Владимир Путин перевыполнил план, составленный его пресс-службой на вчерашнюю первую "большую" пресс-конференцию. Вместо часа мероприятие продолжалось полтора, а вместо 10-15 вопросов глава государства ответил на 22. Получилось весьма увлекательно. Репортаж ИЛЬИ Ъ-БУЛАВИНОВА.
Небывалый наплыв в Кремль журналистов (на пресс-конференцию аккредитовалось более полутысячи представителей российских и иностранных СМИ) означал сверхжесткие меры безопасности, на которые Федеральная служба охраны и в более спокойные дни не скупилась. Но, как ни странно, ничего из ряда вон выходящего при проверке не происходило — разве что к традиционным просьбам пройти через металлоискатель и включить диктофон (который ведь может оказаться вовсе не диктофоном, а самой что ни на есть "адской машиной") добавилось требование пролистать блокнот (в нем ведь удобно прятать оружие).
Зато были проявлены сверхжесткие меры предусмотрительности для того, чтобы никто не опоздал на встречу с президентом: пишущую прессу пригласили в Кремль за час до начала мероприятия, фотокорреспондентов — за два, а телевизионщиков — и вовсе за три. Сами приглашенные, лениво слонявшиеся по коридорам, пришли к выводу, что имел место заговор с целью обеспечить плановую выручку комбинату питания "Кремлевский", который тут же потчевал гостей трехрублевыми пирожками, тарталетками с красной икрой и шоколадом "Президентский", который пользовался особым спросом у иностранцев (они потом прямо вприкуску с "Президентским" и слушали живого президента). Впрочем, никто особо не жаловался. Внутренний насквозь прокондиционированный кремлевский климат оказался настолько приятнее душных редакционных кабинетов, что многие изъявили желание "остаться здесь жить".
Тем временем пресс-секретарь президента Алексей Громов волновался: "Вы в зале уже были? Ну и как, нормально, удобно? Это ж я его выбирал". Пресс-секретарь признался, что главная идея проведения пресс-конференции состоит в том, чтобы простимулировать интерес к России накануне саммита "восьмерки" в Генуе. Что, надо признать, удалось: полтора часа прямого эфира на CNN Владимир Путин получал, лишь когда в прошлом году давал интервью Ларри Кингу (Larry King).
Президент пришел, конечно, с обычным для себя пятиминутным опозданием. Но на это внимания никто уже не обратил — после такого-то ожидания.
Началось все с обязательного вопроса "Интерфакса" об итогах сессии Госдумы. Затем выбор как бы случайно пал на представителя Reuters, которого Владимир Путин, "воспользовавшись случаем", тут же поздравил со 150-летием агентства. Потом были еще несколько явных "домашних заготовок". Например, Алексей Громов любезно предоставил слово американской журналистке Труди Рубин (Trudy Rubin), которая в прошлом году в Давосе задала знаменитый вопрос: "Who is Mister Putin?" — нетрудно было предположить, что она повторит свой вопрос спустя полтора года. А когда президент, говоря об информационной безопасности, помянул радиостанцию "Свобода" (в том смысле, что она в России пользуется правами национального СМИ, а госдепартамент США отказывает в аналогичном статусе "Радио России" и "Маяку"), Алексей Громов тут же предоставил возможность задать вопрос представителю "Свободы".
Правда, тут произошла накладка. Был задан вопрос о Чечне. Владимир Путин миролюбиво назвал происходящее там "метастазой радикализации исламского движения". Пресс-секретарь Громов уже начал выбирать, кому бы дать слово, но в этот момент какая-то иностранная журналистка закричала: "Вы не отвечать на вопрос! Отвечайте на вопрос!". Президент изумился: "А что вас не устраивает? Дайте коллеге микрофон!" Журналистка строго спросила: "Эти зачистки в Ассиновская и Северо... Серноводск. Вы сможете мне сказать, зачем это нужно?" "Смогу",— решительно ответил Путин и прочитал лекцию о беззаконии, творившемся в Чечне в 1996-1999 годах, об убийствах лояльных Москве чеченцев, о вторжении ваххабитов в Дагестан и о том, что федеральные силы хоть иногда и попадаются на провокации боевиков, из-за чего страдает мирное население, но в этих случаях виновные обязательно отвечают по всей строгости закона.
Наконец, чтобы окончательно разоружить тех, кто подозревал пресс-службу в стремлении ограничить дискуссию заранее подготовленными вопросами, право задать последний вопрос было предоставлено принадлежащему Борису Березовскому каналу ТВ-6. Впрочем, последним он так и не стал. Увидев, что и после этого в зале вырос лес рук, президент посмотрел на часы и сказал: "Ладно, давайте еще два-три вопроса". Но и на третьем вопросе мероприятие не закончилось. "У кого самый-самый важный вопрос?" — спросил Владимир Путин. Тут уже совсем отчаявшийся пресс-секретарь, наклонившись к президенту, произнес: "Ну, вы уж тогда сами выбирайте". "Давайте выберем... какую-нибудь даму",— и выбор президента пал на корреспондентку "Русского радио", которой теперь по гроб жизни должны быть благодарны все российские губернаторы: отвечая на вопрос музыкальной радиостанции, президент категорически заявил, что отменять принцип выборности глав регионов никак нельзя.
ИЛЬЯ Ъ-БУЛАВИНОВ