Выбор Ольги Федяниной

«О-й. Поздняя любовь»
Театр «Школа драматического искусства», режиссер Дмитрий Крымов

Целых три премьерные постановки этого года первоначально были студенческими дипломными работами: после подведения учебных итогов их не просто признали удачными, но и оставили в репертуаре московских театров; все три действительно заслуживают внимания. О двух других — "Конармия" в центре имени Мейерхольда и "В.О.Л.К" на Малой сцене Театра им. Вл. Маяковского — речь тоже обязательно будет. Спектакль "О-й. Поздняя любовь" Дмитрий Крымов ставил со студентами-режиссерами своей мастерской в ГИТИСе — и на данный момент это самая обаятельная московская премьера. За "О-й" скрывается Александр Николаевич Островский, чью пьесу "Поздняя любовь" российские театры ставят гораздо реже и "Леса", и "Грозы", и "Волков и овец". Одна из причин, возможно, в том, что в «Поздней любви» пятидесятилетний Островский подозрительно похож на довольно не к месту подобревшего Сухово-Кобылина: автор заплетает адскую интригу, в которой продажные крючкотворы и бессовестные богачи ради небольшой прибыли и сословной спеси почти доводят до самоубийства честную и нищую семью — коллизия, кстати, не только узнаваемая, но и по-прежнему неизбывно родная. Но в предпоследнюю секундочку в мрачный ход действия вместо "бога из машины" вмешивается, если можно так сказать, "совесть из машины", злая пружина интриги отдачей бьет по злодеям, хорошие и любящие женятся, бедные богатеют, плохие наказаны — начали за упокой, кончили за здравие. Дмитрий Крымов и его ученики решают эту странную шахматную задачку за один ход: вместо персонажей чиновничье-купеческой Москвы на сцену выходит тщательнейшим образом загримированная и срепетированная семейка Аддамс. На черно-белом инфернальном клане колдунов-вампиров-зомби все несуразности сидят как влитые. Но прелесть спектакля, конечно, не в одной этой удачной находке, а в том, что в исполнении той же самой семейки Аддамс оказывается уместно и все то трогательное, человеческое и сентиментальное, что на театре часто выходит оглушительно фальшиво. Нелепые, преувеличенные, травестированные фигуры в нелепых же, травестированных обстоятельствах выглядят и естественно, и смешно, и жалко — в том смысле, что их невозможно не пожалеть: так безнадежно и безвылазно они увязают в фальшивых векселях и нищете, поздней любви и распутстве, честности и продажности. Бедная дочка бедного стряпчего, легкомысленный, но, как выясняется, порядочный жених, бессовестная богатая вдова, прощелыга-кредитор — студенты Дмитрия Крымова выделывают все роли так аккуратно и в то же время с таким азартом, так богато в деталях, что кажется, перед вами театр огромных прекрасных кукол, в котором каждый сам себе и игрушка, и кукловод. Беспокойство вызывает только одно — курс-то у Дмитрия Крымова режиссерский, а значит, пройдет какое-то время, и семейка Аддамс расстанется, разойдется по проектам и премьерам, и не будет больше черно-белых гротескных людей-кукол, закончится поздняя любовь. Хотя, если верить самому спектаклю и Александру Николаевичу Островскому, каких только неожиданностей не бывает.

Ближайшие спектакли: 5–7 ноября

«#cонетышекспира»
Театр наций (Малая сцена), режиссер Тимофей Кулябин

Тимофей Кулябин, режиссер новосибирского театра "Красный факел" и обладатель спецприза жюри прошлогодней "Золотой маски", поставил спектакль, в котором сценографа (Олег Головко) и художника по свету (Денис Солнцев) хочется назвать не менее чем соавторами — а стилизованный музейно-усадебно-театральный интерьер, выстроенный на сцене, не столько местом действия, сколько квинтэссенцией этого самого действия. Черно-серо-белая "зала" лаконична и красива как математическая формула, и каждый из семи актеров на протяжении всего спектакля остается своего рода функцией пространства, то буквально "прилипая" к стенам, то отделяясь от них, обретая собственный объем, затягивая себя и других в движение. Сонеты Шекспира в названии — шарада, лукавство, игра с ожиданиями. Канонические строки звучат, конечно,— продекламированные с разной степенью проникновенности,— но ткань спектакля состоит не из произнесенных слов. Исполнители сонетов и "#сонетов" вычерчивают сложную — почти бессловесную — траекторию движения, то все вместе, то попарно, то поодиночке (за хореографию в спектакле отвечает группа "Диалог Данс"), собираясь в "живые картины", вдохновленные реальными живописными мотивами. Вместо текстов Шекспира актеры разыгрывают, вытягивают единой пластической линией сквозную тему сонетов: интерес-влечение-страсть-отторжение-увядание-одиночество. Все это было бы невероятно патетично, но пантомиму связей и разрывов окружает довольно плотная стена разнообразной эксцентрики — начиная с монтировщиков, обеспечивающих действию "рамку" в жанре "спектакль в спектакле", и заканчивая постепенно умирающим, но не сдающимся роялем, который при всей своей красе, кажется, перекочевал в спектакль из комедий братьев Маркс. Собственно, весь спектакль сделан из элегантно задрапированной под "классический лук" эксцентрики синтетического совриска: поэтическое слово из объекта декламации превращается в музыкальную партитуру, музей в театр, драматические актеры в мимов, а декорация в инсталляцию. При этом если бы в каких-нибудь негласных театральных рейтингах существовала категория "самый красивый спектакль сезона", то "#сонетышекспира", вероятно, можно было бы определить именно в нее.

