Владимир Путин не стал дожидаться итогового коммюнике "большой двадцатки" и отправился домой, сославшись на то, что в понедельник ему на работу. О странных итогах встречи в Австралии — глава Совета по внешней и оборонной политике Федор Лукьянов.
Фото: Василий Шапошников, Коммерсантъ
Саммит "большой двадцатки" в Брисбене стал очередным доказательством проблемы российской внешней политики. И речь здесь не о глубоком конфликте с Западом. Хуже, что Москва раз за разом демонстрирует, несмотря на риторику, что главным партнером по коммуникации остается именно Запад. Остальной мир воспринимается то ли как антураж, то ли как инструмент воздействия на все того же адресата.
"Большая двадцатка" — наиболее представительный международный форум. Там на равных соседствуют государства, разные по устройству, мировоззрению, истории и политической культуре. Этим G20 кардинально отличается от почившей в бозе "большой восьмерки". И тем более от "семерки", где собраны страны, примерно одинаково мыслящие. И "двадцатка" имеет наибольшие основания для того, чтобы стать прообразом будущих органов глобального управления полицентричного мира.
В интересах России подчеркивать именно этот диверсифицированный характер "двадцатки", всячески укреплять ее роль как наиболее перспективного международного форума. В "восьмерке" Москва всегда была одна против всех. Здесь же она может лавировать, создавать коалиции с половиной участников — представителями не-Запада. Европе и США, напротив, выгодно создавать впечатление, что они руководят форумом и определяют его повестку дня.
Итоги саммита в пользу Запада, по крайней мере, в том, что касается России. Главное публичное внимание было привлечено к украинской теме и контактам на этот счет между Владимиром Путиным и разными западными лидерами. Отъезд российского президента до официального оглашения итогового коммюнике, по сути, подтвердил такую картину — Москву интересует один локальный сюжет, а не основное содержание форума.
Между тем, страны, на которые Россия могла бы опереться, как раз в наименьшей степени озабочены Украиной, зато их волнуют вопросы глобальной экономической устойчивости, роста и прочее. Если бы Москва активнее вела себя в этой сфере, то могла бы претендовать на особую роль в группе незападных стран, которые в перспективе будут выдвигаться на более важные позиции. Но мы продолжаем препираться с Западом. И это досадно, потому что имеет все меньше смысла.