Генеральный директор ОАО «ЦМТ» Владимир Саламатов рассказал об инструменте, который позволит максимальному числу российских компаний получить доступ на новые внешние рынки.
Фото: Антон Белицкий, Коммерсантъ / купить фото
— Расскажите о Центре международной торговли Москвы. Хотелось бы понять, какими именно компетенциями в области развития международной торговли он обладает?
— Центр международной торговли (ЦМТ) был открыт в 1979 году, перед Олимпиадой, когда страна была отгорожена от Запада «железным занавесом» – для того чтобы выехать за границу нужно было проходить специальную комиссию райкома партии, и экономики России и мира были между собой некомплементарны. Тогда и появилась идея создать такой центр. Ее поддержало советское правительство. ЦМТ должен был осуществлять очень сложную трансформацию, которая позволила бы более эффективно и энергично торговать с миром. Естественно, так как в ЦМТ была создана соответствующая инфраструктура — гостиница, офисно-квартирный комплекс — то в первую очередь, сюда приехали представители зарубежных компаний. Некоторые страны, первыми из которых были Южная Корея, Япония и США, привели сюда свои торговые представительства. Главное, что было запущено на этой площадке – это диалог. Сегодня мы взяли на себя функции, с одной стороны, анализа конкурентоспособности российских компаний и состояния внешней торговли, с другой — содействия расширению торговли, инвестирования и эффективной передачи технологий. И это полностью соответствует изначальной идее создания Центра, но естественно, уже на другом уровне.
— Какие из услуг ЦМТ сегодня наиболее востребованы в России?
— С точки зрения коммерции основной доход нам, конечно же, приносит наличие инфраструктуры очень высокого уровня – офисов, гостиницы, ресторанов. Наш Конгресс-центр сегодня является одной из самых значимых площадок Москвы и России. Помимо этого, успешно развиваются наши аналитические, консультационные и информационные компетенции в сфере международной торговли. Два года назад нами совместно с ТПП РФ был запущен специальный проект «Россия в ВТО». Тогда была задача четко показать бизнесменам, что это за организация, какой свод правил определяет ее работу, какие выводы и какие напасти мы можем от нее ждать. Напасти от ВТО нас не очень сильно задели, по крайней мере, на настоящем этапе, а возможностями мы еще не научились пользоваться. Одновременно с запуском этого проекта в нашу команду пришли молодые энергичные опытные люди. Все они, в том или ином качестве, имели прямое отношение к переговорному процессу, по присоединению России к Всемирной торговой организации. Переговоры длились восемнадцать лет, и для всех его участников это стало очень серьезной школой. В прошлом году мы подвели итоги проекта, выпустили специальный сборник, который оказался очень востребован и разошелся по всей стране, более того, возникла необходимость его перевода на английский язык. Мы прекрасно понимаем, что сегодня процесс распространения и донесения информации отличается от того, что было раньше. Есть такой инструмент, как инфографика – когда большой объем сложной информации закладывается в инфограммы, и они позволяют доходчиво ее донести до потребителя. Помимо информационной аналитики мы сформировали тесную взаимосвязь между ассоциациями бизнеса и органами власти. Мы неоднократно проводили мероприятия по вопросам регулирования международной торговли. Они организовывались на неправительственном уровне, но к нам всегда приходили представители не только российской власти, Таможенного союза, но и Европейского союза, США. Еще одно направление, которое для нас на сегодняшний день крайне актуально, – работа с Евразийской экономической комиссией. Для этого мы создали специальную экспертную группу.
— Известно, что вы планируете расширять взаимодействие с Евразийской экономической комиссией (ЕЭК). В частности, при ее непосредственной поддержке, вами запущен специальный проект с ИД «Коммерсантъ». Расскажите о нем подробнее.