Ближайшие спектакли: 1 и 2 ноября

«Сирано де Бержерак»
Театр на Малой Бронной, режиссер Павел Сафонов

Великая пьеса Ростана не значится в актуальном московском репертуаре (правда, на YouTube можно полностью посмотреть недавнюю, 2012 года постановку Малого театра). Павел Сафонов, выпускник вахтанговской школы, на Малой Бронной, кажется, назначен ответственным за французскую классику — за три года до "Сирано" он поставил вполне успешно живущего в афише "Тартюфа" с Виктором Сухоруковым в заглавной роли, показав театральной публике любимого народом киноартиста в каком-то совсем непривычном амплуа. Тот же опыт Сафонов повторяет теперь на "Сирано" — роль великого носатого поэта отдана Григорию Антипенко, актеру с шлейфом телевизионно-сериальной сверхпопулярности и вполне премьерской внешностью — в обычном случае ему скорее достался бы друг-соперник Кристиан де Невилет. Это, само по себе достаточно парадоксальное, назначение остается самым решительным режиссерским ходом, потому что в других ролях ничего особенно парадоксального нет (среди них нельзя не отметить Ивана Шабалтаса в роли главного злодея, графа де Гиша: текст Ростана в классическом переводе Щепкиной-Куперник именно в его исполнении звучит и пафосно, и точно, и поэтично, и жестоко). Григорий Антипенко занимает центр спектакля с премьерской уверенностью: это, собственно, и не противоречит одинокому героизму персонажа — но выглядит все скорее так, будто поэт-мечтатель Сирано вообразил себе и любовь, и войну, и врагов, и друзей,— да и нос, если честно, какой-то ненастоящий, выдуманный. Вот только смерть за поэтом приходит невыдуманная и, как всегда, без шуток.

Ближайшие спектакли: 1, 15 и 29 ноября

«360 градусов»
Центр им. Вс. Мейерхольда, режиссер Дмитрий Филиппов

Словосочетание "новый цирк" в афише этого спектакля означает не местоположение и даже не возраст, а жанр театрального перформанса, в котором участвуют молодые профессионалы-циркачи разных специальностей — от воздушной гимнастки до дрессировщика. Вообще-то современный театр очень любит пользоваться цирковыми приемами и навыками, года два или три назад, к примеру, в программе международного чеховского фестиваля почти не было спектаклей, не использующих те или иные цирковые техники. Но "новый цирк" не хочет быть "сырьем" и "складом", он предлагает театру не отдельные трюки или фокусы, а как бы всего себя целиком, вместе с магией и мифологией арены. Полуторачасовой спектакль-перформанс "З60 градусов" состоит из полноценных цирковых выходов, связанных между собою небольшой и не слишком сложно сочиненной историей (драматург Любовь Мульменко), которая призвана "всего-навсего" оправдать то, ради чего этот спектакль затевался — а именно практическое отсутствие дистанции между залом и сценой-ареной. Зрители не отделены от артистов ни барьером, ни сеткой (но и единственный страшный зверь в программе — милейшая крохотная собачка), выражение «под куполом цирка» перестает означать недосягаемые выси, кольца жонглера пролетают прямо вдоль рядов, а воздушная гимнастка (Александра Польди, представительница легендарной цирковой династии) выполняет свои головокружительные трюки на расстоянии вытянутой руки. Как и полагается, кроме взрослых эта сказочная близость очаровывает детей, которых на премьере "З60 градусов" было множество, да и дальше не должно стать меньше.

Ближайшие спектакли: 12 ноября