1000 руб. заплатил галерист Павел Третьяков художнику Константину Флавицкому за картину "Княжна Тараканова" — сумму по тем временам огромную. Исторические мифы в цене всегда. Княжна Тараканова — прекрасная самозванка, захлебнувшаяся в камере Петропавловской крепости во время одного из петербургских наводнений,— узнаваемый персонаж российской истории. А ведь известно, что эта женщина погибла не во время наводнения и что ее фамилия вовсе не Тараканова.
Фото: РИА НОВОСТИ
Фото: РИА НОВОСТИ
Фото: РИА НОВОСТИ
Фото: Fine Art Images/Heritage Images/Getty Images/Fotobank
"Ибо она сего имени никогда себе не присваивала..."
Бюрократия имеет как минимум одно несомненное достоинство: если что-то попадает в поле зрения государства, об этом остается масса документов. И чем серьезней гриф секретности на папке с бумагами, тем бережнее эта папка хранится. После истечения всех сроков давности или после смены власти, когда возникает желание вывесить на всеобщее обозрение грязное белье ушедших правителей, материалы секретных папок обнародуются. Но сенсации происходят не так уж часто. Читатели еще недавно засекреченных документов вдруг с удивлением обнаруживают, что они это уже слышали, что подтвержденная документами версия событий всем давно известна. Опубликованные источники лишь помогают выбрать из многих общеизвестных слухов один, более или менее соответствующий истинному положению вещей. Документы, относящиеся к женщине, которую мы называем княжной Таракановой, были рассекречены в середине XIX века. В 1867 году в "Чтениях в Императорском обществе истории и древностей Российских" были опубликованы все материалы о самозванке. Известная картина Константина Флавицкого начала выставляться 15 годами раньше, поэтому публикация документов сопровождалась предисловием, опровергающим версию живописца: "Мы сообщаем нашим читателям достоверные сведения о самозванке, ошибочно называемой Таракановой писателями, ибо она сего имени никогда себе не присваивала. Из сих сведений видно, что она не погибла во время наводнения, но скончалась от болезни в Петропавловской крепости 4-го декабря 1775-го года".
Однако ни документы, ни многочисленные исследования, посвященные этой женщине, так и не смогли скорректировать образ, созданный художником. Люди всегда исторической истине предпочитают красивые мифы.
Персонаж дешевого романа
О начале карьеры нашей героини сложно писать, попадая в стилистику приличного издания. Это скорее для глянца — про роковую красавицу, побеги с любовниками и неоплаченные долги. Как бы то ни было, впервые наша героиня выходит на сцену в 70-е годы XVIII века. Я называю ее нашей героиней не из любви к высокому стилю, а потому что у этой женщины было столько имен, что непонятно, на каком из них следует остановиться: девица Шель, девица Франк, госпожа Тремуйль и прочая, прочая, прочая. Ее первые приключения — классические похождения авантюристки с блеском, нищетой, богатыми покровителями и постоянно маячившей долговой тюрьмой. В Генте, где она проживала под именем девицы Шель, у нее случился роман с голландским купцом ван Турсом. Пользуясь своим положением, ван Турс набрал кредитов, которые его прекрасная подруга быстро растратила. А когда кредиторы подали на него в суд, ван Турс, бросив жену и детей, сбежал вместе с возлюбленной в Лондон. А там история повторилась: кредит — векселя — угроза тюрьмы и бегство, правда, на этот раз уже без возлюбленной. Положение содержанки сбежавшего должника было бы отчаянным, если бы неожиданно не появился некто по имени барон Шенк. И опять: долги, роскошь и кредиторы, от которых Шенк и его спутница бежали в Париж.
Здесь она называет себя princesse de Volodimir. Любопытно, что написание титула соотносится не с литературной нормой "принцесса Владимирская", а с древнерусским вариантом "Володимирская". Здесь, кажется, впервые появляется рассказ о ее происхождении, который с различными вариациями будет повторяться вплоть до ее смерти. Она говорила, что является дочерью очень знатных родителей, что воспитывалась в Персии, где ее пытались отравить неизвестные недоброжелатели, а затем через Россию приехала в Европу.
