Заместитель руководителя Северо-Западного регионального центра — вице-президент ВТБ Руслан Еременко в интервью корреспонденту BG Юлии Чаюн рассказал, компании каких секторов экономики пострадали больше всего от политических и макроэкономических факторов, как банк будет выстраивать отношения с заемщиками и о том, как обстоят дела с инвестпроектами в Северо-Западном регионе.
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
BUSINESS GUIDE: Расскажите о предварительных показателях СЗРЦ ВТБ за этот год.
РУСЛАН ЕРЕМЕНКО: На первое июля 2014 года кредитный портфель СЗРЦ ВТБ, который охватывает клиентскую базу Северо-Западного федерального округа и Кировской области, достиг отметки в 287 млрд рублей. Это больше аналогичного показателя прошлого года на 12,5%. Общий объем кредитов, которые мы предоставили предприятиям СЗФО и Кировской области в первом полугодии 2014 года, составил 134,6 млрд рублей. Это весомый показатель даже в масштабах группы ВТБ в целом. В рамках общих стратегических целей мы последовательно реализовывали мероприятия для сохранения ведущих позиций на корпоративном банковском рынке, а также усиления риск-менеджмента. Благодаря этому качество корпоративного портфеля сохранилось на высоком уровне, а проблемная задолженность в этом году сократилась на один процентный пункт.
За счет активизации работы с существующими клиентами и благодаря привлечению новых объем действующих гарантий в портфеле Северо-Западного регионального центра ВТБ к концу первого полугодия 2014 года более чем в полтора раза превысил аналогичный показатель 2013 года. Соответственно, портфель СЗРЦ ВТБ по документарным операциям на начало июля составил почти 85 млрд рублей, увеличившись на 64% в сравнении с показателем на начало июля 2013 года. Наиболее востребованный вид документарных операций — банковские гарантии при осуществлении сделок по государственным контрактам. Среди клиентов СЗРЦ ВТБ наибольшим спросом банковские гарантии пользуются у представителей строительной отрасли, оборонной промышленности, электроэнергетики, машиностроения и металлообработки. В части пассивов по итогам шести месяцев 2014 года объем средств, размещенных на текущих и срочных корпоративных счетах клиентов СЗРЦ ВТБ, составил 191 млрд рублей, продемонстрировав рост почти на 19% по сравнению с аналогичным показателем 2013 года. Мы считаем, что при текущем состоянии экономики и рынка в целом это весьма неплохие результаты.
BG: Как бы вы охарактеризовали состояние рынка? И каковы, на ваш взгляд, перспективы — чего стоит ожидать в краткосрочный период?
Р. Е.: Понятно, что ситуация кардинально изменилась. Если еще год назад можно было рассчитывать на бурный рост, то сегодня бизнес ожидает некоторая стагнация. Это объективная реальность, к которой нужно привыкнуть и которой нужно уметь управлять.
Но в ситуации, развивающейся на рынке, можно найти и позитивные стороны — она создает возможности для ряда отраслей. Например, ответные меры по запрету импорта зарубежных продуктов питания открывают новые возможности для отечественных предприятий пищевой промышленности и сельского хозяйства. Мы фиксируем это по увеличившемуся в 2014 году количеству заявок на заемные средства со стороны компаний этих отраслей. К сожалению, наш рынок не был готов к такому повороту событий, и компании пытаются это наверстать. Если страна будет последовательно усиливать свою продовольственную безопасность, то проблема развития этих предприятий разрешится.
Определенная сложность мне видится в недостаточной мобильности российских производств: вопрос в том, успеют ли наши компании войти в эти освободившиеся ниши прежде, чем их займут импортные производители, не подпавшие под российские продовольственные санкции. Тем не менее я уверен, что перспективы в данном направлении есть.
BG: Планируете ли вы менять взаимоотношения с заемщиками в связи с внешнеполитическими и макроэкономическими событиями, ужесточать требования к ним?
