На фоне негативных внешнеполитических процессов нижегородская экономика по итогам года продемонстрировала незначительный рост. Ключевые события в контексте сегодняшних новостей комментирует председатель комитета законодательного собрания Нижегородской области по экономике, промышленности и поддержке предпринимательства Михаил Гапонов
Фото: Роман Яровицын, Коммерсантъ
Guide: Как на итоговые показатели нижегородской экономики за год повлияли санкции, введенные в отношении России рядом европейских стран?
Михаил Гапонов: Не думаю, что по итогам прошлого года нижегородская экономика ощутила сильное влияние этих внешнеполитических процессов. В целом у нас будут неплохие результаты, а по некоторым отраслям, например по сельскому хозяйству, и хороший рост. Санкции — инструмент очень серьезный, но имеющий отложенный эффект. То есть технологические ограничения скажутся на наших показателях не сразу. А вот что имеет принципиальное значение сейчас, так это закрытость внешних финансовых рынков. Это фактор, резко ослабляющий экономический рост. В российской экономике никогда не было переизбытка длинных денег, и отсутствие рефинансирования за счет внешних источников спровоцировало тревожную ситуацию, которую мы наблюдали в финансовой системе страны в конце года и продолжаем наблюдать сейчас. В этих условиях очень важно, что региональные власти стараются выстраивать стратегию минимизации негативных процессов в экономике — так, губернатором Валерием Шанцевым созван и уже активно работает соответствующий координационный совет.
G.: Одним из важных блоков антикризисной работы властей называют политику импортозамещения в основных отраслях, причем регионам рекомендуют максимально усилить ее в кратчайшие сроки. Насколько актуальны эти меры сейчас?
М. Г.: Я бы уточнил формулировку. Что мы понимаем под импортозамещением? Если оставить за скобками все то же сельское хозяйство, где мы способны выйти на полное самообеспечение, то в остальных отраслях импортозамещение как быстрый ответ на введенные санкции — это самообман. Процесс перевода экономики на полную независимость от импорта — дело небыстрое, многолетнее. Взять, например, станкостроение. Конечно, это трагедия, что мы фактически потеряли его в девяностые годы, но быстрого решения проблемы нет и быть не может. Не надо пытаться изобретать велосипед. Единственная возможность повышения конкурентоспособности страны даже в сегодняшних условиях — это максимальное участие в международном разделении труда.
Таким образом, в контексте дискуссии об импортозамещении важно другое — важно повышать локализацию размещенных в России промышленных производств. Не имеет значения, кому принадлежит предприятие, пусть оно входит в состав международной вертикально интегрированной группы. Но принципиально, чтобы рабочий получал зарплату здесь, на территории региона, и чтобы производитель платил налоги в наш региональный бюджет.
G.: Кстати, о господдержке. Есть мнение, что в нынешних условиях областному бюджету стоит приостановить финансовую поддержку инвесторов...
М. Г.: Безусловно, с бюджетной точки зрения нас ждет не самый простой год. Но чтобы оставаться инвестиционно привлекательным регионом, мы не должны отменять механизмы поддержки инвесторов. Областное законодательство должно по-прежнему соответствовать самым высоким российским стандартам. Однако целесообразно более тщательно изучить набор предоставляемых мер поддержки и соотнести результаты этого анализа с ситуацией 2015 года. Например, льготы по налогам на прибыль и имущество не вызывают у меня никаких вопросов. А вот механизм компенсации процентных ставок по кредитам стоит использовать, на мой взгляд, осторожнее. Ведь это мера поддержки как инвестора, так и банка. Кроме того, в некоторых случаях возникают сомнения: а не кредитует ли инвестор сам себя? Это очень существенные вопросы мер и весов.
G.: Одним из ключевых для региональной экономики законов, принятых законодательным собранием в прошлом году, стал закон о промышленной политике. Не потерял ли он актуальности сегодня?
М. Г.: Нет, не потерял, ведь цели, задачи, основной набор инструментов остались неизменными. А импортозамещение, поддержка отечественного производителя, развитие производств на территории России — это и есть промышленная политика в целом.
Поэтому очень хорошо, что в сегодняшней непростой ситуации у нас есть ясный набор мер и индикаторов, опираясь на которые мы понимаем, что делать дальше. Иными словами, мы имеем рамочный закон, который легко актуализировать законами прямого действия и подзаконными актами.
G.: В январе депутаты законодательного собрания направили в федеральные органы власти обращение о необходимости скорректировать ключевую ставку ЦБ, и буквально через несколько дней она была снижена с 17% до 15%. Достаточно ли этого для перезапуска системы кредитования, фактически замороженного с резким повышением ставки?
М. Г.: Я рад, что наше обращение и аналогичные призывы участников рынка (а это и федеральные банковские ассоциации, и Российский союз промышленников и предпринимателей, и Торгово-промышленная палата — все, кто работает в практической экономике) все-таки были услышаны. Конечно, снижение ставки на два процентных пункта — это очень мало. Это не решение проблемы, но это демонстрация тренда — по крайней мере, рост ставок на рынке прекратился. Очевидно, что экономика с такой ключевой ставкой долго существовать не может: это как если бы питаться одними антибиотиками. Они очень нужны в острый период болезни, а дальше становится все более ощутимо, что наряду с микробами они убивают и необходимые для жизни микроорганизмы. Кроме того, существенный для понимания ситуации момент: многие банки уже набрали «длинных» вкладов под высокие проценты, поэтому резкого снижения ставок ждать не стоит — нужны новые меры, чтобы разбавлять эти дорогие деньги другими, более дешевыми инструментами.
G.: Еще одно предложение, выдвинутое законодательным собранием, касалось возможности докапитализации региональных банков за счет средств Агентства по страхованию вкладов. Расскажите о нем подробнее.
М. Г.: Это очень значимая инициатива. Здесь важно понимать, что федеральные банки, за исключением Сбербанка и Россельхозбанка, работают главным образом в столичных и крупных городах. А на всех остальных территориях нашей необъятной Родины работают именно региональные банки. Они максимально приближены к потребностям практической экономики, к малому и среднему бизнесу, к предприятиям, которые формируют налогооблагаемую базу на уровне регионов, они доводят банковские ресурсы до таких стратегически важных сейчас отраслей, как сельское хозяйство, лесопереработка, торговля, сфера услуг, обеспечивающих и занятость населения, и нормальное функционирование той или иной территории. Поэтому крайне важно, чтобы региональные банки имели возможность доступа к средствам, выделенным на докапитализацию. При этом можно использовать механизмы, гарантирующие, что деньги не уйдут на валютный рынок. Для этого выделенные на докапитализацию специальные облигации федерального займа должны закладываться под рефинансирование Банка России, который будет открывать договоры только под конкретные кредиты региональным предприятиям реального сектора. Сомнений в экономической целесообразности такой схемы нет. Очень надеюсь, что на федеральном уровне к нам прислушаются.
G.: Каков ваш прогноз развития нижегородской экономики на этот год?
М. Г.: Нижегородская область традиционно ориентировалась на глубокую переработку, наукоемкие отрасли, технологически развитые продукты, и сегодня это нам очень на руку. Последние годы одним из локомотивов, драйверов развития экономики был оборонно-промышленный комплекс, а в финансировании государственного оборонного заказа резких перемен пока не предвидится, да и обороноспособность страны, очевидно, надо укреплять. Поэтому в кратко- и среднесрочной перспективе мы будем иметь приемлемую конъюнктуру.