Александр Награльян четверть века проработал в "Огоньке", сняв для журнала более 100 обложек. В год 115-летия журнала известный фотограф вспоминает, как ждал Гагарина и стучался в квартиры во время путча 1991-го
Фото: А. Награльян / фотоархив "Огонек" / А. Награльян / фотоархив
Фото: А. Награльян / фотоархив "Огонек" / А. Награльян / фотоархив
Фото: А. Награльян / фотоархив "Огонек" / А. Награльян / фотоархив
Фото: А. Награльян / фотоархив "Огонек" / А. Награльян / фотоархив
Фото: А. Награльян / фотоархив "Огонек" / А. Награльян / фотоархив
Фото: А. Награльян / фотоархив "Огонек" / А. Награльян / фотоархив
— Как вы попали в "Огонек"? Журнал N 1 в стране, это было, наверное, непросто?
— Да практически невозможно! Тогда "Огонек" считался особым журналом, быть его сотрудником — верх престижа. Но я много работал, мои снимки уже публиковались в "Вечерней Москве", "Правде", "Литературной газете". Меня заметили и в 1968 году порекомендовали Дмитрию Бальтерманцу, патриарху советской фотографии. В "Огоньке" вообще работали удивительные люди. Помню Володю Павлова — заведующего военно-патриотическим отделом, он 38 поездов немецких под откос пустил, Галину Санько — болезненно-скромная женщина и отважный фронтовой фотокорреспондент, снимала Сталинградскую битву от первого до последнего дня.
— Более 100 раз ваши фотографии становились обложками "Огонька". С какими-нибудь из них связаны особые воспоминания?
— В 1983 году снимал московского микрохирурга Рамаза Датиашвили, он вернул литовскую девочку Раситу, потерявшую обе ноги под косилкой своего отца, к полноценной жизни. Уникальная операция длилась 12 часов, хирург сшивал артерии, сосуды, нервы, мышцы, сухожилия. За судьбу Раситы волновалась тогда вся страна. Когда девочка пошла в 1-й класс, наша редакция собрала деньги на полную экипировку. Помню несостоявшуюся съемку 27 марта 1968 года. В тот день к 6 часам вечера в конференц-зале "Огонька" не было свободного места, ждали Гагарина. Космонавт задерживался. Журналисты просидели два часа и разошлись недовольные: может, зазнался... Мы ждали его к 6 вечера, а он погиб еще утром того же дня.
— А последнюю съемку для журнала помните?
— Это был августовский путч 1991-го. Никто ничего не мог понять, накануне все было спокойно. А утром мне звонят из редакции и кричат в трубку:
— Ты чего дома сидишь?
— А где мне сидеть? Вот "Лебединое озеро" смотрю.
В общем, рванул на Манежную, понял, что нужно как-то наверх попасть. Зашел в подъезд, стучусь во все квартиры подряд. Никто не пускает, боятся. Наконец одна бабушка открыла дверь, и я бегом на балкон. Такого кадра ни у кого нет, гарантирую!.. Я не фотографирую уже 15 лет, но слежу за обложками журналов. Смотрю на прилавки — там один глянец с шоу-бизнесом. Неужели больше никого нет? Мне повезло работать в то время, когда было кого снимать. Помню всех своих героев одинаково отчетливо — знаменитостей и жителей какого-нибудь дагестанского села. Это была целая эпоха — прекрасные люди, трудное и интересное время.