Р. Е.: Ситуация меняется еженедельно. Сократилось внешнее финансирование — и помимо того, что оно сократилось для банков, существует целый ряд крупных российских компаний, которые также заимствовали средства за рубежом, а теперь не могут этого делать. Они переориентировались на отечественный рынок, и возросла кредитная нагрузка на российских кредиторов. С другой стороны, те компании, у которых был определенный запас в виде срочных депозитов, остатков на счетах, вместо кредитования начинают использовать собственные средства, то есть пассивная база банков также растет слабо. Далее стоимость денег возрастает, и кредитные ресурсы для клиентов становятся дороже. Добавьте сюда, что ряд банков вообще прекратили долгосрочное кредитование.
И вот, в связи с этими факторами банки, которые находятся на том же самом рынке, под давлением тех же самых рисков, уже не имеют возможности продолжать работу по тем правилам, которые действовали раньше. Это означает удорожание кредитных ресурсов, ужесточение рисковой политики, которое проявляется в росте количества необходимых для одобрения кредита документов, так как это решение требует более глубокого анализа. Кроме того, следует ожидать сокращения сроков предоставления заемных средств, более жесткой оценки залогов. Все это, несомненно, является некоторым ужесточением.
Что касается ВТБ, то я не могу сказать, что мы как-то сильно изменили свои требования. Как шутят наши клиенты: "Спасибо ВТБ, мы уже к этому привыкли". На протяжении нескольких лет, после кризиса 2008 года, мы проводили достаточно консервативную и взвешенную кредитную политику. Наверное, можно сказать, что мы более пристально смотрим на проектное финансирование, требуем от клиентов больше информации. Нас не обошло стороной повышение процентных ставок ЦБ, соответственно, возможна переоценка имеющихся залогов и заведение дополнительных залогов по действующим кредитным решениям, лимитам, проектам инвестиционного характера.
В целом это не какое-то кардинальное ужесточение, это перенастройка внутренних процессов, мы стали больше уделять внимания мониторингу, качеству заемщиков, мы оценивает отраслевые риски, стараемся наблюдать за теми компаниями, которые работают в наиболее уязвимых отраслях экономики сегодня.
BG: Какие же отрасли экономики сейчас наиболее уязвимы?
Р. Е.: Определенные трудности испытывают компании и предприятия, попавшие в санкционные списки США и Евросоюза, среди них есть и наши клиенты. Кроме того, сегодня наибольшему риску подвержены те предприятия, чьи производственные цепочки напрямую связаны с импортом западного оборудования и технологий. С другой стороны, под таким же риском находятся и предприятия-экспортеры, бизнес которых основан на работе с западными партнерами и получении валютной выручки. Это компании нефтегазового, финансового сектора.
Мы фиксируем снижение железнодорожных перевозок в этом году. Кроме того, полагаю, что внимание к девелоперам со стороны банков будет тоже достаточно пристальным, потому что более или менее конкретных прогнозов по строительному рынку на ближайшее время нет.
В весьма рискованном положении оказались оптовые торговые компании, которые занимались импортом продовольствия из стран, попавших под российские санкции, и имеют большие портфели заемных средств. Их выручка падает, долговая нагрузка возрастает, что не может не отражаться на их текущей кредитоспособности. Также в высокой зоне риска предприятия, которые работают с Украиной. Можно говорить и о компаниях, у которых финансовые потоки были настроены на долгосрочный период, а в краткосрочной перспективе они не могут рефинансироваться.
Если же брать отрасли, то, по официальной статистике ЦБ и по нашей внутренней аналитике, наиболее уязвимые из отраслей — это металлургия, промышленность, ряд компаний из строительного сектора, аграрии. Задеты те компании, которые занимаются продажей дорогостоящих потребительских товаров, которые уходят на второй план при негативных тенденциях рынка. Я имею в виду автодилеров: спрос на автомашины падает, у некоторых банков сокращается кредитное "плечо" по программам автокредитования, и это тоже отражается на здоровье автомобильной отрасли.