В Париже после нескольких бурных романов, лезть в подробности которых нам совершенно необязательно, она в конце концов стала невестой престарелого (ему было 42 года) курфюрста Филиппа Фердинанда де Лимбурга. Основным занятием курфюрста были судебные тяжбы за права на владения, а одним из источников доходов — награждение (за умеренную плату) орденами Голштинско-Лимбургского льва и Четырех императоров и древнего дворянства. Курфюрст расплатился с долгами любимой, а она, в очередной раз сменив имя, стала султаншей Али-Эмете или Алиной (Эленорой), принцессой Азовской. Однако для заключения брака с курфюрстом у нашей героини было слишком много имен и титулов, но слишком мало документов, эти титулы подтверждающих. После ссор, примирений и выяснения отношений было решено, что ее высочество светлейшая принцесса Елизавета Володимирская поедет в Петербург, где восстановит документы о своем высоком происхождении.
Жертва медиа
Скандальные приключения — с изменами, долгами, бегством, экзотическими и сомнительными титулами — всегда вызывают интерес. Европейские газеты охотно писали о похождениях то ли русской, то ли персидской княжны. А поскольку Россия, как и Персия, была далеко, больших сомнений истории не вызывали. При этом титул русской княжны давал нашей героине возможность немножко поиграть в политику и поучаствовать в информационной войне, которую польские эмигранты вели против России. После первого раздела Речи Посполитой России отошли значительные территории, на которых проживало более миллиона человек. Польская шляхта всеми силами старалась сохранить оставшееся, а при случае и вернуть утерянное. Прямые военные столкновения с Россией были бесполезны: слишком неравные силы. Но у поляков имелись другие средства воздействия на врагов. Наиболее простым казалось втягивание Российской Империи в большую войну. Благодаря усилиям польских и французских дипломатов турецкий султан Мустафа III объявил России войну, которую, правда, с треском проиграл. Более эффективным способом отвлечь Россию от польских дел было провоцирование беспорядков внутри страны. Пример Пугачева, выдающего себя за российского царя, оказался заразительным. Хотелось создать собственного самозванца, который в случае неудачи попортил бы нервы Екатерине II, а в случае удачи вернул бы Польше утраченные территории. И загадочная азовско-владимирская принцесса хорошо подходила для этой роли.
В новой версии ее биография стала выглядеть следующим образом. Она — принцесса Елизавета, дочь императрицы Елизаветы Петровны от брака с Алексеем Разумовским. Согласно воле матери, Елизавета Алексеевна (Елизавета II) должна была унаследовать престол, достигнув возраста 17 лет. А до этого править был должен Петр III. Но волю Елизаветы Петровны нарушила Екатерина II, которая низложила Петра и попыталась избавиться от законной претендентки на престол. Десятилетнюю Елизавету увезли в Сибирь, а затем на Дон, где ее прятали друзья Разумовского. Но агенты Екатерины не дремали, вышли на ее след и попытались отравить. Чтобы не рисковать жизнью ребенка, Разумовский отправил девочку к персидскому шаху, который занимался ее воспитанием. Когда Елизавете Алексеевне исполнилось 17, шах открыл девушке тайну ее рождения и предложил свою руку, но та не хотела принимать ислам и от брака отказалась. Тогда шах снабдил ее деньгами и отправил в Европу. По пути она, переодевшись в мужскую одежду, проехала через всю Россию и посетила Петербург, где познакомилась со своими сторонниками.
Эта история кажется фантастической и больше похожа на сюжет романа, чем на биографию политического деятеля. Проект с претенденткой на российский престол оправдывает лишь то, что представления европейцев о происходящем в России были в то время весьма туманными. В европейских газетах можно было прочитать совершеннейшую экзотику. В 1774 году официозная "Газетт де Франс" сообщила, что Пугачев в юности был "пажом при дворе ее императорского величества и был послан в чужие края для учения", после чего служил в прусской армии и, наконец, был камер-юнкером при будущем императоре Павле I. За публикацией последовал официальный протест российского посланника. Газета была вынуждена напечатать опровержение, но сразу же стала рассказывать, что император Петр III вырвался из рук убийц. Другое парижское издание поведало, что Пугачев был в детстве привезен в столицу Кириллом Разумовским (братом Алексея, дочерью которого объявляла себя наша героиня), состоял пажом при императрице Елизавете, учился в Берлине, а затем пребывал в свите Павла Петровича. А уж о том, что Пугачев воюет на турецкие деньги, знал каждый читающий газеты европеец. Подобный уровень представлений о России делал рассказ нашей героини вполне правдоподобным в глазах тех, кто был далек от профессиональной политики.
