Балет и другие танцы

Труппа Пины Бауш выступила в Париже

Гастроли танец

Новый сезон в Парижской опере открылся недельными гастролями труппы Пины Бауш Tanztheater Wuppertal со спектаклем "Две сигареты в темноте" (1985). Несмотря на почтенный возраст, эта малоизвестная постановка Пины Бауш впервые доехала до Парижа. Рассказывает МАРИЯ СИДЕЛЬНИКОВА.

Гастроли Вуппертальского театра танца, который в этом году празднует свое 40-летие, в Париже не редкость — уже много лет труппа Пины Бауш выступает на сцене Театра де ля Вилль. Однако в Парижскую оперу немцы заворачивали лишь дважды. Нынешнее, третье, турне приурочено к особенному поводу. Сезон-2014/15 — последний для руководительницы балета французской труппы Брижит Лефевр: в октябре она сдает ключи Бенжамену Мильпье. Одним из своих главных достижений за 18 лет правления эта волевая, авторитарная женщина считает покорение Пины Бауш. Перфекционистка Бауш мало кому доверяла свои спектакли, однако Лефевр удалось уговорить ее отдать в Парижскую оперу сначала "Весну священную", а затем и "Орфея и Эвридику" — два хита, которые триумфально вошли в репертуар и неизменно срывают кассу. В свой последний сезон Брижит Лефевр тоже решила зайти с козыря.

"Две сигареты в темноте" поставлены в 1985 году — на рубеже классической Пины Бауш, гениального автора "Весны священной", "Контактхофф" и "Кафе Мюллер", и Пины Бауш — составительницы спектаклей-путеводителей по городам мира, которые она штамповала вплоть до своей смерти в 2009 году. Эта пограничность сыграла спектаклю на руку: он стал этаким путеводителем по миру самого хореографа. Как бы сказали французы, "Pina pour les nuls" ("Пина для нулей").

Белоснежная сцена, в глубине — джунгли, словно списанные с полотна Анри Руссо, слева — аквариумы с рыбками, справа — пустыня с кактусами (эффектные декорации постоянного соавтора Бауш Петера Пабста). "Входите, мой муж на войне!" — широко улыбаясь, декламирует ветеран труппы 66-летняя Мехтильд Гроссман и вальяжно дефилирует на авансцену. Едва успев оценить юмор, зрители тут же получают хлесткую пощечину. Рыжеволосая Анна Весарг устраивает пластическую истерику: из лифа платья вываливается грудь, душераздирающие крики заглушают музыку Монтеверди. Из таких контрастных, абсурдных и жестоких, остроумных и не очень, но всегда мастерски исполненных скетчей и эпизодов и состоят "Две сигареты...". В этом спектакле артисты труппы (а многие из них застали премьеру, как, например, гениальный мастер перевоплощений Доминик Мерси) еще более, чем обычно, далеки от танца, и это по-прежнему приводит в замешательство публику, пришедшую в Парижскую оперу за балетом и сказочной красотой. А тут вместо принцесс и пуантов им подсовывают обычных людей с универсальным набором комплексов, страхов и желаний. В труппе принято играть спектакль на языке страны, где она выступает. Но когда крошечный мужчина с серьезной миной взбирается на пень, чтобы казаться двухметровым Аполлоном, зрители разражаются смехом, не дожидаясь слов: Пина Бауш знала, как угодить и неофитам, и интеллектуалам.

Не упускает Бауш и излюбленную ею феминистскую тему. В "Двух сигаретах.." мужчины словно соревнуются, кто изощреннее и грубее унизит несчастных. Один дрессирует женщину как котенка, наделавшего лужу в неположенном месте; другой держит ее за бестолковую курицу, которой вот-вот отрубят голову; для третьего она прожорливый хомяк, инстинктивно набивающий щеки до отказа,— интересно посмотреть, сколько же еще в нее влезет. Метафора женщины-животного сменяется метафорой женщины-предмета. Например, женским задом удобно колоть орехи — достаточно приподнять ее за ногу и посильнее хлопнуть об пол. Главное — баушевские героини в общем-то не возражают против отведенной им роли, а, напротив, служат мужчинам с явным удовольствием.

Редкий спектакль Пины Бауш обходится без едких сарказмов в адрес классического балета. Выпуская на сцену мужчин с обнаженным торсом, в разноцветных ретротрусах и солнечных очках — не то жиголо, не то гомосексуалы, а скорее и те и другие, до одурения повторяющие одни и те же азбучные комбинации,— хореограф вновь издевается над притворством и ограниченностью балетного ремесла. Заканчивает она свой спектакль великолепным вальсом Равеля, который артисты исполняют сидя. Скрестив ноги в "лягушке", эти ущербные, но до одури довольные люди в такт переваливаются с одной ягодицы на другую, пересекая таким способом всю сцену. Свой поход они заканчивают страстным соитием. Когда-то этот вальс забраковал Дягилев. "Шедевр, но не балет",— сказал он Равелю. Однако то, что непригодно для балета, у Пины Бауш проходит на ура.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...