Впрочем, есть хороший пример, который подтверждает, что однозначно оценить, как поведут себя те или иные отрасли в такой ситуации, сложно. Я говорю о наших ритейлерах. С одной стороны, у них достаточно большая доля импорта в продажах, и выручка, безусловно, сейчас падает от влияния российских контрсанкций. Но с другой стороны, ритейлеры вынуждены переориентироваться на российского и белорусского производителя, а там себестоимость производства меньше. Таким образом, сети могут поднимать свою маржу. Есть еще один фактор: импорт всегда оплачивается по предоплате, а большинство российских компаний этого не требуют, соответственно, сетям не понадобятся заемные средства на эти цели, что облегчит их долговую нагрузку и они смогут поднять свою рентабельность, используя меньше займов. Конечно, это лишь мое предположение, так как для точной оценки необходимо проанализировать некий временной отрезок, точно знать себестоимость импортных товаров, посмотреть долю импорта в потреблении.
BG: Вы упомянули о том, что компании стараются использовать собственные средства, не прибегая к кредитам. ВТБ же зафиксировал рост пассивов за первое полугодие. Стоит ли ожидать сокращения вкладов в ближайшей перспективе?
Р. Е.: Рынку свойственна некоторая инерционность. Внешнеполитическая ситуация разворачивалась постепенно в первом полугодии, каких-то резких движений на рынке пассивов не было. При этом увеличение объемов произошло за счет привлечения новых клиентов, их переориентацию на работу с крупными банками, то есть рост пассивов мы отмечаем не только по показателям портфеля, но и по количеству работающих клиентов.
Сейчас, к сожалению, мы видим, что портфель пассивов находится на одном и том же уровне. И я полагаю, что пассивы банков в ближайшее время бурно расти не будут из-за того, что компании используют в качестве оборотных средств собственные внутренние ресурсы, а также из-за дефицита долгосрочной ликвидности в целом.
BG: На что берут деньги те компании, которые продолжают обращаться к вам за заемными средствами?
Р. Е.: Структура портфеля по целям, на достижение которых компании берут кредиты, напрямую отражает ситуацию, сложившуюся на рынке. Наибольшую долю в этом портфеле занимают заявки на пополнение оборотных средств и финансирование текущей деятельности — примерно 60%. Причем туда же входят государственные контракты. Инвестиционные кредиты падают, их сокращение составило три процента. Но при этом сама доля инвесткредитов в общем портфеле составляет 17%, это достаточно много. В основном это те проекты, которые мы структурировали в прошлом и позапрошлом годах, которые находятся в стадии реализации, а некоторые — и в стадии завершения. Семь-девять процентов портфеля идет на рефинансирование — либо наших же кредитов, либо мы рефинансируем кредиты других банков. Уровень займов на приобретение основных средств снизился, этот показатель занимает около трех процентов от общего объема портфеля. Это опять же говорит о том, что наши клиенты приостановили реализацию своей стратегии по модернизации.
BG: А какое соотношение целей, на реализацию которых ваши клиенты брали деньги, было в "тучные" годы?
Р. Е.: Могу сказать, что пополнение оборотных средств занимало в портфеле 40-50%, это достаточно стабильная, традиционная цифра. Понимаете, и сейчас инвестиционные проекты есть, но ситуация стала намного сложнее. Как финансировать инвестпроект на десять лет в евро или в долларах, когда валютный риск находится в еженедельном управлении? Если мы посмотрим ретроспективу последней недели, то реализовавшийся валютный риск исчисляется процентами. Это достаточно серьезно. Давайте рассмотрим, какими должны быть инвестпроекты: валютного риска быть не должно, деньги должны быть не длинными. А какой это инвестпроект, если он не имеет длинных денег хотя бы на семь лет? Кроме того, на выходе должен быть товар или услуга, спрос на который должен быть близок к неэластичному. Сейчас это что-то из области фантастики.
BG: То есть сейчас новых инвестиционных проектов нет?
