В рамках Санкт-Петербургского международного медиафорума в программе Non-fiction показали последний документальный фильм Мартина Скорсезе «Спор длиною в полвека», посвященный 50-летней истории ведущего интеллектуального журнала Америки The New York Review of Books.
Самая ранняя фильмография Скорсезе начинается не с художественного, а с документального кино, которое он никогда не прекращал снимать — он не просто опытный, а по-настоящему матерый документалист и выдающийся рассказчик, который умеет сделать шоу из совершенно не подходящих для этого вещей, вроде бубнящих с экрана какой-то сложный текст говорящих голов. Не случайно критик из The Independent уже назвал его новую документалку «Бандами Нью-Йорка от литературы». Она начинается с закадрового бормотания автора — быстрого, взволнованного и увлеченного: «Память возникает не только из непосредственного опыта, но и из взаимодействия наших сознаний». На экране возникают черно-белые архивные фото: 1963 год, журналисты Роберт Сильверс и Барбара Эпштейн о чем-то спорят. В этом году во время забастовки типографских рабочих перестало выходить книжное приложение к The New York Times, которое, впрочем, их совершенно не устраивало: оба высоколобых редактора считали, что эти книжные рецензии страшно провинциальны, их невозможно читать. А между тем издатели били тревогу — им негде было печатать рекламу книг.
Так на свет появился новый журнал, сразу задравший планку качества мысли на недоступную высоту — авторов Сильверс и Эпштейн подбирали по принципу «кто может написать об этом лучше всех в англоязычном мире»? В первом же номере были опубликованы статьи Нормана Мейлера, Сьюзан Зонтаг, Уильяма Стайрона, стихи Роберта Пена Уоррена. «Пока у нас были деньги на оплату типографии, — вспоминает Сильверс, — мы могли печатать что угодно». Впоследствии они будут публиковать статьи Андрея Сахарова и Вацлава Гавела, спор Владимира Набокова с Эдмундом Уилсоном о русском переводе, эссе Уистена Хью Одена и Иосифа Бродского.
На старых черно-белых фото и в архивных съемках издатели и авторы журнала похожи на героев Вуди Аллена — чудаковатых интеллектуалов из «Манхеттена», которые часами могут спорить об отвлеченных материях так, будто от этого зависит их жизнь. «За все 50 лет, — с гордостью декларирует в кадре постаревший Сильверс, — у нас была только одна колонка редактора», имея в виду запальчивый манифест из первого номера: «Мы не собираемся уделять места тривиальным книгам или заказухе, кроме случаев, когда необходимо развенчать чью-то раздутую репутацию или откровенную лажу». Они сразу же перестали ограничивать себя форматом книжного обозрения. На страницах The New York Review of Books Мэри Маккарти рассуждала о Вьетнамской войне с позиций критика государственной политики и искала во время командировок во Вьетнам материал, дискредитирующий Америку. «Нынешнее обильное употребление эвфемизмов в нашей прессе означает, что людям врут», — считала она. В 1967 журнал публикует программную статью Ноама Хомского «Долг интеллектуала», где он обвиняет элиту государства в идеологическом оправдании войны. Тем не менее, Сильверс всегда был честен. После войны журнал начал печатать разоблачительные материалы уже о северных вьетнамцах, которых раньше поддерживал, и которые, заняв Сайгон, запустили маховик пыток и убийств. «Когда угнетаемые приходят к власти, но начинают собственные репрессии», — с горечью констатирует Сильверс с экрана.
Журнал никогда не терял запальчивости и крепко стоял на либеральной позиции «интеллектуал против государства». А в 1970 Том Вульф назвал NY Review of Books «главным теоретическим рупором Радикального Шика». В поздних интервью Барбара Эпштейн оправдывается в ответ на упрек, что в ее журнале «слишком много политики». «Мы никогда не забываем писать и об искусстве», — говорит она, прямо глядя в камеру. Но совсем другое дело, как они о нем писали — взять хотя бы классическую статью Зонтаг о Лени Рифеншталь «Пленительный фашизм». «Эта статья была насущной моральной необходимостью», — говорит Сильверс. Сказал — как отрезал.
Скорсезе заворожен своими персонажами, и с полным на то основанием преподносит их не как историю, но как легенду. Вот в документальных кадрах Зонтаг упрекает вещающего со сцены на публичной дискуссии Нормана Мейлера в безобразном шовинизме за то, что назвал ее не критиком, а «женщиной-критиком». У Мейлера, который пытается выдать это за шутку, голос хриплый и злой. А у Зонтаг, стоящей в зале с микрофоном в руках — ответная мягкая улыбка. А вот тот же Мейлер собачится с Гором Видалом, называвшим его логическим продолжением убийцы Чарли Мэнсона. Смотреть на них можно бесконечно — не потому что, как сейчас принято говорить, «smart is the new sexy», а потому, что ум был сексуален всегда.
Это фильм о том, какими полемически острыми, но не сиюминутными были статьи на животрепещущие темы до появления интернет-прессы информационного шума и мгновенного отклика. И о том, что интеллектуальное влияние на состояние умов не бывает прямым. И о том, зачем вообще нужна профессия критика и журналиста. Если поначалу кажется, что дело жизни людей, похожих на записных интеллектуалов из вудиалленовского «Манхеттена», — непременно высказаться обо всем на свете, а потом — что они зря тратят свою жизнь, то в финале рассказанной Скорсезе истории со всей очевидностью понимаешь, что не зря.