Белорусский президент согласился сделать Минск площадкой для переговоров по украинскому кризису. С такой просьбой к белорусскому лидеру обратился Петр Порошенко. Политолог Павел Святенков ответил на вопросы ведущего "Коммерсантъ FM" Максима Митченкова.
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Заседание трехсторонней контактной группы по урегулированию ситуации на Донбассе состоится 31 июля. На встречу планируется пригласить второго президента Украины Леонида Кучму, посла России на Украине Михаила Зурабова и представителя ОБСЕ. Темами обсуждения станут допуск международных экспертов к месту падения малайзийского Boeing и освобождение всех пленных.
— Скажите, как, по-вашему, почему Лукашенко согласился на это?
— Как почему? Потому что это дает ему достаточно высокий статус посредника в таких конфликтах. Это, как правило, почетно, а тем более, если вдруг неожиданно паче чаяния до чего-то договорятся.
— А отношения между Порошенко и Лукашенко, они какие сейчас? Потому что Порошенко сам позвонил, я так понимаю, в Белоруссию, в Минск и попросил о подобной встрече?
— Скорее всего, они, конечно, никакие, в том смысле, что Порошенко стал президентом совсем недавно, и не успели наладить контакты. Что касается личного звонка, то тут не надо переоценивать самостоятельность Порошенко, понятно, что он действует так по просьбе американских покровителей, поэтому естественно, что звонок Лукашенко, скорее всего, это не его, не личная инициатива украинского президента, а часть плана по нынешнему перемирию.
— Хорошо, если говорить про будущие переговоры, во-первых, состоятся ли они, а, во-вторых, какой может быть итог?
— Честно говоря, пока что в условиях нынешней ситуации на Украине делать слишком большую ставку на переговоры я бы не стал, потому что Порошенко, например, уже объявлял перемирие, и перемирие это было использовано только для перегруппировки украинских войск и начала еще более серьезных атак на Донецк и Луганск.
То есть вполне возможно, что данные мирные переговоры будут использованы в аналогичном смысле, то есть просто, чтобы дать украинской армии перегруппироваться для новой атаки на Донецк и Луганск, поэтому в идеале, конечно, переговоры могли бы там завершиться достижением перемирия, достижением какого-то соглашения, но, честно говоря, в это не верится.
— А что касается допуска международных экспертов к месту падения малайзийского Boeing, смогут ли найти какой-то консенсус, какое-то общее решение вот этого вопроса, потому что бои продолжаются, бои продолжаются в непосредственной близости от падения Boeing, сейчас решат вот эту конфликтную ситуацию?
— Теоретически, я думаю, могут решить, потому что, в общем-то, украинским властям надо демонстрировать, что они заинтересованы в том, что международные наблюдатели попали на место падения Boeing, потому что, в общем-то, мировое общественное мнение начинает приходить к выводу о том, что вовсе не Россия виновата в том, что малайзийский самолет сбит. Но опять-таки, понимаете, в данной ситуации очень трудно делать прогнозы.
Потому что украинские власти нынешние отличаются тотальным вероломством, и из того, что сейчас объявлено прекращение огня, не следует, что это прекращение огня не возобновится завтра.
И не значит, что прекращение огня в зоне падения Boeing не будет использовано для того, чтобы украинские власти просто захватили его и зачистили вещественные доказательства.
— Да, господин Святенков, поясните мне еще такой момент: Петр Порошенко позвонил сам Лукашенко. Разговор двух президентов о встрече посредников, причем, посредников, которые будут обсуждать, давайте честно скажем, не самый главный вопрос сейчас. Насколько вот подобная связь, подобные звонки были обоснованы?
— Обоснованы, конечно, потому что для Лукашенко очень почетно быть посредником в таком вопросе. Это повышает его международную значимость, повышает его статус. Сам Порошенко просто в данном случае еще и дополнительно вбивает клинья в отношения между Москвой и Минском, потому что понятно, что если Лукашенко совсем дистанцируется от России, то, в общем-то, понятно, что это, скорее всего, вызывает неудовольствие в Москве, потому что формально-то Белоруссия союзник нашей страны. И если она занимает абсолютно нейтральную позицию, это означает, что, в общем, даже такого союзника у нас нет.
— А вы думаете, что в дальнейшем Порошенко может рассчитывать на поддержку Лукашенко?
— Лукашенко человек весьма своенравный, и вполне возможно, что в дальнейшем, если власть Порошенко усилится, Лукашенко может попытаться наладить хорошие отношения с нынешней Украиной, это вполне возможно, потому что практически все союзники России нынешние ведут себя именно так, в любой ситуации мгновенно продают российские интересы.
— Но мы же прекрасно понимаем, что в Белоруссии будут тогда другие угрозы, со стороны нас будут какие-то санкции или какие-то проблемы, можно так сказать.
— Лукашенко маневрирует. Он понимает, что если он слишком сильно уклонится в сторону Запада, ему может грозить свержение по сценарию оранжевой революции, поэтому слишком сильно он на Запад не уклонится, но вместе с тем, маневрируя подобным образом, он дает сигнал Москве, чтобы Москва жестче учитывала его интересы, интересы Белоруссии как государства, и в этом смысле, балансируя между двух стульев. Он, во всяком случае на данный момент, скорее усиливает свою позицию, потому что получается, что он нужен всем.
— Как вы думаете, какая-то реакция Москвы будет потом на подобные решения Лукашенко или нет, или это вполне обычное решение?
— Москва обычно терпит подобные решения со стороны Лукашенко, и, скорее всего, в данном случае реакции тоже особой не будет. Потому что, в общем-то, Москва считает, что само существование режима Лукашенко — это достаточно значительная ценность для России, потому что приход к власти в Минске, допустим, тамошнего Порошенко мог бы быть для России гораздо более худшим следствием. Поэтому тут работает концепция малого зла, то есть Лукашенко — это сравнительно малое зло, по сравнению с возможным белорусским Ющенко, а тем более Порошенко.