В Париже после многолетней реконструкции открылся музей Пикассо. Корреспондент "Власти" Алексей Тарханов увидел, что пришлось преодолеть архитекторам и ради чего.
Музей в Маре стал самым большим собранием Пикассо в мире
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ / купить фото
Реконструкция затянулась почти на пять лет и стоила места директрисе музея Анне Балдессари. Которая пыталась работы ускорить и расширить, понимая, что в новых пространствах музею жить ближайшие лет сто, а поэтому торговалась за каждый квадратный метр, ругалась с соседями и давила на сотрудников. В результате ее уволила министр культуры Орели Филиппетти аккурат перед тем, как сама потеряла свой пост. В отличие от Балдессари особенно ее никто не пожалел.
В итоге Анна Балдессари встречала на открытии гостей в самой непонятной за 20 лет своей работы в музее должности. "Дирижера реконструкции", как выразился новый директор музея Лоран Ле Бон, ранее возглавлявший филиал Центра Помпиду в провинциальном Меце. Он представил нам и архитектора Жан-Франсуа Бодана. "Все обсуждают новое здание фонда Louis Vuitton,— сказал Ле Бон,— но на самом деле реконструкция здесь была сложнее и масштабнее строительства на новом месте".
— Нам пришлось переделать всю входную часть, вырыть новые запасники и перестроить здания по соседству, которые музей приобрел,— пояснил Бодан.
В тесном Маре такие подвиги не проходят безнаказанными. Квартал встал грудью против Пикассо и его музея. В самом деле: косяком пойдет турист, да еще в автобусах — прощай спокойствие. В статьях с названиями типа "Бункер в Маре" журналисты (преимущественно из левой прессы) предупреждали о том, что вместо привычных 400 тыс. посетителей в год сюда заявится миллион, подземное строительство пагубно повлияет, зеленые насаждения неизбежно пострадают, и вообще зачем нам столько кубизма. В результате от многого пришлось отказаться, но очень многое было сделано. Новые площади, принявшие запасники и выставочные залы, позволили полностью занять весь Отель Сале, городской дворец XVII века, все пять его этажей, под экспозицию Пикассо. Соседи были не так уж неправы — очередь в дни открытия (билеты к тому же были по такому случаю бесплатны) растянулась на три часа.
Но нам с вами, живущим от Отеля Сале в трех часах лета, конечно, повезло. Мы вправе просто порадоваться новому музею, где можно увидеть гораздо больше вещей из самого богатого собрания в мире Пикассо, где он представлен куда лучше и полнее, чем раньше, и в наконец-то реставрированных интерьерах. Кроме того, на весь период реконструкции Анна Балдессари взяла главные вещи коллекции и провезла их по лучшим музеям мира, завернув, в том числе в Пушкинский музей и в Эрмитаж. Редкий случай, единственный, и мы им воспользовались. Кстати, это позволило более чем на 60% увеличить смету реконструкции.
Бывшая директриса считает, что она поступила правильно, пять лет мучений забудут, а новый музей останется. "Самое главное в музее не стены, а вещи,— говорит Балдессари.— Надо было начать с переноса коллекции. Собрать экспонаты, увезти их на хранение и в то же самое время придумать выставки, которые путешествовали на четырех континентах и собрали 6 млн зрителей. Это мы сделали в январе 2010-го. Летом 2011-го мы получили разрешение на строительство, работы были начаты осенью, шли два с половиной года и были завершены вовремя. Вот открытие для публики — это уже другая задача и это решение принимает не только дирекция музея".
Чем отличается новый музей от старого, кроме площади, которая увеличилась как минимум втрое? Прежде всего качеством реставрации Отеля Сале и тем, как удачно вещи Пикассо вошли в пространство интерьеров XVII века. Возможно, это один из последних примеров мирного сосуществования героя музея и музея, экспозиции Олафура Элиассона или Аниша Капура в старом особняке просто трудно себе представить. Это напоминает, кстати, что при всем своем новаторстве Пикассо не вышел за рамки произведения станкового искусства позапрошлого века. Его картины — это именно картины, его скульптуры — всего лишь скульптуры.