— Еще до появления идеи создания совместного проекта с ИД «Коммерсантъ» мы проводили опросы среди участников наших семинаров, которые, главным образом, входят в крупнейшие бизнес-ассоциации — Торгово-промышленную палату (ТПП), Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП). Но эта аудитория по сути ограничена 10% крупнейшего российского бизнеса, безусловно, вовлеченного в экспортную деятельность и на собственном опыте знакомого с всевозможными ограничениями на внешних рынках. Но РСПП не может отвечать за малый и средний бизнес, у которого есть нереализованный потенциал. У ТПП больший региональный охват, но здесь та же ситуация. Когда мы говорим об экспортном потенциале, мы должны учитывать не только тех людей, которые могут себе позволить участие в крупных мероприятиях. Именно поэтому была выбрана совершенно другая схема работы. На наш взгляд, 90% бизнеса, которые составляют малые и средние предприниматели – не охвачено. Получается, что очень многие решения, которые принимались ранее, основывались лишь на 10%, пусть и на самых активных. При помощи «Коммерсанта» мы сможем достучаться не только до Мордашова, Пумпянского или Алекперова, а фактически до любого индивидуального предпринимателя, качество продукции которого позволяет ему задумываться о ее продвижении на международные рынки. Мы хотим сделать простой, интуитивно понятный интерфейс — карту мира, знакомую всем нам по гаджетам. Ты просто выбираешь страну, приходишь туда и говоришь: у меня есть то-то, а твой потенциальный клиент в другой стране может оценить эти возможности. «Коммерсантъ» читают миллионы. Поэтому проект ставит своей основной целью дойти до каждого читающего человека, который интересуется вопросами международной торговли и ищет возможности продвижения своей продукции на новые рынки. Все, кто занят сегодня предпринимательской деятельностью, активно пользуются интернетом – исходя из этого, охват получается колоссальным. Россия всегда была сильна своей глубинкой и предпринимателями, своей инициативой. В России, чем хуже, тем мы сильней становимся. Я уверен, что достучаться до тех бизнесменов, которых мы не видим на привычных площадках, является задача первостепенной важности.
— Какие возможности сможет получить конкретный предприниматель благодаря этому проекту?
— Во-первых, вы увидите изменение отношения к вам и вашему бизнесу — вас будут спрашивать. Вам дадут возможность абсолютно открыто сказать: я заинтересован в развитии торговых отношений вот с этим государством. Вы сможете, например, указать, что сделали исследование и понимаете, что ваш товар будет востребован еще и на рынках таких-то стран. То есть, с одной стороны, мы собираем всевозможный потенциал со всех уголков России, а с другой — предоставляем всю информацию, которая потребуется каждому предприятию для вывода его продукции на конкретный новый рынок. Но пока что мы говорим о первой части этого проекта, о сборе данных. Вторая же часть, не менее интересна. Более того, я думаю, что впоследствии она станет значительно более важной — это представление товара заинтересованным потребителям в тех странах, где мы ведем переговоры. Безусловно, все начинается с какого-то крупного коммерческого проекта, но мы всегда приходим к тому, что есть очень много маленьких предприятий, у которых есть уникальные, интересные, самобытные товары, о которых до этого просто не знали.
— Но ведь одно желание продать свой товар на конкретном рынке совершенно не гарантирует появление потребителя этого продукта.
— Естественно, с вами мы говорим о ядре проекта, просто о карте, в которую мы вносим и с которой считываем информацию. Но помимо этого, задача проекта – объяснить широкой аудитории предпринимателей, почему ведутся переговоры о создании зон свободной торговли в ЕЭК, как они ведутся, на каких стадиях находятся. Вторая часть проекта посвящена каждой конкретной стране – оценке потенциала рынка, поставщиков и потребителей, системы регулирования и т.д.
— Что именно делает этот проект уникальным? Каковы его особенности?
— Вы знаете, что больше всего волновало бизнес, и почему было очень много негативных оценок переговоров по присоединению к ВТО? Все 18 лет переговоров мы практически не знали, о чем там договариваются, хотя все понимали, что это специфика переговоров — они проходят конфиденциально. Но в нашем проекте с ЕЭК происходит наоборот – появляется четкая обратная связь. Например, Вьетнам предложил нам переговоры о зоне свободной торговли, и наднациональный регулятор в лице ЕЭК спрашивает: коллеги, что нас интересует на этом рынке? Мы знаем структуру взаимной торговли и понимаем, что простым снятием тарифов вопрос расширения поставок не решается и, заключая соглашение, уже можно говорить, что кроме тарифов нас интересует снятие или смягчение конкретных нетарифных барьеров в техническом регулировании, стандартизации, требованиям к безопасности продукции и т.д. Бизнес, который реально сталкивается с этими вещами, чувствует это подчас гораздо тоньше чиновников. Чиновники разрабатывают конкретные инструменты и им необходимо понимание как сделать такие инструменты максимально эффективными для производителей или потребителей.
— Но вопросами развития внешней торговли в РФ призваны заниматься Минэкономразвития и Минприромторг. Почему вы считаете, сможете быть успешнее в реализации этой миссии?