Откуда взялась фамилия Тараканова, сказать трудно. Возможно, это искажение фамилии Веры Григорьевны Дараган — сестры Алексея Разумовского
В какой-то момент претенденткой на российский престол заинтересовался Кароль Радзивилл. Он был эксцентричным патриотом, поклонником польского костюма и польской кухни, но не отличался ни хорошим образованием, ни умением выстраивать серьезные интриги. К моменту встречи с нашей героиней Радзивилл жил в эмиграции и считался представителем польской оппозиции при султанском дворе — правда, до Константинополя он так и не удосужился доехать. Для Радзивилла женщина, которую можно выдать за законную наследницу российского престола, была подарком судьбы. А для прекрасной авантюристки амбициозный, но не отличающийся умом польский патриот был еще большим подарком. Открывалась возможность поиграть в большую политику и развести кого-нибудь на большие деньги.
Ее истории (их было много, и они часто противоречили друг другу) стали еще красочнее. И не беда, что у людей серьезных они вызывали улыбку. Зато эти рассказы прекрасно вписывались в обывательские представления о том, как устроена политическая жизнь. Каждая новая версия легко превращалась в газетную сенсацию. Наша героиня, например, рассказывала, что Пугачев был то ли ее братом, то ли приближенным ее отца. И что теперь в России Пугачев — бывший паж Елизаветы Петровны, получивший военное образование в Германии,— сражается, чтобы вернуть на престол законную наследницу.
Русские страшилки
Объявив о претензиях на российский престол, наша героиня, скорее всего, преследовала сиюминутные денежные интересы. Все-таки принцессам деньги ссужают охотнее, чем содержанкам. Она не учла лишь того, что содержанкам приходится сражаться с кредиторами, а принцессам — с профессиональными армиями. Создавая легенду, рассчитанную на читателей европейской прессы, она не думала, что слухи о ее похождениях дойдут до России. Но они дошли.
Екатерина II к информации о претендентке на российский престол отнеслась очень серьезно. У императрицы имелись все основания опасаться переворота. Сама занявшая престол посредством заговора, она понимала, что еще многим может захотеться сыграть в эту опасную игру. В делах Тайной экспедиции сохранилась масса историй неудачливых заговорщиков, большая часть которых были обыкновенными болтунами. Например, в поле зрения Тайной экспедиции попали три офицера, которые собирались занять денег у шведского посла, отравить Екатерину и наследника и, одновременно усыпив гарнизон Шлиссельбургской крепости, освободить Иоанна Антоновича (Иоанн VI, сын племянницы императрицы Анны Иоанновны). Один из участников заговора настаивал на том, что, взяв у шведа деньги на переворот, следует бежать с ними в Париж. Планам заговорщиков не дано было осуществиться, поскольку шведский посланник денег не дал.
А уж детей русских императоров (подлинных и мнимых) Екатерина боялась еще больше, так как за ними могли пойти не только гвардейцы, но и казаки со всяким неконтролируемым вооруженным сбродом. В том, что в укромных местах живут потомки царствующих особ, в России, кажется, никто не сомневался. Слухи о связи императрицы Елизаветы Петровны с Алексеем Разумовским, их тайном браке, а также о судьбе их детей (реальных или мифических) распространялись по всей стране. Конечно же, распространителей подобных слухов отлавливали и судили как государственных преступников. Открыто спорить с тем, что первые лица государства всегда отличались целомудрием и воздержанием, никто не рисковал. Государство разрешало говорить вслух лишь о наложницах князя Владимира, поскольку рассказ о невоздержанности Владимира-язычника противопоставлялся рассказу о благочестии Владимира-христианина. Но любые упоминания о фаворитах русских цариц и их незаконных детях следовало выжигать каленым железом — в прямом смысле. И рядом с палачом всегда сидел писарь, который подробно фиксировал показания тех, кого пытали. В следственных делах времен Елизаветы Петровны (когда должна была появиться на свет самозванка) можно прочитать про офицера, который по пьяному делу собирался бить Разумовских и был не прочь занять место фаворита императрицы. А другой протокол сообщает о некоей Арине Леонтьевой, которая сетовала: "Каких де от милостивой государыни, нашей сестры б***, милостных указов ждать?" (Справедливости ради следует сказать, что в языке XVIII века слово, ныне являющееся нецензурным, означало лишь склонность женщины к внебрачному сожительству, и его употребление в литературных текстах не было запрещено.) Фиксируют протоколы и распевание малопристойных куплетов, посвященных императрице: "Государыню холоп, подымя ногу, гребет". И спустя почти полтора десятка лет после смерти Елизаветы память о ее связях и незаконных детях была жива.