Не так уж много художников на земле, которые могли бы заполнить своими произведениями пять этажей музея
Чтобы подчеркнуть принадлежность искусства месту, Пикассо буквально ввели в общие рамки. Архитекторы, дизайнеры и музейщики выбрали для всех работ единый тип рамы — белый, объемный, под цвет стены. Разнобою золота и узоров положен конец. Тем, кто сомневается в правильности такого решения, Балдессари напоминает, что художнику приходилось самому мастерить рамки из реек. Здесь музей, а не предаукционная выставка. С этим можно спорить, выбор рамы при экспозиции очень важен, но волевое решение действительно изменило восприятие вещей, позволило сосредоточиться на их стиле и качестве. Когда-то контраст барочного обрамления и холста Пикассо мог быть сочтен художественным приемом, но в конце концов теперь в качестве такой рамы выступает архитектура.
Другое новшество, такое же разумное и такое же удивительное,— система подписей к работам. Не сразу обращаешь внимание, что нигде нет имени автора. Потом спохватываешься что, да, музей монографический и нечего сто раз повторять то, что и так понятно. Здесь вообще минимум надписей и пояснений, что тоже разумно: система аудиогидов работает все лучше и лучше, а скоро и вовсе вы сможете прослушать музейную экскурсию на собственном телефоне. Ну а если вы такой неисправимый оригинал, что предпочитаете читать, а не слушать, вы получите толстую брошюрку-шпаргалку карманного формата с описанием всей выставки, построенной, как говорит Балдессари, и тематически, и хронологически.
Наконец-то можно рассмотреть выставленные на верхних этажах вещи современников Пикассо: Брака, ван Донгена, Дерена, Матисса, Ренуара. Это собственная коллекция художника, в которую он отбирал работы своих друзей. Здесь есть подарки вроде Анри Руссо, которого Пикассо любил за апломб и искренность, одним из первых увидел в нем настоящий талант, не опускаясь до снисходительной насмешки. Есть покупки — он начал покупать, как только начали покупать у него. Есть результаты обменов вроде изумительного портрета дочери Матисса — и мы можем видеть, как художники менялись не только вещами, но колоритом и манерой.
Парижский Musee Picasso создавался на основе собственной коллекции художника, которую постепенно, частями, передавали музею его наследники. Отдать вещи в музей и сохранить их целостность показалось им правильнее, чем их делить, художник был плодовит не только в искусстве — только жен было четыре, не говоря о детях и внуках. В общей сложности наследники отдали музею 200 лучших работ Пикассо и его архив в 200 тыс. единиц хранения. Последовали многочисленные подарки и покупки, в итоге музей объединяет сейчас пять тысяч работ, обладая самым большим собранием Пикассо в мире.
Не так уж много художников на земле (ну кроме Зураба Церетели), которые могли бы заполнить своими произведениями пять этажей музея, но Пикассо, несомненно, один из них. Для этого нужны апломб и вера в свои силы, рождающая неудержимых визуальных графоманов. Пикассо работал как машина, зарисовывал целые дома, потом закрывал их на ключ и переезжал в другие, оставляя искусствоведам и наследникам возможность разбираться в этом жизненном хламе. При этом он не создавал художественных заводов, которые существуют сейчас у кунсов и херстов, он работал сам. Коллекция музея огромна, это памятник не только его таланту, но и его безумному трудолюбию. Еще одно предназначение нового музея — служить подспорьем рынку Пикассо, который уже неоднократно радовал дилеров мировыми рекордами. Только концентрация работ в музейном собрании позволяет удерживать на них цену. Музей в Маре — это Форт-Нокс с золотым запасом Пикассо.