— На обратной стороне наших визитных карточек написан очень простой лозунг: «Торговля и инвестиции – основы процветания». Проект нацелен на создание нового доступного языка и формата общения власти и бизнеса. ЦМТ – это такой же российский бизнес. У нас есть очень хорошие связи с государственной властью, потому что мы работаем на построение диалога бизнеса и власти, но наш язык ближе к бизнесу. Мы хотим наладить обратную связь с максимально широким кругом пользователей. Прежде всего, это те, кто уже торгует с интересующими нас странами — и с Вьетнамом, и с Израилем, и с Новой Зеландией, и с другими странами, которые заинтересованы в углублении и развитии взаимной торговли. Очевидно, что предел эффективности тут не достигнут, что есть возможности расширения этого бизнеса, как с точки зрения номенклатуры, так и рентабельности. Мы понимаем, что тарифная защита внутренних рынков уходит на второй план. А на первый план выходит нетарифное регулирование – технические регулирование, лицензирование и другие скрытые ограничения свободной торговли. Естественно, Минэкономразвития и Минпромторг спрашивают у бизнеса: какие у вас есть проблемы, какие барьеры. Но бизнес очень часто не понимает, как объяснить суть нетарифных ограничений. Наша задача — помочь докопаться до сути ограничений, квалифицировать и объяснить их, чтобы бизнес уже приходил в ЕЭК и в Минэкономики и мог ссылаться не на ограничение поставок в общем, а мог объяснить, каким образом он дискриминируется. Пример — недавно правительство одной страны (не стану ее называть) выпустило новое постановление. В нем говорится: обновляем парк такси, но все машины должны быть определенной длины — 4 метра 50 см. Такая вот стандартизация. Вроде бы, с первого взгляда, никаких проблем нет. Делается это для того, чтобы больше людей могло сесть, и багаж было удобно разместить. Но оказывается, что в этом государстве запускается проект совместной сборки определенной модели автомобиля, который четко соответствуют новым стандартам и на 10 см длиннее российских аналогов. Соответственно, наши экспортеры выводятся с рынка. Бизнес необходимо научить говорить на языке, который понятен чиновникам. Нужно быть в определенной степени переводчиком, и даже больше. Главное, чтобы каждая проблема была классифицирована, и был предложен конкретный инструмент ее решения. Вот какая перед нами стоит задача – перейти от частных случаев к системе решений. ВТО позволила нам узнать, какие есть инструменты. Мы о них раньше даже и не думали.
— Что по Вашему дает проекту сотрудничество непосредственно с ЕЭК?
— Сегодня ЕЭК стала мощным регулятором международной торговли. Формируя таможенный союз, очень большое количество компетенций национального правительства во внешней торговле было передано в Комиссию. Таможенное тарифное регулирование, техническое регулирование, вопросы санитарных, ветеринарных мер и многое-многое другое. Раз ЕЭК осуществляет это регулирование, тут и должна быть прямая связь с бизнесом. Поэтому и для нее, и для нас, как для бизнеса, очень важно выстроить взаимный диалог, чтобы чиновники комиссии четко понимали круг и позицию интересантов, на которых направлено их регулирование. Ведь цель ЕЭК — содействовать продвижению российских товаров и услуг на международные рынки. Мы должны увидеть компании, которым интересна зона свободной торговли, например с Вьетнамом, чтобы понять, как выстраивать соответствующие переговоры. Вопросы проведения двухсторонних переговоров о зонах свободной торговли уже находятся в компетенции ЕЭК. То есть теперь диалог об углублении торговли и снятии барьеров идет уже не на уровне, допустим, Россия-Вьетнам, а на уровне стран Таможенного союза и Вьетнама. И это более привлекательный рынок для наших партнеров. Выстраивание и информационное обеспечение диалога важно, как для ЕЭК, так и для бизнеса. Вот в этом и есть суть проекта.
— Но многие из стран, которые заявляли в начале переговоров о зоне свободной торговли с ТС, заморозили, либо отложили их в свете последних событий, связанных с Украиной.
— Как оптимист я убежден, что рано или поздно они будут возобновлены. Как реалист, могу четко сказать — происходящее в мире влияет на нас непосредственно. Говорить о том, что у нас все великолепно и нас это не касается, я думаю, никто не может. В чем сила, допустим, ЦМТ? Мы входим не только в российскую сеть, где существует одиннадцать центров, но одновременно являемся членами большой семьи из трехсот центров Ассоциации ЦМТ по всему миру. Достаточно практических примеров, когда наши усилия помогали российским предприятиям наладить контакты с коллегами из других стран, используя сеть ЦМТ. У нас существуют реальные возможности для работы с теми странами, где сегодня по политическим соображениям произошло приостановление переговорного процесса. И если этот процесс был начат, это лишь подтверждает реальную заинтересованность обеих сторон в торговом сотрудничестве. Поэтому мы должны поддержать усилия Правительства коммерческими усилиями, чтобы как можно скорее решить эти проблемы.