"Нет более выгодной темы для руководства России, чем победа в Великой Отечественной войне"

Николай Сванидзе об изменении взглядов на историю: "Когда Гжегож Схетына сказал, что Освенцим освободили украинцы — это абсолютная безграмотность, потому что, естественно, независимо от названия фронта, там воевали разные люди. Но здесь нужно понимать, чем это объясняется, хотя это не оправдывает безграмотность этого очень высокопоставленного чиновника. Объясняется это вот чем: что Украина, что Польша, что Грузия, что Казахстан, что Белоруссия, что Чехия, Венгрия — все страны, которые входили в состав Советского Союза или в состав так называемого Социалистического блока, который образовался после войны или лагеря, делают все возможное, чтобы предельно дистанцироваться от нас. Их воспоминания, не о победе, о советской империи просто вызывают у них аллергическую реакцию, понятную, потому что мы, освободив от Гитлера, принесли им собственный диктат.

Об этом, кстати, сказал Путин недавно, когда он сказал, что мы навязывали собственные ценности, это абсолютно правильно. Поэтому мы в их глазах тот спаситель от насильника, который спас девушку, а потом изнасиловал ее сам. И поэтому дожидаться от девушки какой-то вполне определенной благодарности в данном случае не приходится — это первое. И второе, в том, что касается войны, они считают, что они тоже очень пострадали, а те, кто входил в состав Советского Союза, не меньше вложили — и здесь они правы".

О современном отношении к Великой Отечественной войне в Германии: "9% немцев считают, что немцы проиграли войну по результатам Второй мировой войны, а подавляющее большинство, не пугайтесь — не считают, что они выиграли Вторую мировую войну, они считают, что по итогам Второй мировой войны они получили освобождение, они были освобождены от нацизма, от Гитлера. Вот как они считают, потрясающе. Иначе говоря, американский воинский контингент немцев в настоящий момент не пугает".

О развале СССР: "Все врассыпную кинулись, как только появился намек на развал Советского Союза. Все развалилось, на самом деле, не тогда, когда собрались три мужика и выпили, а гораздо раньше. Украина, кстати, ушла во время августовских дней 91-го года. Американцы чего только не делали — Буш торчал в Киеве и говорил: "Ребята, не уходите из СССР" не потому что американцы так любили Советский Союз или они такие добрые, они просто боялись иметь дело сразу с несколькими ядерными державами. Когда развалился СССР, все бросились врассыпную, но врассыпную в сторону Запада, они хотели зонтика, они боялись Советского союза, а потом России. И пока Россия, на их взгляд, вела себя адекватно, никто не боялся, хотя на всякий случай остерегались".

Николай Сванидзе о переносе Парада Победы с 7 ноября на 9 мая: В конце 50-х-начале 60-х Парад Победы был не 9 мая, а 7 ноября. 9 мая тогда вообще не отмечалось. В 1947 году Сталин его отменил, потому что боялся, что если будет активно этот праздник отмечать и тянуть одеяло на себя, ему предъявят счет и спросят: "Дядя! А как у нас насчет 41 и 42 годов, как насчет многих миллионов погибших? Кто виноват — Пушкин?" Поэтому он отменил праздник, и в 1965 году Брежнев его ввел".

Николай Сванидзе о том, что символизирует георгиевская лента в наши дни: "Георгиевская лента ассоциируется не с победой, а с присоединением Крыма, ситуацией на юго-востоке Украины. И это не случайно, это носится в воздухе, это есть в атмосфере, когда в телепрограммах нам говорят: "Чудо присоединения Крыма не уступает чуду победы в Великой Отечественной войне". Когда в день 9 мая нам показывают, повторяют в прайм-тайм фильм "Крым. Возвращение домой", когда везде звучит "Крым равен победе в Великой Отечественной войне", это даже не знак равенства, это лепится в один ком, и получается так, что тот, кто за нас в Великой Отечественной войне, тот, кто радуется победе советского народа над Гитлером, победе наших отцов и дедов, должен радоваться и Крыму. А если ты против Крыма, значит, ты против победы в Великой Отечественной войне".

Николай Сванидзе о значительной роли союзников во время Великой Отечественной войны: "Конечно, это великая победа народов Советского Союза, разумеется, огромную роль сыграла антигитлеровская коалиция в целом, Англия и Соединенные Штаты. Я напомню, чтобы не быть голословным, в 1940 году Англия вела воздушную битву с гитлеровской Германией, битву за Англию, которую она выиграла. Если бы она не выиграла, это бы открыло Гитлеру возможность форсирования Ла-Манша и оккупации Англии. Что было бы дальше — неизвестно, потому что на самом деле Гитлер, так же, как и Наполеон, как любой завоеватель Центральной Европы, всегда воевал с риском оказаться между молотом Советского Союза или России и наковальней Великобритании. И решив одну из этих проблем, он облегчал себе генеральную задачу. В данном случае Гитлеру сделать это не удалось, Британия победила в воздушной битве.

Я напомню, что в это время, в 1940 году, де-факто, де-юре Советский Союз был союзником гитлеровской Германии в соответствии с Пактом Молотова-Риббентропа и его секретными протоколами о разделе Восточной Европы и потом в соответствии с договором о дружбе и границах. Это, к сожалению, тяжелейшая историческая правда. Если бы Америка не оттянула на себя Японию, неизвестно что было бы, смогли бы свежие сибирские дивизии, которые решили исход битвы под Москвой, подойти и спасти Москву или они бы тратили порох, силы, жизни на неравную борьбу с Японией на Дальнем Востоке? Оттянув Японию, Америка очень сильно помогла нам. Не она сама напала на Японию, Япония напала на США, но факт остается фактом. Мы тоже на Германию не нападали, Гитлер напал на нас.

Наконец, я не беру уже помощь со вторым фронтом, я не беру помощь с продуктами, железом, сталью и так далее, но я напомню еще одну вещь. Воздушные атаки на Германию, иногда варварские, со стороны наших союзников решили проблему воздуха. Где-то с 1943 года Советский Союз получил огромное преимущество в воздухе над Германией, потому что были разбомблены авиационные заводы. Помощь союзников была очень велика. Мы отдали неизмеримое количество жертв, неизмеримое. Мы пожертвовали тремя, а, может быть, и больше десятками миллионов наших людей. И вот что мне очень не нравится в нашей нынешней официальной позиции: эти жертвы — это не предмет гордости, это предмет горечи. Гордиться здесь нечем".

О либералах и патриотах: "Я бы не противопоставлял либералов патриотам. Я — либерал, но я, мягко говоря, обижусь на человека, который обвинит меня в отсутствии патриотизма. Кто вам сказал, что либерал — это человек, который не любит родину? Мне не нравится это название лагерей. Я — западник, но я скажу, почему я западник: я считаю, что на Западе работают те институты, которые я бы хотел, чтобы не хуже работали у нас. Я бы хотел, чтобы мы были не хуже Запада в плане эффективности работы наших институтов, в плане эффективности работы нашей экономики, и только поэтому я называю себя западником".