Екатерина прилагала максимум усилий для своевременной нейтрализации любого нежелательного потенциального претендента на престол. Появление в Европе дочери Елизаветы Петровны, которая общалась с польской оппозицией и агитировала турецкого султана воевать с Россией, обеспокоило государыню.
Спецоперация
Играющая в европейскую политику молодая женщина не была готова к тому, что борьба с ней будет поручена стоящему в Средиземном море русскому флоту. На столь серьезное отношение авантюристка просто не рассчитывала.
Елизавета, принцесса Володимирская в большом количестве рассылала письма потенциальным сторонникам или, попросту говоря, спонсорам. Все, кому приходилось искать спонсора, знают, что, если на одно из десяти отправленных писем придет ответ, это очень хороший результат. Среди ее адресатов был и командующий русским флотом Алексей Орлов. В пакете, который претендентка на российский престол отправила Орлову, были копии завещаний, подтверждавших ее права на престол, а также личное послание: "Принцесса Елизавета всероссийская желает знать: чью сторону примете вы, граф, при настоящих обстоятельствах?.. Князь Разумовский под именем Пугачева, находясь во главе нашей партии, благодаря всеобщей преданности русского народа к законным наследникам престола имеет блистательные успехи. Ободряемые этим, мы решились предъявить права свои и выйти из печального положения, в какое поставлены... Торжественно провозглашая законные права свои на всероссийский престол, принцесса Елизавета обращается к вам, граф. Долг, честь, слава — словом, все обязывает вас стать в ряды ее приверженцев". Никакой реакции на письмо не было, да и трудно представить, что мнимая принцесса всерьез ожидала продолжения контактов с командующим русским флотом.
У Алексея Орлова не было уверенности в том, что это письмо не является проверкой его лояльности, поэтому он сразу же сообщил о нем Екатерине II и предложил заманить претендентку на корабль и вывезти в Россию. Императрице идея понравилась. Похитить человека на территории чужой страны — задача весьма деликатная. Чтобы избежать международного скандала, Орлов привлек все подручные силы — армию, флот, международную дипломатию и свое мужское обаяние. Переговоры быстро перешли в бурный роман. Чтобы не превратить повествование в дамский детектив, мы не будем рассказывать, как агенты Орлова выслеживали самозванку, как посланник графа рассказывал женщине, что Орлов на ее стороне, как для русской принцессы было снято роскошное палаццо, где Орлов вполне профессионально обольщал ее. Английский посланник согласился подыграть Орлову, и принцесса вместе с графом оказались у него в гостях. А дальше был праздник с маневрами, салютом корабельной артиллерии, увеселительной прогулкой на флагманский корабль русского флота, где наша героиня и была арестована. Но сначала на глазах удивленной женщины вежливые люди имитировали арест и самого Алексея Орлова.
В письме от якобы арестованного графа, которое получила пленница, почему-то подчеркивалось, что люди, которые его арестовали, были вежливыми: "Я был окружен. Я спросил, что бы это могло значить, и увидел всех людей пьяными, хотя отвечавшими мне с большой вежливостью". Все плавание в Россию она получала от Орлова письма, в которых он жаловался на свой арест, но надеялся, что верные люди его освободят.
Засекреченные протоколы
Дальше было следствие, которое подробнейшим образом протоколировалось, причем протоколы эти сохранились и позже были опубликованы. Читая их, невозможно понять, что в них является правдой, а что — выдумкой. "Имя ей Елизавета,— фиксировал протоколист,— по возрасту двадцать три года; какой она науки, на котором месте она родилась и кто ее отец и мать, того она не знает. Воспитана она в Голштинии, в городе Киле, у госпожи Перет или Перен, однако ж подлинно сказать не помнит; тамо крещена она в самом младенчестве в веру греческого исповедания, а когда и кто ее крестный отец и мать, не знает. В Голштинии жила она до девяти лет и когда пришла в смысл, то спрашивала у своей воспитательницы, кто ее отец и мать, однако она ей об них не сказывала, но говорила только, что скоро узнает".
