифицированного эмбриолога, способного работать в центре ВРТ, нужно не менее двух лет его учебы и работы в группе, рядом с "мастерами".
В новом здании специально для образовательных программ создана аудитория, в которую может транслироваться в онлайн-режиме видеоряд операционного поля во время хирургической операции и с рабочего "поля" эмбриолога, а именно из микроскопа. Это для занятий в аудитории, но они не отменяют и не заменяют освоение специальности на рабочем месте, а это индивидуальная подготовка. Не все способны ее пройти, есть "отсев".
— Как с переездом в новую клинику изменился поток пациентов?
— К счастью, прогнозы, базировавшиеся на предположении, что пациентам будет неудобно ездить на Комендантский проспект, не оправдались. Мы обеспечили собственный транспорт от метро — удобный автобус-шаттл. Новые площади и комфортные условия позволили нам принять всех желающих, удовлетворить потребности наших пациентов. Сейчас можно подводить итоги прошедших трех месяцев работы на новом месте: число обращений выросло на 30-40%, чему мы очень рады. В этом году мы рассчитываем сделать около 2 тыс. лечебных циклов, а в перспективе хотим иметь 3 тыс. Полная же мощность центра — 5 тыс. циклов ВРТ в год.
— Вы являетесь президентом Российской ассоциации репродукции человека (РАРЧ). Как вы оцениваете развитие сегмента в стране в целом?
— Отрасль развивается стремительно, кривая роста похожа на известный московский памятник "прорыву в космос". В Петербурге около 20 центров, многие открылись за последние пять лет. Статистика последнего опубликованного отчета РАРЧ относится к 2012 году, потому что профессиональное сообщество интересует исход наступившей беременности и сбор статистики начинается на второй год. Если смотреть в динамике, то в 1995 году в стране было 12 центров репродуктивной медицины, в 2012 году — уже 138. Если по числу циклов, то в 1995 году — это 3,6 тыс., а в 2012 году — почти 63 тыс. Сейчас средняя частота наступления беременности в программах ЭКО в России составляет 38,5%. В нашем центре, согласно статистике, собранной в 2013 году по циклам за счет средств ОМС, частота наступления беременности — 50,6%. Эта цифра подтверждена документально.
Повышение эффективности происходит в результате постоянного совершенствования всех этапов ВРТ — от лекарств для стимуляции яичников до сред культивирования эмбрионов. Раньше мы эти среды делали сами: воду для них, которая должна быть идеально чистой, свободной от молекул тяжелых металлов, возили из Чикаго, как, впрочем, и все расходные материалы: иглы для пункции, катетеры для переноса эмбрионов и многое другое. Сейчас абсолютно все есть на российском рынке. Правда, только импортное, ничего отечественного.
— У вас и "АВА-Петер" наибольшее количество квот на циклы ВРТ по ОМС. Помимо нехватки тарифа, какие еще насущные проблемы в области госзаказа?
— Государство оплачивает только базовую программу, тариф составляет 119 тыс. рублей. А чтобы спокойно работать, надо 130-150 тыс. рублей. Например, женщинам после 35 лет рекомендуется делать преимплантационную генетическую диагностику (ПГД), чтобы предотвратить рождение ребенка с синдромом Дауна, Патау и других из-за обилия хромосомных нарушений, это тариф не оплачивает. Или он предполагает, что ИКСИ (инъекция сперматозоида в яйцеклетку) будет выполняться лишь в некотором проценте случаев, а в реальности это происходит гораздо чаще, чем заложено в тариф. Но мы делаем, не высчитывая процентов, если есть показания, потому что для нас важнее всего результат — наступление долгожданной беременности. Не оплачиваются криоконсервация и хранение эмбрионов — а это повышение шансов наступления беременности, ведь после одной стимуляции, если получено достаточное количество эмбрионов, можно впоследствии получить несколько беременностей. У нас таких случаев много. Криоконсервация — это способ оптимизировать государственные расходы. Кроме того, есть случаи, когда без нее просто не обойтись, например, если у женщины развивается тяжелый синдром гиперстимуляции яичников. В таком случае совершать перенос эмбрионов категорически нельзя — это угроза жизни пациентки. Однако в таком случае ТФОМС уже проведенные процедуры нам не оплатит, так как оплачивает только законченные случаи, а законченным случаем чиновники считают перенос эмбрионов.
Сам стандарт Минздрава предполагает, что перенос может не состояться в 10% случаев. Программа ЭКО состоит из нескольких этапов: стимуляция яичников, пункция, оплодотворение и культивирование эмбрионов, перенос эмбрионов, посттрансферный период. Процедура может по не зависящим от специалистов причинам прерваться на любом из названных этапов. На каждый из них тратятся лекарства, расходные материалы, проводятся исследования, анализы, поэтому и оплату разумно осуществлять по этапам. В конце марта Министерство здравоохранения выпустило новое методическое письмо, разъясняющее, что поэтапная оплата возможна. Но до сих пор изменений в подходе к оплате не произошло.
— Если есть такие проблемы, то какой процент пациентов для нормальной работы в финансовом смысле должен быть в частной клинике?
— Мы думаем, что 20%. Сейчас у нас столько. В 2015 году ТФОМС выделил нам 159 квот, это по Петербургу. Мы также работаем по межрегиональной программе — есть договоры с региональным страховыми компаниями. К нам едут пациенты со всей страны, и всего мы планируем сделать около 400 циклов за счет средств ОМС в этом году.