Звонок. Снимаю трубку. Племянник. "Привет,— говорю,— как дела?" Отвечает, что все хорошо. И спрашивает, могу ли я сделать ему лук, как у Робина Гуда. У них, в парижском детском саду, сейчас это популярный герой. Племянник приехал в Москву на каникулы и решил обратиться за помощью к старшим. Говорим мы по-русски. "Сделаю,— говорю,— не проблема". И в этот момент понимаю, что давно не слышал, как он звучит на втором языке.
Перехожу на французский: "А чем сейчас занимаешься"? Услышав вопрос, он умолкает. Смутившись, начинает не очень уверенно отвечать, что сейчас время игры. Но спустя минуту, успокоившись, лепечет уже как истинный парижанин. Без акцента и робости. Они с бабушкой играют сейчас в домино. И будут рады, если я тоже приеду. "Не могу,— говорю,— я на работе".— "Ну ладно, пока!" Хочется поболтать с ним еще. Французский язык в исполнении детей всегда звучит по-другому.
Племяннику пять. Он родился в Париже. Но регулярно приезжает в Москву. Мне бы хотелось спросить его, сложно ли ему было учить сразу два языка? Да он, боюсь, не поймет. Это ведь так естественно. Мама с сыном говорит по-русски. Друзья в детском саду — по-французски. Он с самого начала думал, что так происходит у всех растущих детей. Увы. Не так. И не у всех.