Протоколы допросов подследственная подписывала именем Elisabeth (своего настоящего имени она не знала). Но одним именем подписывали свои послания только царствующие особы, поэтому Екатерина, увидев подпись под протоколом, пришла в ярость. Следствие началось в конце мая 1775 года, а четвертого декабря пленница скончалась от чахотки. Ее зарыли на территории крепости, не отметив места ни крестом, ни плитой, все совершалось в глубокой тайне. А после наводнения 1777 года, во время которого часть помещений Петропавловской крепости была затоплена, появился слух, что она захлебнулась в камере. В слухах и рассказываемых полушепотом историях дочь императрицы Елизаветы и Алексея Разумовского наконец-то обрела имя: ее стали называть княжной Таракановой. Откуда взялась эта фамилия, сказать трудно. Возможно, это искажение фамилии сестры Разумовского Веры Григорьевны Дараган.
С чистого листа
Засекреченные истории имеют обыкновение превращаться сначала в слухи, а потом в полуподпольные публикации, газетные сенсации и исторические романы. Огромного количества свидетельств, связанных с именем женщины, которую мы называем княжной Таракановой, явно не хватает, чтобы надежно реконструировать ее биографию. Проще всего было бы считать ее мелкой авантюристкой, сдуру влезшей в большую политическую игру. Но совершенно непонятно, откуда вообще взялась эта блестяще образованная женщина, говорившая на основных европейских языках, почти профессионально рисующая и музицирующая. О ее прекрасных манерах писали все, с кем она когда-либо имела дело. Естественно было бы предположить, что ее с детства готовили к роли самозванки, но эта версия не проходит. Претендентка на российский престол русского языка не знала, как не знала и персидского, хотя всю жизнь повторяла, что выросла в Персии. Судя по воспитанию, она росла и воспитывалась в Европе (многие собеседники полагали, что она немка), но почему тогда она принадлежала к православию?
В том, что в укромных местах живут потомки царствующих особ, в России, кажется, никто не сомневался
Пытаясь разобраться в подобных биографиях, мы часто не имеем возможности аргументированно выбрать из многих версий одну. И незаметно для себя совершаем подмену и делаем выводы лишь на основании собственных пристрастий или исторических симпатий. При таких реконструкциях мы бываем столь же далеки от истины, как и тогда, когда на основе кадров сомнительной хроники, заключений ангажированных экспертов, сливов и заявлений официальных лиц пытаемся разобраться в событиях, современниками которых являемся.
Княжне Таракановой посвящены конспирологические исследования, рассказывающие об интригах Польши, иезуитов и мировой закулисы против святой Руси. О ней сочиняют душещипательные любовные истории. В романной версии ее биографии появляется венчание с Орловым, в котором активно участвует генерал Хосе де Рибас (он действительно помогал Орлову выследить Тараканову) — его имя, как известно, носит главная улица Одессы. Но самым известным проектом, связанным с нашей героиней, является картина Константина Флавицкого. Именно такой мы представляем княжну Тараканову. И именно так представляем ее смерть. Вопреки всем историческим источникам.
Впрочем, дочь Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского имеет и альтернативную версию биографии. Рассказывают, что появившаяся в Московском Ивановском монастыре инокиня Досифея в миру звалась Августой Таракановой. В обители она жила на особом положении: не выходила к общей трапезе и не посещала монастырских богослужений. Литургию служили для нее одной в наглухо закрытом храме. Сохранился рассказ Досифеи о своей судьбе, где фигурируют и жизнь за границей, и осмотр русского корабля, и пленение. Похоронена инокиня Досифея не в Ивановском монастыре, а в усыпальнице бояр Романовых, расположенной в Новоспасском монастыре. Одновременно с этим принявшая постриг княжна Тараканова проживала также в Арзамасе, Екатеринбурге, Уфе, Костроме...
Вне всякого сомнения, княжна Тараканова еще не раз появится на экранах, страницах романов и сенсационных исследований. Можно даже представить себе компьютерную игру, где игрок из дошедших исторических блоков будет конструировать биографию этой женщины. Азартное занятие.