Р. Е.: Скорее мы занимаемся мониторингом действующих инвестпроектов. Это тоже очень большая работа: сопровождать инвестпроекты даже сложнее, чем их структурировать и принимать по ним решение — по тем же самым причинам, которые я называл ранее. Это резкое падение стоимости активов, падение стоимости залогов, увеличение стоимости ресурсов. В этом мониторинге нам очень важно не упустить точку невозврата, не допустить дефолт, понять, что проект развивается в соответствии с планом.
Мы можем помочь нашим клиентам нивелировать валютный риск, можем реструктурировать проекты в рублевую зону, можем завести дополнительные залоги или, допустим, реструктурировать срок в сторону увеличения. И существует еще целый ряд других мер, которые мы можем использовать. В этом же ключе идет управление отраслевыми рисками: сейчас, например, мы занимаемся разработкой и принятием отраслевых рисков в отношении девелоперов, где будут рассматриваться два направления. Первое — это сама стройка как таковая, то есть когда основной бизнес — это строительство. Второе — это компании, которые занимаются классическим real estate, и в Петербурге таких очень много. Речь идет о построенных объектах, в основном бизнес-центрах, которые сдаются в аренду, и здесь присутствует риск изменения рыночной цены. Все это входит в общий портфель управления рисков девелоперов.
BG: Тема строительного сектора интересна. Какие процессы вы бы отметили?
Р. Е.: Если говорить в целом, и это открытая информация, то мы сейчас не фиксируем никакого спада на рынке. Наши основные клиенты — крупнейшие застройщики Петербурга — не сворачивают свои программы, и все объекты, которые они начинали в прошлом или текущем годах, будут реализованы. Конечно, все будет зависеть от спроса, и здесь я бы разделял очень четко сегменты застройки — массовое строительство, бизнес-класс и жилье класса премиум. Застройщики, кстати, не особенно снижая цену, создают для своих клиентов более комфортные условия по финансированию. Мы же продолжаем активно кредитовать крупнейших застройщиков Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Есть большие и интересные девелоперские проекты и в регионах СЗФО. Так, с участием ВТБ в сентябре открывается крупнейший торгово-развлекательный комплекс в Петрозаводске, это значимое событие для Республики Карелия. Мы реализуем большой проект в Пскове. Есть и другие региональные проекты, финансируемые СЗРЦ ВТБ и находящиеся на различной стадии готовности.
BG: В связи со всеми происходящими процессами ожидают ли стратегию развития ВТБ какие-либо изменения?
Р. Е.: Здесь следует говорить не об изменении стратегии, а о коррекции тактики, модели нашего поведения. Мы точно не можем рассчитывать на такой бурный рост, который был у нас в предыдущие годы. Но я не считал бы это кризисом, скорее это некоторое снижение нашего роста, что не может быть основанием для пересмотра нашей стратегии, которая была принята весной 2014 года. Все те принципы и цели, которые были в нее заложены, актуальны. Например, рост в региональном сегменте: охват среднего бизнеса в банке недостаточен, здесь у нас огромный потенциал для развития. Несмотря ни на какую внешнюю конъюнктуру, средний бизнес работает, и эта цель остается одной из основных. Другая цель — сокращение издержек и расходов. Она сейчас особенно актуальна. Мы и свою региональную сеть оптимизируем: уже есть решения по закрытию небольших нерентабельных точек, где объем рынка не может обеспечить нужную доходность для их эффективного функционирования.
В подтверждение факта, что стратегия работает, я могу отметить, что по итогам первого полугодия все бизнес-показатели СЗРЦ выполнены в полном объеме, а по некоторым даже достигнуты цифры конца года. Так что надо уделять больше внимания качеству управления издержками и увеличению своей доли за счет работы с клиентами среднего бизнеса, привлечению новых клиентов, которые по тем или иным причинам пока не работают с банком.
В заключение я хотел бы сказать, что трудные времена порождают новые возможности, и мы будем использовать их вместе с нашими клиентами.